К 20-летию КЦ «ДОМ»: 23 апреля — William Parker / Hamid Drake Duo (США). Уильям Паркер (William Parker) — контрабас, марокканская лютня гембри, флейта сякухати; Хамид Дрейк (Hamid Drake) — ударные, перкуссия, рамочный барабан, голос.
Информационные партнёры концерта — журнал «Джаз.Ру» и музыкальная энциклопедия «Звуки.ру».
Дуэт суперзвёзд мировой новоджазовой сцены приезжает в культурный центр «ДОМ» после семилетнего перерыва. Не так уж и часто партнёры по джазовой ритм-секции — контрабасист и барабанщик — решаются на выступления просто дуэтом, без традиционных солирующих инструментов. Но Паркер и Дрейк — не просто ритм-секция, а одна из ярчайших ритм-секций современного джазового авангарда, и им всегда есть что сказать самой искушённой публике без всякой посторонней помощи. Доказательством тому служат их многочисленные триумфальные выступления по всему миру на протяжении последних нескольких десятков лет, а также пара альбомов, давно ставших классикой жанра.
Уильям Паркер (William Parker) учился искусству джазового контрабаса у столпов сцены 60-х — Джимми Гэррисона из квартета Джона Колтрейна и Уилбура Уэра из ансамбля Телониуса Монка. Как и многие другие музыканты его поколения, Паркер в 70-е прошёл через так называемую «лофт-сцену» — эпоху, когда нью-йоркские экспериментаторы оказались вытеснены из клубов в «лофты» (пустующие индустриальные здания), где проводили джемы и концерты для крайне узкого круга слушателей. В 80-е Уильям Паркер был членом Cecil Taylor Unit — ансамбля выдающегося авангардного пианиста Сесила Тейлора, а в 90-е, эпоху процветания нью-йоркской экспериментальной и импровизационной сцены, играл практически со всеми звёздами Даунтаун-авангарда — от барабанщика Рашида Али до саксофонистов Джона Зорна и Петера Брётцманна. Он был членом David S. Ware Quartet — одного из ведущих коллективов джазового авангарда конца XX — начала XXI века, работает над множеством собственных проектов. Вместе с женой, Патрисией Николсон-Паркер, он с 1996 ежегодно проводит в Нижнем Истсайде на Манхэттене важнейший фестиваль Даунтаун-авангарда – Vision Festival.
Паркер уже много раз выступал в России, в том числе с одним из самых постоянных своих партнёров — барабанщиком Хамидом Дрейком.
Хамид Дрейк (Hamid Drake) впервые получил широкую известность еще в 70-е годы прошлого века в родном Чикаго благодаря работе с легендарным саксофонистом Фредом Андерсоном. Играя музыку широчайшего спектра — от африканских ритмов и рэгги до сурового фри-джаза и свободной импровизации, он работал со столь же широчайшим спектром звёзд новой музыки, среди которых были Фарао Сандерс, Уэйн Шортер, Петер Брётцманн, Кен Вандермарк, Мэрилин Криспелл, Энтони Брэкстон и многие другие.
Уильям и Хамид говорят сами о себе, что, когда они впервые встретились в квартете германского фри-джазового саксофониста Петера Брётцманна Die Like A Dog, они будто обрели друг в друге братьев.
ВИДЕО: дуэт Уильям Паркер — Хамид Дрейк
httpv://www.youtube.com/watch?v=ac5by-X23WI
23 апреля, 20:00, КЦ «ДОМ»: Большой Овчинниковский переулок, 24, строение 4 (м. Новокузнецкая), тел. +7(495)953-7236.
Стоимость входного билета в предварительной продаже в кассе КЦ ДОМ — 1500 ₽, в день концерта — 2000 ₽. Cтоимость электронных билетов 1875 рублей, они доступны к покупке до полуночи даты мероприятия по московскому времени.
Перед выступлением в Москве басист Уильям Паркер ответил на вопросы обозревателя «Джаз.Ру» Григория Дурново.
Меняются ли, развиваются ли каким-то образом ваши музыкальные взаимоотношения с Хамидом Дрейком с течением лет?
— Каждый раз, когда нам случается играть вместе, мы ощущаем связь на очень высоком уровне, но проявляется она каждый раз по-разному. Это зависит от того, как и когда мы играем. Мы можем играть более ритмично, более мелодично, менее мелодично, можем создавать гул, можем использовать разные краски. Никогда не известно заранее, что мы будем играть, но мы надеемся, что играем лучше и лучше, лучше взаимодействуем с публикой, лучше передаём ей музыкальные колебания.
Из тех музыкантов, с которыми вы много играли, есть ли такие, которые имеют для вас такое же важное значение, как Хамид Дрейк?
— Одним из первых музыкантов, с которым я играл, был мультиинструменталист Дэниел Картер. С ним я работал с 1971 года и работаю по-прежнему. Когда я делал первые шаги в музыке, я также играл с Джемилом Мундоком, альт-саксофонистом из Чикаго, скрипачом Билли Бэнгом, трубачом Роем Кэмпбеллом. В то время я познакомился с многими музыкантами — Доном Черри, Сесилом Тейлором, Чарлзом Брэккином, Фрэнком Лоу. Бывает, что ты играешь с кем-то всего раз в жизни — и тебе даётся испытание, ты всё равно можешь изменить свою жизнь и воспарить к небесам вместе с музыкой, освободить себя от всего, чтобы музыка текла сквозь тебя. Я играл много раз и с Джемилом, и с Дэниелом, и с Билли Бэнгом, и с Сесилом играл одиннадцать лет, и с Дэвидом С. Уэром, и с Мэтью Шиппом, и с Дэйвом Бёррэллом, Купером-Муром, Робом Брауном — всё это прекрасные музыканты; мне повезло, что я работал с ними и приглашал их в свои ансамбли.
Что происходит с импровизационной музыкой вокруг вас, были ли какие-то существенные изменения за последние годы?
— В Нью-Йорк приезжает много музыкантов из разных мест. Здесь они стараются показать свою музыку публике. У них есть возможность подключиться к нескольким работающим здесь инициативам. Существует, например, фонд Arts for Art и Vision Festival, которыми руководит Патриша Николсон (жена Паркера — Г.Д.). Есть клуб The Stone и много мест в Бруклине — кафе, выставочных галерей. Музыканты просто говорят администрации, что хотели бы показать свою музыку, и показывают. Мне кажется, наша сцена чувствует себя хорошо, к нам приходят люди. Конечно, я говорю не о тысячах людей, а о небольшом количестве приверженцев. Для музыкантов возможность показать свою музыку — большая радость. Это прекрасная церемония, ритуал, который мы можем показать на сцене, мы можем пропустить музыку через себя.
Сейчас, при Дональде Трампе, общий настрой у этой музыки и общий фон очень мрачные. Политики лгут, легализуют расизм, превосходство белых. Но музыка и музыканты очень сильны и верны идее. Музыку сложно убить. И я горд, что музыканты продолжают играть. И ездить по разным местам на выходных. На следующей неделе мы едем в Европу и в конце концов окажемся в Москве.
Отличается ли ситуация в Нью-Йорке от ситуации в других американских городах?
— Нью-Йорк немного больше других городов. Поэтому там больше музыкантов. Вот есть, например, гитарист Дэйви Уильямс (умер незадолго до этого разговора — Г.Д.) и скрипачка ЛаДонна Смит. Они живут в городе Бирмингеме, штат Алабама. Конечно, в таких небольших городах и сцена поменьше. Большая сцена есть в Нью-Йорке, в Чикаго есть сцена, в Лос-Анджелесе небольшая сцена, в Сент-Луисе. Но суть в том, в какой город людей тянет. И в Нью-Йорк едет много людей, потому что это центр джаза со своей традицией, со своей историей. Можно вспомнить Birdland Чарли Паркера, 52-ю улицу, джазовое движение вокруг лофтов. Многие возлагают большие надежды на Нью-Йорк, хотя жить здесь трудно — цена на жильё очень высока, и вообще всё дорого. Но людям нравится по-прежнему.
Я родился в Нью-Йорке, в Бронксе, я живу здесь уже 67 лет. И я всегда всем говорю, что если бы я не родился в Нью-Йорке, то не уверен, что у меня хватило бы смелости сюда приехать. Представьте себе человека, приезжающего из маленького города, который видит все эти огромные здания. И в наше время на Манхэттене полно огромных зданий, это пугает.
Как сейчас дела у Vision Festival?
— В этом году фестиваль пройдёт в 24-й раз, он состоится в июне, с 11-го по 16-е число, мы будем чествовать барабанщика Эндрю Сирилла. Это будут шесть дней прекрасной музыки. Посмотрите на сайте artsforart.org программу (в настоящее время сайт не работает, но программу можно посмотреть на AllAboutJazz. — Г.Д.)
Чем более всего интересуются молодые музыканты, занимающиеся импровизацией? Отличаются ли они от музыкантов постарше, которых вы знаете?
— Среди молодых музыкантов очень много тех, кто делает музыку на лаптопе, кто занимается электроникой. Есть такие, которые в большей степени следуют традиционной джазовой импровизации, как, например, саксофонисты Джеймс Брэндон Льюис или Дариус Джонс, с которыми я играю. Есть музыканты нашей школы, но, насколько я вижу, с каждым годом таких становится понемногу всё меньше. Умер Сесил Тейлор, только что ушёл Джозеф Джарман, в прошлом году — Хэмиетт Блюетт. Но Энтони Брэкстон преподавал более двадцати лет, и есть много людей, которые распространяют идеи, полученные в его школе. Так что у молодых музыкантов большой выбор, чем заниматься, как самовыразиться. Хорошо, когда у людей есть много возможностей.
Несколько лет назад вы приняли участие в фестивале, который проходил в России, в лесу, вы работали с большим количеством музыкантов и певцов.
— Да, я был там с танцовщицей и хореографом Патришей Николсон, моей женой, которая руководит Vision Festival. Мы были в Никола-Ленивце. (Речь о фестивале «Архстояние» на Угре, где в 2012 году у Паркера и Николсон была «творческая резиденция». Название деревни Паркер произносит как Nicola-Levinets с ударением во втором слове на первый слог. — Г.Д.) Мы работали с музыкантами, танцорами и поэтами и за две-три недели мы создали произведение, которую исполняли в Никола-Ленивце и в Москве. Был выпущен фильм об этом. Это был чудесный опыт. Я готов ещё раз отправиться туда и сделать что-то похожее с другими людьми. (См. на «Джаз.Ру» подробный отчёт о резиденции, написанный одним из её участников — контрабасистом Рустамом Абдуллаевым, который, к сожалению, вскоре трагически погиб. — Ред.)
Бывал ли у вас похожий опыт в других странах?
— Да, чем-то похожим я занимался в Вероне, на фестивале в Тампере, в Испании… Всегда здорово отправиться в какое-то место на какое-то время, получить там резиденцию, работать с людьми. Что-то похожее было в Швейцарии, Израиле. В нескольких местах в Соединённых Штатах — в колледже Таусон в Балтиморе, а в Буффало мы создали большое произведение с актёрами-кукольниками, танцорами и небольшим оркестром. Всегда здорово сделать что-то междисциплинарное, соединяющее разные сообщества.
Бывало ли, чтобы после таких встреч у вас появлялись новые партнёры, с которыми вы продолжили работать в других обстоятельствах?
— Мы стараемся поддерживать контакт со всеми, с кем работали. Часто после такого приключения многие погружаются обратно в свой мир и не выходят на связь. Но бывает здорово вернуться туда, где был раньше, отправить мейлы танцорам и музыкантам, узнать, как у них дела, подружиться с ними и попытаться сделать что-то новое. На мой взгляд, это важный культурный обмен — пригласить музыкантов и танцоров из России в Нью-Йорк. Моя главная мечта — приглашать сюда музыкантов из других стран: из Японии, Китая, — и сделать с ними большое-большое произведение. Пока что у меня получались только проекты поменьше в других странах, об этом я уже говорил. А я мечтаю пригласить их всех сюда, из всех стран. Но это потребует огромной кучи денег.
Один из ваших последних альбомов был посвящён вокальным произведениям. Это был результат многолетнего плана или нечто совсем свежее?
— Этот альбом называется «Voices Fall from the Sky», на нём есть новые произведения, созданные специально для него. Но в целом это антология вокальной музыки, которая уже была записана, но люди о ней не знали. Мы собрали её в один бокс-сет. В этом году мы планируем выпустить ещё записи вокальной музыки, это очень важно для нас. В ближайшее время мы собираемся в Белград поработать с местными певцами, исполнителями народной музыки. Я познакомился с ними, когда был там в прошлый раз, они произвели на меня большое впечатление, и я сочинил для них музыку.
Какие из ваших проектов последних лет вы назвали бы самыми важными?
— Один из них был посвящён Кёртису Мэйфилду. У меня было всего два проекта в которых звучала не моя музыка, второй был посвящён Дюку Эллингтону. Но я перестал выступать с этими проектами, потому что не хочу провести всю жизнь, играя музыку Кёртиса Мэйфилда и Дюка Эллингтона, в то время как есть много музыки Уильяма Паркера, которая должна дойти до слушателя. Когда есть выбор между мной и Дюком Эллингтоном, люди предпочитают, чтобы я исполнял Дюка Эллингтона. Ещё был очень важный проект, о котором писали, он называется «Mass for the Healing of the World», мы сделали его в 1999 году. Думаю, важно всё, что я делаю, будь то небольшие проекты вроде «O’Neal’s Porch» или «Uncle Joe’s Spirit House», который я посвятил своему дяде, когда ему исполнилось сто лет, или проекты побольше, как, например, «Luc’s Lantern» для фортепианного трио, или скрипичное трио для Билли Бэнга, или саксофонное трио «Painter’s Spring» с Дэниелом Картером. В прошлом году у меня вышел альбом «Seraphic Light» с Дэниелом Картером и Мэтью Шиппом, который я ещё даже не слушал, но о нём много писали, его очень хвалили. В общем, всё, что человек делает, важно. Это как с детьми — мы же всех своих детей любим одинаково.
Многое из того, что вы делаете, необычно, но, может быть, вы могли бы вспомнить что-то самое неожиданное, самое странное из того, что вы делали?
— Мы сейчас часто делаем вещи, связанные с политикой, с марширующими оркестрами, этот проект называется «Artists for a Free World» и возник, когда был избран Дональд Трамп. Это очень интересный проект, непосредственно связанный с реальной жизнью и необходимостью, и не только здесь, но и повсюду в мире. Мы выпустили с Патришей альбом, который называется «Hope Cries for Justice», там много декламации, стихов, а я играю на струнных инструментах. Сейчас я работаю над сюитой, посвящённой моим любимым великим итальянским режиссёрам — Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Пьеру Паоло Пазолини, Витторио Де Сика. В общем, очень разные проекты появляются. У нас с Хамидом Дрейком появилось трио с певицей Фэй Виктор. Скоро будет выпущен альбом моей музыки для фортепиано соло, исполнять будет Эри Ямамото. Есть произведение «Blue Limelight» со скрипками и гобоем, посвящённое Сесилу Тейлору. Недавно мы записали альбом для голоса, музыка и слова мои, исполняет Киоко Китамура. Происходит много всего…
httpv://www.youtube.com/watch?v=-H-85V-Ihck
