«Гайворонский: мимолетности» — это документальный фильм-портрет трубача, композитора, теоретика Вячеслава Гайворонского, созданный на основе съёмок нескольких его юбилейных концертов в 2017 году (музыканту исполнялось 70) и репетиций к ним. В июне 2018 картина демонстрировалась на фестивале «А-кино» в саду Фонтанного дома (Музея Анны Ахматовой). Московские зрители смогут увидеть фильм 5 ноября в клубе «ДОМ» в рамках Фестиваля новой музыки «Длинные руки».
С режиссером Владимиром Непевным мы встретились после спецпоказа его фильма «Гайворонский: мимолетности» на прошедшем в Петербурге кинофестивале «Послание к человеку».
Почему фильм о Гайворонском начинается с художника и поэта Сергея Ковальского, который первым появляется в кадре?
— Так сложилось. Кадры с Ковальским, где он подыграл главному герою в роли безымянного собутыльника в ситуации дружеской посиделки, — не только в начале фильма, но и в середине, и в конце, — это такая арка, которая всё объединяет. Мне хотелось найти что-то не пафосное, что сразу создало бы неформальный контакт. С одной стороны, хотелось, чтобы Гайворонский о каких-то серьёзных вещах поговорил, как он действительно умеет: он хорошо и интересно говорит о музыке, — но, тем не менее, чтобы этот разговор не был слишком высушенным и интеллектуально абстрактным. Так что я благодарен Сергею, замечательному художнику и тоже, кстати, меломану, что он охотно подыграл нам.
А вы не боялись, что подумают: как это, композитор — и так вот несерьёзно выпивает на крыше?
— Ну и прекрасно! Как раз этого и хотелось — чтоб увидели живого человека!
Правильно я понимаю, что «Мимолетности» сняты к 70-летию Гайворонского в прошлом году? Он — один из героев и другого вашего фильма, короткометражки «Музыка. Жизнь. Страсть». Как возникла идея снимать Гайворонского, и почему именно он?
— Действительно, это всё снималось — и короткометражка тоже — в прошлом году. У Гайворонского была целая серия концертов, больших и разных (и с оркестром, и с квартетом, и с контрабасистом Владимиром Волковым, и с саксофонистом Владимиром Чекасиным), то есть такая концентрация, которая редко бывает в течение короткого времени. Он всё-таки обычно реже выступает, по крайней мере, с какими-то новыми программами. И мне хотелось не упустить это, поснимать, — особенно то, что предшествует концерту, когда готовится новая программа.
Гайворонского я очень давно знаю как музыканта, как композитора. Об этом говорится и в фильме: я их впервые услышал с Волковым в 1989 году, как раз приехав в Ленинград и сразу же попав на джазовый фестиваль, на который мечтал попасть. А до этого я их слышал на пластинке «Аванс прошлому», так же, как и Трио Ганелина, и поэтому у меня уже был большой интерес к этой музыке. В общем, я так подсел на неё в свое время, она так хорошо ошарашила (а это и группа «Архангельск», и вообще всё, что у нас было тогда связано с этим направлением), что хотелось, конечно, это живьём увидеть и услышать.
Как вы начали работать вместе?
— Я знал, что Гайворонский пишет музыку для кино. Между прочим, для фильма Юфита «Серебряные головы» он очень интересную музыку написал… Я предложил Гайворонскому сделать музыку к моему фильму, то есть первую работу мы делали вместе уже два года назад. Но, к сожалению, фильм не вышел. У меня впервые случилась такая история, когда я делал большой фильм о художнике, но герой фильма в итоге, посмотрев это, сказал: не хочу, чтобы фильм про меня кто-то видел… Тем не менее, мы с Гайворонским поработали и остались довольны друг другом. Ему очень понравился фильм, который получился, а мне –его музыка в этом фильме. Параллельно с «Мимолетностями» я снимал фильм о художнике Кулакове и питерском андеграунде 60-х годов. Сейчас мы его заканчиваем, в ноябре будет премьера. Там тоже полностью музыка Гайворонского и перкуссиониста Владимира Тарасова.
Кстати, Гайворонский как-то спокойно отнёсся к фильму о себе, сказал, да ладно, не надо! Он в этом смысле собственным величием не озабочен. Ну и тут ещё совпали наши желания и обстоятельства: он не хотел монументального биографического фильма, да и возможностей таких не было. Я начал снимать на энтузиазме, без финансирования, поскольку я сам приобрел камеру год назад и втянулся в съёмку, то я мог снимать (по крайней мере, начинать снимать) без денег. Потом уже, под конец, все-таки удалось получить финансирование от Комитета по культуре, и тут, конечно, 70-летие помогло, потому что наши официальные структуры реагируют только на круглые даты, им нужен какой-то информационный повод, поэтому юбилей Гайворонского тоже сыграл свою роль.
ДАЛЕЕ: продолжение интервью
Вячеслав Гайворонский — не просто музыкант, композитор, трубач, но еще и философ, теоретик, эзотерик. Как вы с этим работали?
— Мне хотелось сделать фильм о том, что происходит с ним здесь и сейчас. Может быть, это не самое главное в его творчестве, не самое значительное, но в данном случае это не столь принципиально, — важнее было зафиксировать, запечатлеть эти моменты рождения музыки. Вот что меня интересовало, и в этом была огромная сложность, потому что музыканты не любят и не хотят пускать в свою лабораторию, и я их понимаю. Другое дело, когда вещь уже более или менее готова (хотя понятно, что есть импровизационные моменты), когда они выходят на сцену, они чувствуют себя уверенно. А до этого, конечно, сложно вторгаться, я понимаю, что это такой интимный процесс, когда они что-то ищут и что-то ещё пробуют.
Мне понравилось, когда вы показали эту джазовую кухню, когда Чекасин перед выступлением дает инструкции Тарасову и Гайворонскому. Музыканты не боялись, что ваше «вторжение» разрушит волшебство, магию импровизации? Зритель-то не знает, как это рождается…
— Как раз сами Гайворонский, и Чекасин, и Тарасов к съёмкам отнеслись совершенно спокойно! Это старшее поколение, у них вот этих проблем — какого-то волнения, нервной реакции на вторжение — вообще нет! В этом смысле они вызывают огромное уважение и восхищение, потому что они уверены, что ничего не может их музыку испортить. Да, мне удалось поймать этот совершенно уникальный момент, который, возможно, даже более интересен, чем само выступление! То, как они пропевают эту партитуру,— это тоже, на мой взгляд, законченное произведение, концептуальное!
Это очень веселая сцена! На том концерте в ДОМе был и Лев Рубинштейн?
— Да, я, кстати, выложил это выступление. Рубинштейн появляется в конце, как бонус.
Насколько сложно снимать о музыке, особенно импровизационной? Например, я заметила, когда ускоряется музыка, ускоряется и движение, или стоп-кадры на московском концерте…
— Дело в том, что если сам процесс снимать, там, в общем, все более-менее понятно. Другое дело, что не каждый процесс репетиций оказывается интересен. Снимал я довольно много, но в итоге остановился на двух больших эпизодах — это репетиция (и исполнение) струнного квартета и репетиция с Чекасиным и Тарасовым (и концерт). Это видно сразу, я это чувствую по материалу, что в итоге — цепляет или нет. Вот, к примеру, репетиция квартета: вроде бы внешне ничего эффектного не происходит, но при этом чувствуется не формальная, а настоящая вовлечённость музыкантов. Они не просто какие-то новые ноты должны сегодня быстро разобрать и завтра сыграть, они погружаются в эту музыку, ищут звучание. Поэтому эпизод и смотреть интересно, хотя вроде бы ничего такого особенного не происходит.
Кто-то из музыкантов квартета говорит Гайворонскому, смотри, Слава, как я хорошо импровизирую (хотя он, по идее, классический скрипач, и ему импровизировать как бы необязательно)…
— Да, но я так понимаю, что там не всё есть в нотах… То есть Гайворонский — все-таки хоть и композитор, но с опытом импровизационной музыки, и он допускает определённую свободу исполнителя.
Ваш фильм четко структурирован, как хороший нон-фикшн. Как возникло такое строгое разбиение на главы?
— При монтаже, когда я понял, что у меня два эпизода, две части, и подумал, что это имеет смысл как-то поддержать и оправдать таким разбиением. С репетициями более-менее понятно было, с концертами сложнее, потому что как только ты начинаешь снимать концерт, кино на этом кончается, превращаясь в видеоверсию концерта. Ты транслируешь: ты можешь снять лучше или хуже, но это перестает быть фильмом, потому что ты снимаешь уже некий результат, который сделан не тобой. И поэтому я искал, как это преодолеть, этот репортаж с концерта. Не говоря уже о том, что, если я начинаю что-то транслировать, мне, как меломану, сложно остановиться. Мне кажется, музыка так прекрасна, пусть она длится! С другой стороны, я ловлю себя за руки, чтобы это не превратилось в фильм-концерт и чтобы фильм не распался. Поэтому квартет я построил на монтаже отдельных кусков из репетиции и концерта. Причем, вроде логичнее вначале дать репетицию, а потом показать результат, но я ещё при монтаже понял, что это не подходит, потому что на этом фильм как бы уже закончен: вот результат и все, кино закончено. А когда мы даём не законченное целое, а фрагментами, каждый раз перескакивая из концерта в репетиции, из репетиций в концерт, плюс комментарии Гайворонского, то это всё-таки не становится этаким фильмом-концертом. Что касается Чекасина с Тарасовым, я выбрал один номер из этой сюиты, но, опять же, хотелось найти какой-то ход, преодолевающий это концертное видео и показывающий в то же время музыку и музыкантов. Вот нашелся такой ход со стоп-кадрами, который мне понравился. Кажется, он передаёт характер самой музыки.
Как вам удалось показать петербургский дух без его привычных атрибутов (каналы, мосты, коммуналки, подвалы)? Гайворонского в фильме окружают знаковые места, связанные с искусством, — Капелла, галерея bulthaup, крыша на Пушкинской…
— Специально я такой задачи не ставил. Мне хотелось, в первую очередь, без пафоса передать его — Гайворонского — восприятие и понимание музыки. Я старался не перегрузить, но хотелось дать все-таки побольше: он очень интересно говорит и мыслит, не пользуясь при этом специальной музыковедческой терминологией. У него есть некая извилистость изложения, но в принципе это может понять любой человек, если будет желание и небольшое усилие мысли. Он говорит нетривиально, и это, действительно, ценные вещи о природе искусства, творчества. Кстати, и Тарасов, и Чекасин, все из этого поколения — не только музыканты, но и очень крупные и по-настоящему интересно мыслящие личности.
Как они отреагировали на фильм?
— Прекрасно, без всяких сложностей и пожеланий «а вот этого не надо!». Сказали, что все прекрасно. И в этом тоже показательная свобода этих людей, потому что они доверяют человеку, который делает своё дело, а они делают своё.
Где ещё можно будет увидеть «Мимолетности»?
— Будет показ 5 ноября в Культурном центре ДОМ в Москве, где проходила часть съёмок. Это будет фестиваль «Длинные руки».
ВИДЕО: трейлер фильма «Гайворонский. Мимолетности»
httpv://www.youtube.com/watch?v=94B5U2v36Ok
