| Кирилл Мошков, редактор «Джаз.Ру» |
 |
15 августа 2018 исполнилось 75 лет со дня рождения джазового музыканта, который был связан с Россией таинственными, почти мистическими нитями. Его подлинное имя — Сергей Сергеевич Ермолаев, но он стал известен и около сорока лет работал на джазовой сцене под «англизированным» именем Серж Ермолл (Serge Ermoll). Он родился в Шанхае (Китай) и никогда не бывал в России, стал одним из самых известных джазовых пианистов Австралии в 1970-80-е годы и вообще оставил в истории австралийской джазовой сцены заметный след.
Отец пианиста тоже был джазовым музыкантом, мало того — русским джазовым музыкантом. В истории советского и российского джаза хорошо известен феномен «шанхайцев» — граждан СССР, репатриировавшихся в Советский Союз с территории Китая после Второй мировой войны. Самые известные в истории отечественного джаза «шанхайцы» — это, конечно, оркестр Олега Лундстрема, переехавший из Шанхая в СССР в 1947 г. в полном составе, с жёнами и детьми. «Джаз.Ру» публиковал подробное исследование о «шанхайском следе» в истории легендарного биг-бэнда — монументальный очерк Игоря Зисера «Олег Лундстрем и синкопы джазовой судьбы» (часть первая, часть вторая, часть третья, часть четвёртая).
Но за титанической фигурой Лундстрема и его оркестра, сыгравшего в истории отечественного джаза колоссальную роль, мы как-то упускаем факт, что в Шанхае были и другие джазовые музыканты русского происхождения. Более того, кроме оркестра Лундстрема, в Шанхае был ещё один русский джазовый биг-бэнд — оркестр барабанщика и аранжировщика Сергея Ермолаева. Просто это были «неправильные» русские, и в историю советского джаза они не попали: участники Serge Ermoll Band не были советскими гражданами — большинство оркестрантов представляли белую эмиграцию, покинувшую территорию будущего СССР в результате гражданской войны.
Сам Сергей Лукьянович Ермолаев родился в Китае — в Харбине (где вырос и Олег Лундстрем, и весь первый состав лундстремовского оркестра), конечной станции Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), находившейся до революции в российской концессии и укомплектованной русским персоналом. Вот и отец будущего джазового барабанщика приехал в Харбин работать на КВЖД в 1905 г., а через три года, в 1908, у него родился сын.
Серж Ермолл-старший получил опыт игры на барабанах, плавая в составе судового джаз-оркестра между Шанхаем и портами США на большом пассажирском пароходе. Затем он поселился в Шанхае, где играл на барабанах в танцевальном оркестре отеля Carlton, а в 1929 г. 21-летним юношей собрал собственный оркестр из бывших кадетов Хабаровского корпуса, бежавших в Китай с территории так называемой Дальневосточной Республики в результате поражения белогвардейских войск в гражданской войне. Оркестр играл в шанхайском отеле Majestic, а в 1930 получил выгодные контракты на выступления в других городах, где в те времена было значительное европейское население в так называемых «концессиях», возникших в результате поражений Китая в так называемых Опиумных войнах: порт Тяньцзинь, где «Серж Ермолл Бэнд» играл в местном «Кантри-клабе», и курорт Циндао.
Оркестр Сергея Ермолаева записывал пластинки, которые выходили на шанхайском отделении фирмы грамзаписи Pathè, и вообще был одним из самых успешных в Шанхае. Ермолаев много сотрудничал как с русскими музыкантами (в частности, по одной из версий, именно он написал музыку для известной песни Александра Вертинского «Чужие города» — что сейчас трудно подтвердить или опровергнуть), так и с гастролирующими американскими джазменами. Но всему пришёл конец, когда пришла война: японские снаряды рвались на улицах Шанхая, в считанных десятках метров от границ «сеттльмента» — обособленных европейских кварталов. В годы Второй мировой войны и японской оккупации жители «сеттльмента» в Шанхае бедствовали, но Серж Ермолл-младший утверждал, что отец продолжал играть музыку всё это непростое время.
Сергей Ермолаев-старший был к этому времени давно и счастливо женат. Его супруга, Ксения Владимировна, была танцовщицей. 15 августа 1943 у них родился мальчик, которого назвали так же, как и отца — Сергей. Это и есть герой нашего очерка.
В 1947 г. из Шанхая уехала большая часть советских граждан: СССР разрешил им репатриацию. Но белоэмигранты оставались в городе: им было некуда бежать — а в Китае продолжалась гражданская война. Правящая партия Гоминьдан потерпела в ней поражение, и в 1949 г. была создана Китайская Народная Республика, власть в которой принадлежала победившей в гражданской войне Коммунистической партии Китая. Перед некитайским населением бывших европейских концессий встал вопрос о срочной эмиграции — в особенности перед теми, чей род занятий не одобряла новая власть. А джаз китайские коммунисты однозначно не одобряли.
И в 1951 г. семья Ермолаевых покинула Шанхай: теплоход «Чан Ша» переправил их в Австралию, и они поселились в Сиднее. Австралийские документы младший Ермолаев получил уже на имя Serge Ermoll. С пяти лет он занимался на фортепиано под руководством отца, который, помимо барабанов, владел и роялем, и саксофоном, и даже валторной: сохранились японские оккупационные документы начала 40-х на имя Сергея Ермолаева, в которых подтверждается, что его основное место работы — игра на валторне в Шанхайском симфоническом оркестре. А в подростковом возрасте Серж Ермолл-мл. освоил ещё и трубу. Именно в те годы он заинтересовался джазом.
В 2003 г., уже 60-летним, он рассказывал в интервью австралийской телекомпании АВС:
— Сначала отцу не понравилось, что я играл обычный бибоп. Он говорил, что это барахло. Когда я купил свой первый джазовый альбом — «Have Trumpet, Will Excite» Диззи Гиллеспи (1959. — Ред.) — он послушал его и сказал: «они все играют неправильные ноты». Я возразил: ничего подобного, они играют уменьшённые квинты, большие ноны, увеличенные ундецимы, малые ноны и всё такое. Он ответил: ну нет же, они мимо нот играют, это просто кошмар. Но я всё крутил и крутил этот альбом, и постепенно он привык. Это всего лишь вопрос привычки. Правда, когда я (уже в 70-е. — Ред.) однажды вёз его в больницу на обследование и поставил ему в машине кассету с Китом Джарретом… Он сначала сказал «смотри-ка, отличный пианист», но потом Джаррета унесло куда-то в дикие дали, и отец забеспокоился: эй, да по нему психбольница плачет! Он даже звонил потом своему приятелю, врачу, и советовался, не надо ли меня лечить, раз мне нравится такая музыка.
Первое время по приезду в Сидней семья бедствовала. Отец Сержа, привыкший в Шанхае к обеспеченной жизни востребованного артиста, не мог найти работу, связанную с музыкой, и ему пришлось несколько лет работать на бумажной фабрике. Только в конце 50-х старший Ермолл начал играть в оркестре отеля Enfield Boulevard и выступать в клубах; мало того, он и сына приспособил к работе — старший за роялем, младший на трубе, плюс юный барабанщик Сонни Пратт: всё вместе называлось The Rhythm Virtuosos.
— Я ненавидел каждую минуту этой работы, — вспоминал позднее Серж Ермолл. — Отец выписал нам аранжировки, и нужно было играть точно по нотам, даже соло. Я сказал: нет, я не буду, я хочу импровизировать. А он ответил: нельзя — получается как твой этот Диззи Гиллеспи, барахло какое-то. Мало того, расплачивались-то с отцом, потому что мы с Сонни были несовершеннолетние — и отец все деньги забирал себе! Не то чтобы соло, которые он для меня писал, были плохие. Это было в стиле Луи Армстронга, а я безмерно его уважаю. Но я развивался, я квалифицированно овладел бибопом. Так что, когда он играл с кем-то ещё и не мог нам аккомпанировать, я начинал импровизировать, дул со страшной силой!
Серж Ермолл вёл бурную жизнь. В молодости он работал частным детективом, таксистом, водителем автокрана. Овладел каратэ-до школы Сётокан, получил чёрный пояс пятого дана — а пятый дан достаточно высокая ступень мастерства в этом боевом искусстве. Много пил, развёлся с женой, которая родила ему двух дочерей, никогда не стремился угодить всем, много ссорился с окружающими, не пытался быть дипломатом и говорил всем прямо в лицо то, что считал правильным. Играл как пианист с множеством заезжих гастролирующих знаменитостей, в том числе и со своим кумиром Диззи Гиллеспи.
В конце 1960-х жизнь Сержа изменилась. Он считался крутым частным детективом: имел лицензию на ношение оружия и не стеснялся пользоваться силой убеждения, которую придаёт владение стволом. В Сиднее ходила легенда о том, как Сержа наняла жена одного из местных джазменов, чтобы выследить, с кем муженёк ей изменяет. Ермолл подошёл к делу решительно: отыскал изменщика в Мельбурне и под дулом пистолета увёл от любовницы, запихал в свой спортивный двухдверный седан Holden Monaro австралийского производства, привёз в Сидней и посоветовал больше никогда так не делать. Легенда гласит, что неверный муж последовал этому убедительному совету.
В конце концов в 1968 г. буйный русский детектив перешёл в своих расследованиях дорожку кому-то из заправил преступного мира Сиднея, и ему посоветовали покинуть город. Удивительно, но Серж внял совету и через полмира отправился в Лондон, где неожиданно получил приглашение занять место пианиста в одном местном джазовом трио — потому что его лидер, пианист и композитор Дадли Мур, внезапно уехал в США с намерением стать известным киноактёром (и выполнил это намерение). Партнёрам Мура по трио, барабанщику Крису Карану (кстати, австралийцу, родом из Мельбурна) и басисту Питеру Моргану, понравилась игра молодого пианиста из Сиднея, и следующие шесть или семь лет Ермолл постоянно работал с ними, в том числе в знаменитом лондонском джаз-клубе Ronnie Scott’s.
В середине 1970-х Серж Ермолл вернулся в Австралию, музыкально обогащённый встречами и совместной игрой со множеством музыкантов — и не только в джазовом мэйнстриме: среди его партнёров были и видные представители джазового авангарда, например, участники Art Ensemble of Chicago Лестер Боуи и Фамуду Дон Мойе. И с той же страстью, с которой он раньше отстаивал своё право импровизировать в бибоповой стилистике, пианист ринулся осваивать новые музыкальные территории, создав ансамбль под названием Free Kata.
«Ката» в Сётокан-каратэ — это формализованные последовательности движений, имитирующих ведение поединка с воображаемым противником или группой противников. Существуют множество ката, от простых до очень продолжительных и сложных; наблюдая за одновременным исполнением сложных ката большими группами учеников и мастеров, можно подумать, что видишь своеобразный сложный балет. Свободная ката, то есть импровизационное исполнение произвольных последовательностей приёмов и перемещений, доступна только мастерам очень высокого уровня. Именно это — свободу исполнения при высоком мастерстве — и имел в виду обладатель чёрного пояса по каратэ-до Серж Ермолл, давая название своему коллективу, который играл самый радикальный, самый интенсивный на тот момент фри-джаз — во всяком случае, на австралийской сцене.
Здесь протягивается ещё одна ниточка связи с Россией. Одним из участников ансамбля Free Kata был тенор-саксофонист Эдди Бронсон. Его настоящее имя — Эдуард Утешев, он родом из Москвы, в Австралию переехал в первой половине 1970-х. В настоящее время он продолжает работать в Сиднее, правда — не только как джазовый саксофонист, но и как исполнитель русских песен под собственный аккомпанемент на аккордеоне и импровизатор на кларнете в стилистике клезмера (народной музыки восточноевропейских евреев), а также как кларнетист ансамбля цыганской песни под названием «Мсье Камамбер».
ВИДЕО: фрагмент документального фильма об ансамбле Free Kata, 1977
Фрагменты интервью Сержа Ермолла, перемежаемые студийной съёмкой группы, в которой участвуют Ермолл, Бронсон (Утешев) — его в тексте подводки представляют как «беженца из интенсивного русского авангарда» — и барабанщик Луис Бёрдетт.
httpv://www.youtube.com/watch?v=XI3B2LNUNRA
Каратэ было очень важным элементом жизни Ермолла, что он не уставал подчёркивать в интервью:
— Почему я всё время упоминаю каратэ? Это важно для моей музыки. Занимаясь каратэ, я в результате своей наивности и глупости испортил костяшки пальцев. Там, где сухожилие должно проходить от кисти к среднему пальцу правой руки, оно у меня свёрнуто на сторону. Поэтому мне пришлось разработать специальную технику игры, а то я даже приподнять этот палец толком не могу. Я не мог доверить его починку хирургам, так что я просто привык играть так, как играю. Вся рука — одно целое, пальцы мало движутся. Для бибопа это нормально, я привык. Но вот играть мою настоящую музыку — свободную музыку — очень трудно. В ней нет границ, а физические ограничения тела — это границы. Я люблю бибоп, и классику люблю, и всю хорошую музыку, но в свободной музыке мои физические параметры сильно меня ограничивают: приходится играть и локтями, и даже иногда головой.
Отойдя в следующем десятилетии от фри-джаза в его чистой форме, Серж Ермолл вернулся к пост-бопу и продолжал активно выступать и записываться. Его альбом 1987 г. «Jungle Juice» (Larrikin Records) был номинирован на ARIA Award — австралийский аналог премии Grammy. На альбоме, записанном на концерте в курортном городке Куранда на севере Австралии (штат Куинсленд), принимали участие австралийские музыканты: басист Джонатан Зуорц, барабанщик Стив Марскелл, гитарист Стив Маккенна и саксофонист Марк Симмонс.
СЛУШАЕМ: Serge Ermoll «Jungle Juice»
Всего он выпустил более 20 альбомов, на части которых с ним играли именитые американские солисты. Например, в 1982 на австралийском лейбле AIM вышел его альбом «Clouds», в записи которого участвовал американский саксофонист Ричи Коул, а также австралийские музыканты: контрабасист Эд Гастон (1929-2012), гитарист Джордж Голла (р. 1935), барабанщик Алан Тёрнбулл (р. 1943) и трубач Кит Стирлинг (1938-2003).
СЛУШАЕМ: Serge Ermoll «Svengali» с альбома «Clouds», 1982
httpv://www.youtube.com/watch?v=3inwtGQ7v_A
Сиднейский психолог Дейв Холлс, успешно выступающий также в качестве джазового пианиста, в 1980-е учился музыке у Сержа Ермолла. Он вспоминал о своём учителе:
— Мне довелось постичь восхитительные стороны музыки Сержа и той философии, на которой он их основывал. Должен признаться, что и другой его стороны я видел немало. Он многих дико раздражал своим стремлением к искренности, правдивости в музыке. В сочетании с его постоянной битвой с алкоголем это приводило к тому, что люди часто видели его не в лучшем свете. Но он всегда говорил мне: «учись тому, что я делаю в музыке, а не в жизни». И каждое наше занятие он начинал словами «вот как я это делаю! Бери и делай это по-своему».
Серж Ермолл умер в Сиднее 6 октября 2010 года в возрасте 67 лет — через 32 года после того, как 70-летним ушёл из жизни его отец, Сергей Ермолаев.
ВИДЕО: квинтет Сержа Ермолла на австралийском телевидении, 1990-е гг.
httpv://www.youtube.com/watch?v=CdEDdwWvh9Y
