18 и 19 августа в Москве состоится XXI фестиваль «Джаз в саду Эрмитаж». Группа московских джазовых энтузиастов, разбросанных судьбой по разным городам и странам, выпускает к фестивалю альманах материалов об истории российской джазовой сцены, который называется «Эрмитаж. Джаз: серьёзное и курьёзное». Общую редакцию альманаха выполнили продюсер фестиваля Михаил Грин, а также постоянный автор «Джаз.Ру» Михаил Кулль (Израиль) и житель Мюнстера (Германия) — Игорь Рыбак.
Альманах выпущен ограниченным тиражом и будет распространяться только на фестивале. Составители любезно разрешили «Джаз.Ру» опубликовать несколько небольших текста из альманаха. Мы уже публиковали первую порцию: две маленькие истории, которые написал Михаил Грин. А сегодня — ещё три маленькие истории, которые написал легендарный московский джазовый контрабасист Алексей Исплатовский. Подробнее об авторе — в нашем очерке к его 70-летию (2016).
В начале весны 1970 года московский джазовый барабанщик Валерий Буланов неожиданно получил царский подарок от своего знакомого Сеппо Сипари, работавшего в торгпредстве Финляндии в Москве. Сеппо был большим любителем джаза и почитателем игравшего в кафе «Молодёжное» квинтета Алексея Козлова с Валерием Булановым на барабанах. Он часто бывал в «КМ», ему очень нравилась игра Буланова, и он решился на широкий жест: подарить ему фирменные барабаны. В результате через некоторое время барабаны американской фирмы Gretsch пришли на имя Буланова, но — в Ленинград. Сеппо связался с Булановым и сообщил ему о человеке, у которого лежала эта установка.
Дело было за малым — перевезти её в Москву. Я вызвался ему помочь. Будучи ещё студентом консерватории и имея студенческий билет, который давал пятидесятипроцентную скидку на приобретение железнодорожных билетов, я, взяв у одного сокурсника его билет, поехал на Ленинградский вокзал и приобрёл там два билета на ночной поезд. Ранним утром мы были уже в Ленинграде, нашли того человека, забрали барабаны в двух больших коробках и дневным экспрессом отбыли в Москву. В тот же вечер отвезли их домой к Валере и с малым барабаном от установки успели на джем в «Печору». Даже один малый барабан произвёл переполох среди московских барабанщиков. Так Валерий Буланов стал единственным в СССР обладателем полной ударной установки американского производства. Кстати, Сеппо Сипари сделал подарок и Алексею Козлову, преподнеся ему альт-саксофон Conn, который в дальнейшем был украден у Козлова в кафе «Печора».
* * *
ДАЛЕЕ: ещё два микрорассказа Алексея Исплатовского
Однажды в конце шестидесятых оркестр Олега Лундстрема участвовал в телевизионных съёмках концерта, посвящённого какому-то очередному празднику. Концертмейстером группы саксофонов в то время был великолепный джазовый музыкант Роман Кунсман. После репетиции к Олегу Леонидовичу подошёл режиссёр и попросил его поговорить с Кунсманом о его внешнем виде, который был, мягко говоря, очень оригинальным. Сам он был небольшого роста, и на голове у него было что-то напоминающее непроходимые джунгли Амазонки. Рыжие патлы торчали во все стороны, и ясно было, что последний раз Рома стригся и причёсывался несколько лет назад. В довершение ко всему у него была ещё борода почти до пояса того же цвета. Олег Леонидович, интеллигентнейший человек, подошёл к Роме и очень мягко намекнул ему о приведении себя в более благообразный внешний вид для завтрашних съёмок. На следующий день Рома явился абсолютно лысым, но с такой же длинной бородой. Эффект был потрясающий. Публика — а съёмки проходили в концертной студии Останкино — на протяжении всего концерта смотрела только на него. И каждый раз, когда он заканчивал играть соло, раздавался шквал аплодисментов. Можно было подумать, что в студии Останкино проходит джазовый фестиваль и в зале находятся знатоки и ценители джаза. Хотя на самом деле всё было совсем наоборот. Из зала были слышны даже выкрики: «Во дед даёт!» А этому деду было чуть больше тридцати лет, и он готовился эмигрировать.
* * *
Как-то в конце 70-х звонит мне мой старый и близкий друг, трубач Саша Полонский, проработавший всю жизнь в МОМА (Московской организации музыкальных ансамблей, контролировавшей музицирование в ресторанах и кафе. — Ред.) до отъезда в США, и просит выручить его в очередной раз. Надо сказать, что звонил он одно время довольно часто — у него были постоянные проблемы с контрабасистом. Работал он в то время в ресторане «Яхта» около метро «Бауманская». Я в тот вечер был свободен и с удовольствием согласился. Почему с удовольствием: во-первых, в первом отделении он играл джаз и совсем неплохо; во-вторых, он был отличным собеседником и знал много анекдотов; в-третьих, он был хорошим и опытным руководителем и всегда, заботясь о своих музыкантах, договаривался с дирекцией ресторанов о бесплатном питании ансамбля или о питании за символическую сумму; в четвёртых, он блестяще «работал» с клиентами, и его музыканты никогда не уходили домой с пустыми карманами.
В тот знаменательный день Саша принёс с собой на работу велв-тромбон (имеется в виду вентильный тромбон, он же помповый тромбон — по-английски valve trombone. — Ред.), довольно редкий инструмент, представляющий собой тромбон с помпами, как у трубы, но с длинной кулисой, как у привычного тромбона. Саше нравился этот инструмент, и он довольно прилично играл на нём джаз. Тромбон этот стоял на сцене, даже не подозревая, какую важную роль ему придётся исполнить в тот день. Во втором отделении Саша, по своему обыкновению, спустился со сцены в зал с трубой в руках и ходил между столиков, что-то наигрывая под наш аккомпанемент. Вдруг в паузе он подсел к какой-то парочке, о чём-то с ними переговорил, потом быстро подошёл к нам, положил трубу, взял велв-тромбон и коротко бросил: «Играем «Марину» до тех пор, пока я не закончу». Вернулся к той парочке и началось… Только потом Саша рассказал нам, о чём он разговаривал с клиентами. Оказалось, что девушку зовут Марина, и Саша тут же с ходу предложил им послушать популярную мелодию с тем же названием. Когда пошла речь о вознаграждении, то молодой человек, сопровождавший девушку, видимо желая покрасоваться перед ней, сказал: «Я повешу на твою трубу столько «стольников», сколько на ней поместится». Саша ответил совершенно гениально: «Из уважения к вам я сыграю эту мелодию на другой трубе».
Такую картину, как и все присутствующие в тот вечер в ресторане, я не видел, да и не увижу уже больше никогда в жизни. Саша стоит в середине ресторана с велв-тромбоном в руках, играет «Марину», друг Марины вынимает из кармана новенькие «стольники» и, загибая, вешает их на кулису инструмента. Видимо, Саша нарвался на очень солидного клиента, может быть, даже на подпольного «цеховика». В это время весь ресторан замер, наблюдая за таким редчайшим зрелищем. Даже официанты перестали сновать туда-сюда и застыли с открытыми ртами. Сколько куплетов мы играли, я не помню, но закончили только тогда, когда свободного места на кулисе не осталось. После этого Саша, не дыша, медленно-медленно, чтобы не упала ни одна купюра, подошёл к нам и объявил антракт. «Гонорар» за «Марину» равнялся 1700 рублям! На кулисе инструмента поместилось 17 купюр по 100 рублей! Это был рекорд на все времена. За несколько минут заработать почти на одну треть [автомобиля] ВАЗ-2101! Жаль, что в тот день в ресторане не было представителей Книги рекордов Гиннесса, а то быть бы Саше рекордсменом!
