К августовскому фестивалю энтузиасты выпустят альманах «Эрмитаж. Джаз: серьёзное и курьёзное». Часть 1

реклама на джаз.ру erid: 2VtzqxFQyTa рекламодатель: ип панкова мария евгеньевна инн 500803407703

18 и 19 августа в Москве состоится XXI фестиваль «Джаз в саду Эрмитаж». Группа московских джазовых энтузиастов, разбросанных судьбой по разным городам и странам, выпускает к фестивалю альманах материалов об истории российской джазовой сцены, который называется «Эрмитаж. Джаз: серьёзное и курьёзное». Общую редакцию альманаха выполнили продюсер фестиваля Михаил Грин, а также постоянный автор «Джаз.Ру» Михаил Кулль (Израиль) и житель Мюнстера (Германия) — Игорь Рыбак.

Альманах выпущен ограниченным тиражом и будет распространяться только на фестивале.  Составители любезно разрешили «Джаз.Ру» опубликовать несколько небольших текста из альманаха. Сегодня — первая часть этой публикации: две маленькие истории, которые написал Михаил Грин.

Случай с Табакиным, или волшебник Данилин

Дело было в 2003 году. За пару месяцев до VI фестиваля «Джаз в саду Эрмитаж» мне позвонил Виктор Лившиц, известный меценат и продюсер (1945–2014), в то время энергично раскручивавший свои джазовые проекты — биг-бэнд и клуб JVL (Jazz Victor Livshits. — Ред.), и предложил для выступления в «Эрмитаже» свой оркестр с солистом — знаменитым американским саксофонистом и флейтистом Лу Табакиным. Мы довольно быстро договорились о том, что американец выступит на фестивале два раза — с JVL биг-бэндом в субботу и с трио Якова Окуня в воскресенье. Надо сказать, что наш фестиваль вплоть до 2014 года длился три дня. И вот тогда Виктор решил, что в пятницу Табакин с JVL биг-бэндом выступит в его клубе, а в следующие дни сыграет на фестивале. Я возразил Лившицу, что, по-моему, бóльшая часть любителей джаза придет послушать маэстро всё же в сад «Эрмитаж», но он со мной не согласился: ему надо раскручивать свой клуб, для чего и был приглашён Табакин. На том и порешили.

В пятницу открылся наш фестиваль, всё прошло замечательно. И после его окончания часть публики и музыканты переместились в клуб «Реставрация», где в те годы я был музыкальным директором и где проходили традиционные фестивальные джемы. Где-то часов в 11 вечера появился и Виктор Лившиц в сопровождении Лу Табакина. У обоих был весьма недовольный вид. На мой вопрос о том, как прошёл концерт в его клубе, Виктор что-то буркнул. Тогда я поинтересовался у подъехавших на джем музыкантов JVL биг-бэнда, и они мне объяснили причину недовольства Табакина и Лившица. Дело в том, что я оказался прав, и на концерте в клубе было меньше зрителей, чем музыкантов не сцене. Тогда я подсел к американцу и постарался немного его подбодрить, предложив ему как следует выпить и закусить. Он расстроенно ответил, что, видимо, зря приехал, так как джаз в России никому не интересен. Из еды он заказал только большой салат из овощей и минеральную воду.

А тем временем на сцене «Реставрации» сменились музыканты, и там появился наш выдающийся аккордеонист Владимир Данилин с ритм-секцией. После первых же аккордов Табакин перестал жевать свой салат и стал внимательно слушать. Затем он спросил: «Кто этот замечательный музыкант? Почему я о нём никогда не слышал?» Я ему объяснил, что это наш Владимир Данилин, которого, к сожалению, не знают за рубежом, потому что он не любит летать на самолётах. На что Лу мне сказал, что он многих музыкантов слышал за свою долгую профессиональную карьеру, но такого блестящего аккордеониста никогда не встречал. Я смотрю на американца, вся его хандра куда-то пропала, глаза загорелись, и он спрашивает меня: «Майкл, а можно я с ним поиграю, но так чтобы на сцене нам никто не мешал, кроме ритм-секции?» Я ответил: «Конечно!». И пошёл договариваться с музыкантами. А затем я услышал один из лучших сетов в моей жизни. Забавно было видеть, как Табакин, солируя на своем теноре, буквально пританцовывал от удовольствия вокруг Данилы. Вдоволь наигравшись, Табакин перед отъездом в отель сказал мне, что давно не получал такого удовольствия от джема, и с надеждой спросил, придут ли завтра люди на его выступление на фестивале. Я заверил его, что всё будет хорошо.

ДАЛЕЕ: продолжение фрагментов из альманаха «Эрмитаж» 

И действительно, всё сложилось замечательно. Оба дня у нас было тысячи по три зрителей, несмотря на грозу, которая разразилась прямо во время выступления Лу Табакина с трио Яши Окуня. В воскресенье, закончив играть, Лу сказал, что очень мне признателен, он получил огромное удовольствие от своих выступлений на фестивале, что он всегда будет рад приехать в Москву на этот фестиваль, и что он с удовольствием повидается со мной, если я приеду в Нью-Йорк. И надо сказать, что всё сбылось: через год я побывал в гостях у Табакина, а он ещё дважды принимал участие в наших юбилейных десятом и двадцатом фестивалях.

Гитара Кузнецова

Дело было летом 2004 года. По Москве прошел слух, что Игорь Бутман привозит в свой клуб ансамбль самого великого джазового органиста Джимми Смита. Это был один из тех моих кумиров, кого я мечтал хоть разок послушать живьем. И вот мечты сбываются! В один из июльских вечеров я пришёл в Le Club. Там было не протолкнуться. Столики придвинули вплотную к сцене, чтобы разместить побольше народу, а в проходе у стойки бара люди (в основном, музыканты) толпились, напоминая токийское метро в час пик. Мне несказанно повезло, когда один из завсегдатаев моего джаз-клуба, разглядев меня в толпе, позвал за свой столик, который располагался вплотную к сцене. Вскоре концерт начался, и я полностью погрузился в музыку своего кумира. В метре от меня на сцене сидел в красной бейсболке с надписью «ФСБ» замечательный гитарист Фил Апчёрч, которого я знал по записям с другими музыкантами. Поразило, что Джимми Смит выглядел очень болезненно, руки у него дрожали, а левая рука вообще была в гипсе. И, тем не менее, это был тот самый «невероятный» Джимми Смит с его потрясающим драйвом и техникой. От сцены невозможно было оторваться.

В перерыве между отделениями я подошел к бару, чтобы поздороваться со знакомыми музыкантами. Одним из них был наш замечательный гитарист Алексей Кузнецов, приехавший прямо после своего концерта послушать легенду мирового джаза. Лёша сразу спросил меня, не разглядел ли я гитару, на которой играет Апчёрч. Его заинтересовал её звук. Я сказал, что спрошу об этом у американца. Затем я отправился на свое место и стал ждать второго отделения. Фил Апчёрч появился первым и начал неспешно перебирать струны своей гитары. Я понял, что самое время с ним познакомиться. Я представился, а затем спросил про его инструмент. Надо сказать, что Фил просто расцвёл после этого вопроса и сразу начал показывать мне все возможности своей гитары. Затем он гордо заявил, что эта японская гитара носит его имя (и действительно на её грифе красовалась надпись PHIL UPCHURCH). Она выпускается лимитированной серией и стоит несколько тысяч долларов. После этого я рассказал ему, что на концерте присутствует наш лучший джазовый гитарист Алексей Кузнецов, который очень заинтересовался его гитарой, и что я хотел бы их познакомить, а потом готов его угостить чем-нибудь горячительным в баре. На том и порешили.

После окончания концерта я подвел Апчёрча к Кузнецову, представил, и тут у них пошёл профессиональный разговор. Алексей Алексеевич, по-моему, подарил ему свои CD и DVD. В конце продолжительной беседы Фил несколько, как мне показалось, снисходительно спросил у Кузнецова:

— Ну а ты, Алексей, на чём обычно играешь?

Лёша открыл кофр и вытащил свой Gibson. И вдруг я вижу, что лицо у американца вытянулось, и он не может подобрать слов от изумления.

— Ты на этом инструменте постоянно играешь? — наконец спрашивает Фил.

— Вообще-то да, — отвечает Кузнецов.

— А где твоя охрана? — продолжает недоумевать Фил Апчёрч.

— Какая ещё охрана? — теперь недоумевает наш гитарист.

— А ты хоть представляешь, сколько твой Gibson стоит? — не унимается американец. — Это же Gibson из очень лимитированной серии начала 70-х. Его сейчас можно купить только на аукционе тысяч за 25 долларов, — несколько расстроено заявляет Апчёрч.

И тут я понимаю, что самое время предложить ему выпить и, распрощавшись с Алексеем Кузнецовым, увожу Фила в бар. И пока мы там сидим, он каждые пять минут вздыхает и бормочет «Ах, какой классный Gibson у Алексея!». В этот момент на нас обращает внимание замечательный фотограф Павел Корбут и предлагает сделать снимок, который вы и можете видеть на этой странице.

P.S. После этого, встречая Лёшу Кузнецова с гитарой, я неизменно спрашивал, где его охрана… А он через несколько лет мне грустно посетовал, что эта гитара на самом деле была не его, её ему выдавали под расписку, пока он сотрудничал с оркестром кинематографии, а затем забрали. И теперь она пылится без применения на складе… Но Филу Апчёрчу об этом знать не обязательно, а то он ещё больше расстроится.