9 февраля в Культурном центре «ДОМ» (Москва) и 10 февраля в ГЦСИ «Арсенал» (Нижний Новгород) выступит яркий новоджазовый проект из Польши — Trzaska-Mazur-Jørgensen Trio. Музыканты представят материал своего альбома «Jellyspace» (Not Two Records, 2017). В составе трио — два польских музыканта, саксофонист Миколай Тшаска (Mikołaj Trzaska) и исполнитель на акустической бас-гитаре Рафал Мазур (Rafał Mazur), а также барабанщик и перкуссионист из Дании — Петер Оле Йёргенсен (Peter Ole Jørgensen). Концерты проходят при поддержке Польского культурного центра в Москве и посольства Дании в России. Информационные партнеры — «Джаз.Ру» и портал «Звуки.ру».Трио существует с 2015 г., когда Миколай Тшаска решил пригласить своих давних партнёров по различным проектам Мазура и Йёргенсена, ранее не игравших друг с другом, сформировать ансамбль. Успех в кругах ценителей авангардных направлений импровизационной музыки был столь значительным, что музыканты решили продолжить деятельность трио. Весной прошлого года они дали ещё несколько концертов в Кракове и Будапеште и записали альбом «Jellyspace», вышедший в ноябре 2017 на польском авангардном лейбле Not Two Records.
По каким-то невероятным причинам Миколай Тшаска никогда ранее не выступал в Москве. Польский саксофонист и композитор давно стал одним из столпов европейской и мировой новоджазовой сцены. Он был основателем группы Miłość, одного из главных столпов польского джазового стиля «ясс», на пике популярности записавшей несколько альбомов с трубачами Лестером Боуи и Томашем Станько. За свою долгую карьеру Миколай был ключевой фигурой и участвовал во всех версиях биг-бэнда Кена Вандермарка Resonance Ensemble, дополнял до квартета состав Trio X (саксофонист/трубач Джо Макфи, басист Доминик Дюваль и барабанщик Джей Розен), был приглашённым участником в последней версии Wild Mans Band Петера Брёцманна, Петера Фрийса Нильсена и Петера Оле Йёргенсена, в котором к трём основателям коллектива в каждой из его инкарнаций всегда добавлялся четвёртый участник.
Рафал Мазур — мастер игры на редком инструменте. Его разновидность акустической бас-гитары в прямом смысле слова «уникальна», потому что существует в единственном в мире экземпляре: её по спецификациям самого Рафала изготовил выдающийся польский лютневый мастер Ежи Высоцки. Изначально обучавшийся игре на виолончели Мазур полностью переключился на акустическую бас-гитару в конце 80-х и с тех пор сумел выработать собственную неортодоксальную манеру игры на этом инструменте. Среди тех, с кем он играл — европейские импровизаторы Агусти Фернандес, Лотте Анкер, Мартин Кюхен и многие другие.
За свою долгую и яркую карьеру датский барабанщик Петер Оле Йёргенсен (который часто выступает и записывается под псевдонимом P. O. Jørgens) снискал славу одного из самых необычных и изобретательных новоджазовых перкуссионистов. Московская публика до сих пор вспоминает концерт Mokuto Trio трёхлетней давности: там играл и Петер Оле. Он ещё и продюсер, руководит собственным лейблом Ninth World Music, на котором записываются самые заметные фигуры европейского нового джаза.
ВИДЕО: Trzaska-Mazur-Jørgensen Trio, Будапешт, апрель 2017
httpv://www.youtube.com/watch?v=iXqGxePffzA
| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Iztok Zupan |
 |
Перед приездом в Москву Миколай Тшаска дал интервью обозревателю «Джаз.Ру» Григорию Дурново.
Как возникло ваше трио с Рафалом Мазуром и Петером Оле Йёргенсеном? Стоит ли за ним какая-нибудь идея?
— Первый опыт моего сотрудничества со скандинавскими музыкантами относится к 2005 году, когда я начал работать с двумя, по-моему, замечательными исполнителями из Копенгагена — это были Петер Оле Йёргенсен и Петер Фрийс Нильсен, очень необычный бас-гитарист, я такой игры до этого никогда не слышал. А за пределами Дании его не очень хорошо знают. Он выпустил пару записей на очень интересном лейбле Ninth World Records. Я познакомился с ними на фестивале в Швеции, и менеджер Петера Брётцманна решил собрать нас в одном ансамбле вместе с Брётцманном. Втроём с Йёргенсеном и Нильсеном у нас были турне, мы выпустили два диска. Но потом Нильсен принял решение выступать реже. Вместо него мы в своё трио взяли Рафала Мазура. И поняли, что это уже получается другая группа, с другой структурой, другой концепцией. Мы дали этому трио новое имя, потому что это уже было началом новой истории. Так всегда происходит с импровизаторами: когда меняется один музыкант, меняется всё. В этом нет ничего странного. Но и с Рафалом у нас уже был опыт совместной игры. На мой взгляд, Рафал — очень интересный исполнитель, он играет на акустической бас-гитаре, это не контрабас. У Рафала свой язык, очень необычный. А я ищу именно таких музыкантов. Именно поэтому я играю с Петером Оле Йёргенсеном и Рафалом Мазуром и, наверное, поэтому же они играют со мной! Мне неинтересно играть музыку, которую можно услышать по радио. Мне неинтересен весь этот мэйнстрим, состоящий из клише. Но такая проблема существует и во фри-джазе. В этой музыке тоже очень много клише, и многие играют, используя их.
ДАЛЕЕ: продолжение интервью, контакты, билеты
Программа вашего выступления состоит полностью из спонтанной импровизации, или у вас есть какие-то сочинённые ранее пьесы?
— Я мог бы сказать, что вся наша музыка полностью импровизационная. Но мы играем вместе… я пытаюсь сосчитать, сколько концертов у нас было… не так уж и много. Может быть, шесть или семь. Короче говоря, когда мы играем вместе, какие-то композиции создаются. Мы совершенствуемся в совместном сочинительстве. Поэтому если я скажу, что мы только импровизируем или что у нас есть и сочинённый материал, и то, и другое будет правдой. Ведь импровизация — это не когда каждый солирует, это не просто сборище выдающихся маэстро. Это импровизированная структура, целая импровизированная история. Это создание прекрасного организма, прекрасного животного, например, с четырьмя ногами, которое может бегать, которое может путешествовать, которое может привлечь публику, пригласить её в свою сказку, в своё путешествие.
Другие ваши актуальные проекты тоже, в целом, построены на импровизации? Или среди них есть такие, в репертуаре которых больше сочинённых пьес?
— Я играю не только импровизационную музыку, я и сочиняю. В частности, много сочиняю для кино. Не для Голливуда, это андеграундное кино. Я работаю с замечательными режиссёрами. Многие фильмы, к которым я сочиняю музыку, получают премии на фестивале «Сандэнс», замечательном фестивале современного андеграундного кино. У меня у самого есть пара премий. Забавно получается: в киномузыке я более успешен, чем в импровизационной музыке. Впрочем, не так уж и забавно: музыка, которую я сочиняю для такого кино, основана на импровизации. Сочиняя, я начинаю с импровизации. Часто я сначала просто играю под фильм, один, а потом уже придумываю, кого из музыкантов пригласить, какие могут быть мелодии, как их сочинять, как аранжировать. Я занимался видеоартом, потом у меня много лет не было работы с видеорядом, и вот теперь она появилась. Кино для меня что-то вроде партитуры. В целом, это замечательный опыт, очень способствующий вдохновению. Так что вот какова моя текущая работа. Еще я играю с ансамблем Shofar с польскими музыкантами, гитаристом Рафаэлем Рогинским и барабанщиком Мачо Моретти (звучит на итальянский манер, но это псевдоним). Мы играем современную еврейскую музыку. У меня есть еврейские корни. Мы хотим вернуть еврейскую музыку к жизни, но на современный лад. Мы играем не клезмер. Я не хочу, чтобы наша музыка ассоциировалась с Джоном Зорном и тем, что он делает. Зорн делает нью-йоркский вариант. Евреям, уехавшие из Европы в Америку до Первой мировой войны, повезло, они не понимают следующее поколение европейских евреев, переживших Холокост. Для меня эта музыка чем-то сродни психотерапии. Ещё у меня есть кларнетный квартет Ircha, также состоящий из польских музыкантов, очень известных кларнетистов. Этот ансамбль играет, в основном, импровизационную музыку. Диски мы выпускаем на лейбле Kilogram Records, который держим мы с женой. Иногда возникают совместные проекты с Кеном Вандермарком, с шведским тубистом Пером Оке Холмландером. С Холмландером, Стивом Суэллом и Тимом Дэйзи у меня был проект… как же много всего!.. Inner Ear. Пожалуй, на этом месте я прервусь. А месяц назад я был в Сиэтле, и мы играли дуэтом с Джо Макфи.
Я как раз хотел спросить вас об опыте работы с Джо Макфи: как вы познакомились, и что вы можете сказать о своих впечатлениях?
— Это прекрасная история. Всякий, кто когда-нибудь играл или проводил время с Джо Макфи, рассказывает о нём прекрасные истории. Для молодых музыкантов — я сам не такой уж молодой, мне за пятьдесят — он как отец, с таким опытом, с такими знаниями. Он настоящий мастер. Он заражает всех энергией. И при этом очень скромен. Впервые мы встретились в 2008 году в Нью-Йорке. Это было на Центральном вокзале. В тот же вечер я выступил с его Trio X, где играли также Доминик Дюваль и Джей Розен. Это было на небольшой площадке в Ист-Сайде, возле «Живого театра», там всем заведовала Патриша Паркер, жена [контрабасиста] Уильяма Паркера. Мы встретились за пару часов до концерта. И он устроил для меня экскурсию по всяким маленьким заведениям Нью-Йорка, ресторанам и кофе-барам Манхэттена. По дороге он знакомил меня со своими старыми друзьями. И в каждом баре, в который мы заходили, мы выпивали по стакану бурбона. Так что когда мы наконец пришли на эту концертную площадку в десять часов, мы фактически были сильно пьяны. Но когда мы начали играть, я забыл, что мы были пьяны, потому что получилась прекрасная музыка. Польский культурный центр в Нью-Йорке оплатил мне поездку и вообще спонсировал этот проект, без этой помощи я бы его не осуществил. Но Джо, Доминик и Джей помогли организовать концерты в Верхнем Манхэттене, мы играли в Вашингтоне, в Йельском университете в Нью-Хейвене. И когда мы ехали на машине на концерт в Филадельфийском университете, я увидел афишу, на которой было написано: «Квартет Миколая Тшаски». И маленькими буквами было указано, что в концерте участвуют Джо Макфи, Доминик Дюваль и Джей Розен! Можете себе представить? В Польше, в нашей византийской системе, такое было бы невозможно. А они могли себе позволить поставить моё имя первым, им это было приятно. Я понял, что у этих музыкантов совершенно нет комплексов, они не стремятся быть лидерами, что так свойственно многим. Я понял, что мне стоит поработать в этой среде. Джо постепенно познакомил меня с этой средой музыкантов-импровизаторов. Конечно, он согласился играть со мной, потому что слышал обо мне от Петера Брётцманна или от Кена Вандермарка.
Что вы можете рассказать об ансамблях Miłość и Łoskot?Как я понимаю, музыка этих ансамблей не строится на свободной импровизации. По-прежнему ли вы работаете в этих коллективах?
— Группа Miłość прекратила существование. Мы приняли такое решение после того, как умер наш барабанщик. Я уже не чувствовал той взаимосвязи, которая была между нами. Кроме того, мы много ссорились, у каждого были свои идеи. Лидер группы Тимон Тиманьски — очень сильная личность, для меня, может быть, слишком сильная. Он решил двинуться от свободной музыки к мэйнстриму. Есть документальный фильм о группе, мне он очень нравится. Был момент, когда мы попытались воссоединиться, пригласили нового барабанщика, но ничего не вышло. На мой взгляд, музыка получалась слишком коммерческая, и я отказался в этом участвовать. Знаю, что некоторые музыканты были этим недовольны, поскольку они готовились к этому воссоединению как к особому событию и, возможно, надеялись заработать — наша группа была хорошо известна. С Łoskot другая история. Прошлым летом мы воссоединились и сделали новую программу старым составом, поменяли только барабанщика, потому что наш барабанщик Томек Гвинчиньски уехал в Англию, решив совершенствоваться как гитарист (он мультиинструменталист). Вместо него мы пригласили Мачо Маретти, который играет со мной в Shofar. Мы выпустили альбом «Official Bootleg», он был записан на фестивале OFF в Катовице. Потом у нас был большой тур, мы дали, наверно, двадцать пять концертов, и сейчас мы копим энергию для новой записи, её планируется сделать в Варшаве в студии Польского радио в мае. Все наши концерты записаны, так что планируется ещё выпустить концертник. Мне кажется, лучше слушать такую музыку в концертной записи — студийная запись звучит как нечто поверхностное.
Что вы можете сказать об опыте работы с электроникой?
— Это всегда довольно трудно. У нас такой опыт был когда-то в Łoskot, музыканты стремились быть современными. Даже если ты басист, тебе обязательно надо было купить себе всяких игрушек, гармонайзеры, луперы — я даже не знаю, как всё это называется. Я тоже пытался что-то такое сделать, но у меня ничего не вышло (смеётся). Басист Оло Валицки использовал много приспособлений, гитарист Пётр Павлак, известный очень необычной манерой игры на гитаре, стал добавлять эффекты, которых я раньше никогда не слышал. Мне казалось, что эта музыка перегружена электроникой. Меня пытались убедить, что и мне надо использовать электронику, но мне не понравилось добавлять эхо, пропускать саксофон через какие-то ещё эффекты. Мне кажется, что у саксофона самого по себе столько возможностей производить разные звуки! Этим я и занимаюсь. Может быть, когда-нибудь я придумаю, как удачным образом использовать электронику. Недавно у меня был интересный опыт с человеком, живущим в Берлине, его зовут Раби Беайни, он родом из Ливана. Очень милый человек и прекрасный музыкант. Известная фигура в среде электронщиков. Но часто бывает, что ты не знаешь даже известных в этой среде людей, даже своих соседей, потому что они работают в другом отделе. Этому музыканту я могу доверять. В общем, всё зависит от конкретных людей.
Вы по-прежнему играете на губной гармонике?
— Нет (смеётся). Это слишком сложный инструмент.
Был период, когда вы называли свою музыку yass. Что это означало?
— В то время как раз образовалась группа Miłość. Мы старались играть со свежей и дикой энергией, немного панковской. Конечно, мы старались играть свободно, по-авангардному, вдохновлялись Колтрейном, Орнеттом Коулманом. Мы испытали влияние и рок-н-ролла, нас вдохновляли Фрэнк Заппа, Captain Beefheart, King Crimson. Но ещё и время было особое — мы начинали в период падения коммунистической системы в Польше. Мы пытались построить нечто новое. А польский джаз уже много лет был хорошо известен, но в восьмидесятые он переживал серьёзный кризис. Нам хотелось превозмочь его. Поэтому и появились Miłość, Łoskot, Mazzoll & Arrhythmic Perfection. Сейчас это сложно представить, но на наши концерты приходило очень много людей.
- 9 февраля, 20:00 — КЦ «ДОМ»: Б. Овчинниковский пер 24/4, м. Новокузнецкая, тел. +7(495)953-7236. Билеты: в предварительной продаже 1000 ₽, в день концерта 1300₽
- 10 февраля, 19:00 — Нижний Новгород, ГЦСИ «Арсенал» (Кремль, корпус 6). Билеты: 700 ₽, на сайте ГЦСИ — 600 ₽
ВИДЕО: Trzaska-Mazur-Jørgensen в краковском клубе Alchemia, 2017
httpv://www.youtube.com/watch?v=TC8b8g9cuN8
