От редакции. Предлагаемый текст поступил в редакцию по электронной почте из культурной столицы России. Автор снова выступает под псевдонимом.
Выставка «Музыка на костях». МСИ «Гараж» (Москва), в рамках исследовательского проекта «X-Ray Audio» (Лондон). Выставка продолжается до 5 октября.
| Валерий Булавкин |  |
Музыкальное бутлегерство — дитя технической революции — редко приобретало столь причудливые формы и столь внушительный объём, как в конце 1940-х — начале 1960-х годов в СССР. Думаю, основной эмоцией непосвящённых в эту культуру посетителей выставки «Музыка на костях» в музее современного искусства «Гараж» было изумление. Эффектно подсвеченные самопальные пластинки на рентгеновских снимках, служившие в суровые годы сталинщины едва ли не единственным источником музыки «оттуда», производят сильное впечатление: их фактура завораживает.
Конечно, и в других местах по миру бытовали подобные записи, но только в стране развитого социализма за производство и сбыт такого подпольного товара отправляли в лагеря, а за любителями полузапрещённого джаза, рок-н-ролла и эмигрантской цыганщины гонялась милиция. Рассматривая экспонаты, среди которых и беспощадные карикатуры на стиляг из журнала «Крокодил», и видеоматериалы, и тщательно воссозданная комната музыкального бутлегера, я поймал себя на сложной эмоции, совмещающей стыд и восхищение в отношении советской номенклатуры от искусства, навалившейся всем арсеналом своих немудрёных средств на независимых меломанов. При этом нельзя не признать, что без такого давления не появились бы уникальные самородки «рентгениздата», бросившие вызов монополии «Левиафан-рекордз» и вскоре почувствовавшие на себе последствия её болезненной реакции на неожиданных конкурентов.
Похожая двойственность лежала в основе одного из ярких эпизодов круглого стола, проходившего в рамках проекта «X-Ray Audio», который, кстати, модерировал его создатель — британский музыкант Стивен Коутс, пригласивший видных экспертов по теме, вынесенной в название — «Запрещённая культура».
Далее: продолжение рассказа о выставке «Музыка на костях» и круглом столе «Запрещённая культура»
В какой-то момент разговора музыковед Артемий Троицкий произнёс пламенный спич, воспевающий цензуру и всяческие ограничения, благотворно влияющие, по его мысли, на художественное качество конечного арт-продукта. Это вызвало оживление как у зрителей, так и у другого участника дискуссии — Магнуса Эга, представителя организации, отслеживающей факты цензуры и притеснений музыкантов по всему миру. Не почувствовав тонкой иронии АК (если она была), датчанин напомнил о важности борьбы за свободу творчества в условиях репрессий и гонений в странах, не обременённых приличиями. Одной из стран, где фактов цензуры не наблюдается просто по причине её полной закрытости от внешнего мира, была Северная Корея. В презентации наших южно-корейских товарищей на эту тему мне запомнились женская рок-группа, исполнявшая хиты про любимого вождя, сам Ким со своей ракетой-фаллосом, рассудительный Путин и несдержанный Трамп. Да, и самое главное — оказалось, что аудио- и видео- контрабандисты переправляют в страну, где каждый житель знает песню при миллион алых роз, миллионы файлов, записав их на USB-флэшки. Мне представляется, что этот носитель, помимо прочих достоинств, можно быстро проглотить в случае провала, в то время как пластинки на рёбрах приходилось, в лучшем случае, кидать за шкаф. Так что прогресс налицо.
Пребывание моё в столице было насыщенным, и так совпало, что за несколько часов до посещения выставки медики вручили мне рентгенограммы моего собственного внутреннего мира, но уже в виде компакт-диска со снимками — а ведь этот носитель задумывался как раз для записи музыки. Рёбра и музыка снова вместе, подумалось мне; но уже в другой, намного более тривиальной комбинации.
