In Memoriam. Ветеран московской джазовой сцены — контрабасист Владимир Чернов (1945-2017)

5 июня ушёл из жизни джазовый контрабасист Владимир Чернов. Харизматичный музыкант, участник самых важных джазовых событий в СССР, включая участие в Московских джаз-фестивалях, записи на пластинках «Джаз-65» и «Джаз-67» и выступления в «Кафе Молодёжное». Володя также стоял у истоков джазового образования в СССР, когда ещё не существовало никаких пособий на русском языке и педагоги сами были живыми учебниками.

Он родился в 1945 году в семье научных работников. Его отец, Василий Степанович Чернов, был ученый-химик, строивший химические объекты в разных странах советского блока, поэтому детство Володи прошло в Болгарии, где отец возводил промышленный объект. Оттуда же были привезены купленные отцом джазовые пластинки, которые Володя впоследствии давал слушать своим друзьям. Музыкой он начал заниматься в музыкальной школе: первоначально играл на баяне, но вскоре самостоятельно освоил контрабас.

Джазом Чернов стал увлекаться в 15 лет, когда на концерте познакомился с пианистом Виктором Фридманом. Вот как об этом пишет Виктор в своём очерке «Джаз в моей жизни» (бумажная версия журнала «Джаз.Ру», №5-2013):

Среди записей, которые постоянно тогда, на рубеже пятидесятых-шестидесятых, крутились на моём магнитофоне, было несколько переписанных пластинок Фрэнка Синатры и Бинга Кросби — таковыми записями меня постоянно снабжал мой товарищ Володя Чернов, который от баяна перешел к контрабасу и, естественно, увлекался джазом.

Тогда же Чернов создал оркестр. Виктор Фридман продолжает:

Володя Чернов познакомил меня со своим кругом, в который входил его двоюродный брат Костя Чернов, прилично игравший на трубе, друг Кости саксофонист Володя Голембиевский (они вместе состояли в эстрадном оркестре уже не помню какого клуба) и фактурный юноша, похожий на Пьера Безухова, по имени Володя Кравченко, который, без сомнения, родился пианистом-виртуозом. Мы часто встречались, обменивались записями, делились маленькими открытиями в гармонии, стилистике и прочем — никаких учебных пособий в те времена не было в помине, надо было полагаться на свои уши и уши друзей.

По-разному, как водится, сложились судьбы этих ребят: Костя сравнительно рано ушёл из жизни. Володя Голембиевский некоторое время играл (с 1963) в оркестре юного Анатолия Кролла, а затем я потерял его из виду. Володя Чернов окончил факультет восточных языков Московского университета (ныне ИСАА МГУ), в конце 60-х, будучи арабистом, был направлен в Египет и полгода провел в окопах на израильской границе, но впоследствии всё же вернулся к музыке. Феноменальный талант Володи Кравченко остался, к огромному сожалению, мало кому известен, хотя, несмотря на пристрастие к спиртному, он до конца жизни играл потрясающе…

Все, кто знал Володю, отмечали его интеллигентность, мягкость в общении — и этим он очень выделялся среди лихих, хулиганствующих джазменов. Вот почему он часто был душой компании, и друзья любили приглашать его в походы.

ДАЛЕЕ: продолжение биографического очерка 

После школы Чернов поступил в МГУ, который шутники прозвали «Джазовый университет с техническим уклоном»: с одного только физфака МГУ вышли заметные джазмены — Алексей Зубов (тенор-саксофон), Валерий Буланов (барабаны) и Вадим Сакун (фортепиано).

Как и многие звёзды московского джаза тех лет — Георгий Гаранян, Константин Бахолдин, Виталий Клейнот, Алексей Козлов и ряд других, — Чернов получил высшее образование, но когда для музыкальной работы потребовались документы о музыкальном образовании, Володя поступил и успешно окончил известное Царицынское музыкальное училище.

В МГУ он продолжил музицирование в студенческом театре «Наш дом». Вот как об этом периоде пишет Виктор Фридман:

Володя Чернов, учась на втором курсе МГУ, вошёл в состав оркестрика театральной (она называлась Эстрадной) студии гуманитарных факультетов МГУ «Наш дом», а через некоторое время по его рекомендации и я пришел туда. Руководили музыкой в студии Павел Слободкин и Максим Дунаевский, тогда ещё студент консерватории, — имена Альберта Аксельрода (придумавшего телевизионный КВН), Ильи Рутберга, Марка Розовского, Александра Филипенко, Семена Фердмана (Фарады), да и других, авторов и артистов — многое говорят любителям театра.

В начале 60-х в Москве ощущался страшный дефицит грамотных контрабасистов, и Володя был тогда нарасхват. Сначала его пригласили в трио Виктора Мисаилова, два трека которого потом вышли на диске «Джаз-65», записанном в студии «Мелодия» по результатам Московского джаз-фестиваля 1965 г. В аннотации написано:

Виктор Мисаилов проявил себя как способный музыкант, сочетающий в себе и лиризм, и темпераментность. Контрабасист Владимир Чернов и ударник Владимир Аматуни хорошо чувствуют намерения пианиста и способствуют их осуществлению.

АУДИО: Трио Виктора Мисаилова (студийная запись со сборника «Джаз-65»)
«Вальс» (М. Блантер)

«Рассказ» (Бобби Тиммонс)

На Московском джаз-фестивале 1967 г. Чернов играл и в составе квинтета Виталия Клейнота — Андрея Товмасяна (ансамбль стал лауреатом фестиваля): Виталий Клейнот — тенор-саксофон, Андрей Товмасян — труба, Валерий Котельников — фортепиано, Владимир Чернов — контрабас, Александр Салганник — ударные.

АУДИО: трек с винилового концертного сборника «Джаз-67»: «Сказка для Алёнушки» (В. Клейнот)

С того времени сохранилась редкая фотография — Володя на фестивале джаза с Андреем Товмасяном и Юрием Чугуновым.

В 1962-64 гг. в Москве открылись первые «джазовые кафе», по сути — джаз-клубы: «Молодёжное», «Аэлита» и «Синяя Птица», созданные при участии и находившиеся под присмотром московского комсомола.

В 1967 году Чернова пригласили в квартет саксофониста Эдуарда Утешева. Кумиром Эдика был Джонни Гриффин, и он многое перенял у своего заочного учителя: манеру звукоизвлечения, лексику, энергетику… В квартете играли Виктор Фридман на рояле, барабанщик Боря Новиков и Володя Чернов на контрабасе.

Джазовый гитарист Алексей Кузнецов тоже часто приглашал Володю в свой состав. Вот как он пишет об этом:

Мы с Громиным друг к другу наездились и склеились в пару. Коля солирует — я аккомпанирую, сначала так решили. Ему это было удобно, а когда менялись ролями, мне это было менее удобно. Вспоминаю: много играли на свадьбах для заработка, квартетом: я, Коля, Валя Погожев на барабане, Володя Чернов на контрабасе. Плюс Володя пел на английском, зажигал как следует!

Ничто не вечно… — продолжает свои воспоминания В. Фридман — Убрали джаз из «Молодёжного» в 1969 году, просуществовал он там чуть более семи лет. А после некоторого комсомольского размышления отдали сцену клуба Виталию Клейноту и его ансамблю, который излагал концепцию джаз-рока, — то, что теперь трансформировалось в стиль фьюжн. Пианистом (и клавишником — так как уже появились первые электронные клавишные инструменты, и у Клейнота был уже таковой) в этом коллективе был Валера Котельников. Барабанщиком был превосходный Миша Бранзбург, контрабасистами — некоторое время были Владимир Чернов и Алексей Исплатовский — потом в составе утвердился интереснейший Иван Васенин, имевший нетривиальные научные идеи в музыкальной теории (Ваня погиб, задохнувшись в дыму, при пожаре гостиницы «Россия» в 1977 г. — Авт.), на теноре играл сам Виталик Клейнот и на вентильном тромбоне — Саша Кофман.

В 70-х джаз в Москве, после закрытия почти всех джазовых кафе, переместился в студию импровизационной музыки «Москворечье», директором которой был Юрий Козырев. Тогда Чернова можно было увидеть на фестивалях студии в самых различных составах. Вот два таких коллектива, ансамбль саксофониста Виктора Алексеева (Виктор Фридман — рояль, Владимир Чернов — бас, Валерий Буланов — барабаны; фото из личного архива В. Чернова)…

…и оркестр гостиницы «Интурист», в который входили известные музыканты — тромбонист Борис Рукинглуз из «ВИО-66» п/у Юрия Саульского, трубач Анатолий Васин из оркестра Олега Лундстрема, саксофонист из «Каданса» Германа Лукьянова — Николай Панов (фото из личного архива В. Чернова).

Конечно, я пересекался с Черновым на разных джазовых концертах. Но особенно мы с ним сдружились, когда стали в конце 70-х вместе работать на эстрадном отделе музыкального училища в подмосковном городе Электросталь. Вот как я об этом написал в статье «Железнодорожная академия джаза»:

В 1977 году мне стало невыносимо тошно работать в кабаке, и меня стали доставать «конфетки-бараночки» и прочие «сулико» из парнасового репертуара, в котором мы с тромбонистом Андреем Румянцевым из-за ненадобности духовых трясли бубны и прочие «маракасы». И тогда я решился откликнуться на предложение Вити Алексеева и пойти работать на джазовый (тогда он назывался эстрадный) отдел музыкального училища подмосковного города Электростали. Директором электростальского училища был добрейший и умнейший Роман Натанович Шмуленсон. Ему удалось собрать в своем училище потрясающую команду педагогов- фанатиков джаза. Каждый член нашей железнодорожной академии обладал необычайными качествами. Так, саксофонист Виктор Алексеев имел лучшую библиотеку джаза в Союзе. Володя Чернов блестяще знал английский и переводил нам журнал Down Beat или аннотацию, напечатанную на конверте той или иной джазовой пластинки. Благодаря ему мы были в курсе всех джазовых событий. Человек очень нестандартный, он нарисовал огромный «пацифик», знак борцов за мир, на крыше своего дома, стоящего рядом со станцией Салтыковка, и сотни тысяч пассажиров, едущих из Москвы на поездах южного направления, с недоумением наблюдали этот знак западных борцов против войны. Я помню, ходил за ним по Москве, пересаживаясь из трамвая в троллейбус, а он переводил мне школу джаз-трубы Франко Панико, читая её сразу по-русски, а я еле успевал записывать за ним в тетрадь, стоя на одной ноге в переполненном трамвае.

Сейчас-то я отлично понимаю, что без Володи моя книжка не смогла бы состояться, ибо перевести с английского могли многие, но только Володя смог перевести специфические джазовые термины, из которых состояла вся книга. Она вышла в 1989 в издательстве «Советский композитор» фантастическим по нашим временам тиражом 20 000 экз.

Джазовый критик Дмитрий Ухов написал мне:

— Я был только добавил, что Володя был страстным коллекционером… домашних кактусов. За границей все шли за шмотками в магазины, а он за кактусами.

А действительно, я помню, как он мне показывал свой кактусарий — большой ящик из оргстекла, в котором стояли сотни горшочков с кактусами, причём многие цвели. И удивительно, какие у этих зелёных ёжиков были красивые цветы. Чтобы кактусы зацвели, Володя специально обрезал верхушки, из-за чего кактусы приобретали жутко неприличный вид.

Парадоксально, но, будучи педагогом по басу, по просьбе директора Шмуленсона Чернов преподавал в училище ещё и английский язык.

Володя был необычайно рукастый человек. Помню, он меня научил быстро и дёшево переплетать книги. «С помощью струбцины, — сказал мне Вова, — зажимаешь корешок, промазываешь клеем для линолеума бустилатом, пробиваешь скрепкой и приклеиваешь дерматин на корешок. И вуаля…» Я засомневался: «А где взять этот самый дерматин?» — «Да идёшь мимо помойки, — продолжил Вова, — и срезаешь его с выброшенной детской коляски».

Удивительно, но у меня благодаря этим переплётам до сих пор сохранились самиздатовские джазовые книжки. И всё же главное — это то, что я играл с Володей в ансамбле педагогов электростальского училища, в который входили Юрий Маркин (ф-но), Михаил Есаков (гитара), Борис Савельев (барабаны). Наш ансамбль с потрясающими аранжировками Маркина произвёл фурор на джаз-фестивале студии «Москворечье», и мощный грув Владимира во многом обеспечил нам успех. Причём, поскольку Маркин применял в аранжировках фанк-грувы, Вова легко перешёл на бас-гитару, которой в то время владели немногие контрабасисты.

А вот фото этого же состава, в другом ракурсе. Здесь хорошо виден Юрий Маркин (фото В. Лучина):

Вообще для Чернова электростальский период жизни был, наверное, самым счастливым, ибо он в училище познакомился со своей будущей женой Валей, которая вела там класс фортепиано. Удивительно, но все, кто попадал в его орбиту, начинали играть джаз. Не избежала этого и Валентина. Она, академическая пианистка с консерваторским образованием, стала выступать в холлах фешенебельных гостиниц, играя на белом рояле обработки популярных джазовых композиций, которые выучила наизусть. Вообще Валя оказалась настоящим Ангелом для Володи. Однажды, где-то в начале 80-х, он хотел поехать на дачу в Салтыковку. А Валя его со слезами уговорила остаться, интуиция подсказала ей, что ему категорически нельзя там появляться. И надо же такому случиться: на дачу было совершено нападение бандитов, и в результате все находившиеся там люди погибли. Володя рассказывал мне, что этим делом из-за его важности занимался генерал МУРа.

Хочу рассказать о случае из жизни Володи, о котором никто, кроме меня, не знает. Я всех знакомых джазовых музыкантов приглашал встретиться с великим святым нашего времени — отцом Александром Менем, но они из-за опасения лишиться педагогической работы отказывались, согласился лишь Володя. Мы приехали с ним в Ново-Деревенскую церковь под Пушкино, служба уже кончилась, и я привёл Володю в кабинет о. Александра. Я помню, В. начал обсуждать свою личную проблему, и я быстро ретировался, не желая слушать его тайны. Но сейчас я узнал от его вдовы Вали, что тогда Володя договорился с о. Александром о крещении своего ребёнка, и о. А. сказал ему: «Пусть Олег будет крёстным». И когда на похороны приехал сын Володи — Георгий, я предложил ему выполнить желание отца, которое по болезни сына не могло состояться в то время.

Следующий период уже российского джаза связан с перестройкой, когда обвалилась вся концертная деятельность и музыканты выживали за счёт того, что играли кто за рубежом, кто «на штырке» (на улице), кто в парковом оркестре, как биг-бэнд Саши Сухих. Тогда я с огромным удивлением узнал, что, кроме музыкальных талантов, Володя обладал талантом продюсера. Когда рухнул железный занавес, он организовывал гастроли джазовым музыкантам. Вот как об этом пишет Юрий Маркин:

Юг Франции. Лазурный Берег. Hицца. Лето. Первые годы перестройки. Впервые в сей райский уголок прибыли советские джазмены. Прибыли в составе: Данила, Стас Григорьев, Боря Савельев и Володя Чернов. Чернов-то и устроил эту поездку. Он единственный отлично знает английский, и вообще слывет уравновешенным человеком. Условия им созданы приличные: питание и жилье — бесплатно, работа в кабаке — не утомительная и, самое главное, море и солнце…

Об этом же пишет Виктор Фридман:

Вернемся в Европу девяностых… Сезон 1993 года оказался довольно насыщенным для меня — в июле в составе «Терцет из Москвы», с моими друзьями — прекрасным скрипачом Аркашей Суздальницким и контрабасистом Володей Черновым я попал во французские Альпы (Шамони, Межев и другие прелестные местечки).

Нельзя не сказать о сотрудничестве Чернова с Данилой (аккордеонистом Владимиром Данилиным) в великолепном проекте «Квартет Радуга», по названию джаз-кафе на Нижегородской улице. Это было в лихие 90-е. В квартет входили: Данилин — аккордеон, Борис Савельев — ударные, Владимир Чернов — бас, Станислав Григорьев — тенор-саксофон. Вот фото этого квартета из личного архива В. Чернова.

Данилин рассказал мне:

— В девяностые мы играли в одном ресторане, и его хозяева оказались владельцами роскошного отеля во Франции, они и пригласили квартет «Радуга» в Ниццу, в свой отель. Там была потрясающая природа: горы, озёра, леса, и мы брали провизию на кухне и на целый день уходили гулять. Особенно этим увлекался Володя Чернов, и он же договаривался с поварами о продуктах (целых две корзины), но вот беда — французы не знали английского, и диалога не получалось. И надо же такому произойти: Чернов за две недели выучил французский настолько, чтобы договариваться с поварами о нашей провизии. Мы удивлялись и тому, что Володя так увлекался сбором местных целебных ягод, что бесстрашно наклонялся за ними в глубокие пропасти — у нас просто дух замирал — а ему хоть бы что.

Данила рассказал и совсем невероятную историю — там, в Ницце, он написал несколько попурри из русских мелодий, а у Чернова была балалайка для подарка; так саксофонист Стас Григорьев, как бывший домрист, блестяще выучил балалаечную партию, и эти попурри — бас, балалайка, аккордеон — проходили у публики просто на ура.

В двухтысячные годы Володя Чернов активно сотрудничает с мастерами российского джаза (фото из личного архива В. Чернова): с Вагифом Садыховым…

…с Николаем Головнёй…

Звёзды российского джаза с огромным уважением относились к Володе.

Если проследить джазовую жизнь Владимира Чернова, то удивительным образом она переплетается с историей джаза в СССР.

• 1 период: фестивали 60-х, выпуск винила с фестивальными записями (участие в записях пластинок «Джаз-65» и Джаз-67»);
• 2. открытие эстрадно-джазовых отделений в музыкальных училищах (работа в электростальском и Гнесинском училищах);
• 3. период фестивалей в джазовой студии «Москворечье» (выступления на фестивалях с разными коллективами);
• 4. период зарубежной работы из-за перестройки и экономического коллапса (гастроли во Франции);
• 5. период стабильной джазовой работы 2000-х. (ансамбли — «Радуга», «Глазурь», «КПД»)

В последние годы Володя создал «КПД» — «Коллектив популярного джаза» — и очень активно выступал как басист, пианист и вокалист.
ВИДЕО: «КПД» в ГУМе
httpv://www.youtube.com/watch?v=QYsbqxlcMVE

…Мне сейчас специально перезвонил Володя Данилин, чтобы я отметил: Чернов прекрасно пел по-английски и при этом безупречно знал, чувствовал гармонию, играя на басу, что встречается не часто. «Причём, — сказал мне Данилин, — при этом прекрасно попадая в гармонию, ибо я «шару» в гармонии не потерплю». Он также сказал, что Чернов самостоятельно освоил рояль и мог один провести целый вечер, играя на рояле, и при этом петь джазовые сонги. Такая оценка от корифея джазового фортепиано дорогого стоит.

Мне стало невероятно печально писать о друзьях, покидающих этот мир. Совсем недавно писал о коллеге Володи Чернова и его партнёре по ритм-секции Борисе Савельеве, а вот они теперь и встретились…

Несомненно, вклад в джазовую культуру нашей страны Владимира Чернова огромен, и я уверен — это обязательно оценят потомки.

И вспомнят о том, что в океане коммунистической лжи были корабли джазовой свободы, на которых мы смогли приплыть к берегу радости и счастья, которое дарит импровизация, свинг и энергия джазовых грувов.

И капитаном одного из таких кораблей был Владимир Чернов. И я счастлив, что плыл на этом корабле, что прошёл на нём многие шторма и бури, и что душа бессмертна, что мы все — ещё сыграем с Володей в небесном оркестре небесный джаз.