26 марта в Ярославле, 28-29 марта в Москве и 30 марта в Санкт-Петербурге впервые представит в России свой новый квартет один из ведущих саксофонистов мирового джаза Крис Поттер (Chris Potter).
«Крис Поттер — попросту говоря, саксофонист экстра-класса», писал «Джаз.Ру» в 2016 г. после блестящего выступления американского саксофониста на фестивале в Таллине. Лауреат Jazz Award в категории «Тенор-саксофонист года» по версии международной Ассоциации джазовых журналистов за 2013 г. и «Саксофонист года» по опросу читателей старейшего в мире джазового журнала DownBeat за 2014 г., он числился среди «молодых» вплоть до середины 2000-х, но в последнее десятилетие оказался в числе тех джазменов, кто уже не только «подаёт надежды» перед лицом старших мастеров, но и сам олицетворяет высший уровень мирового саксофонного искусства.
Крис Поттер родился в Чикаго 1 января 1971 г., но вырос в городе Коламбия в Южной Каролине. В детстве он учился играть на гитаре и фортепиано, но после того, как 10-летним услышал игру Пола Дезмонда (того самого альт-саксофониста, который написал и сыграл с квартетом пианисте Дейва Брубека мелодию «Take Five») — понял, что именно с саксофоном связано его будущее в музыке. Альт-саксофон и стал его первым духовым инструментом, а в 13 лет он уже впервые выступил на сцене как тенор-саксофонист. После школы Крис поступил на джазовое отделение нью-йоркского Университета Новой Школы, а в 1990 перешёл в Манхэттенскую Школу музыки. Вскоре он стал членом ансамбля трубача Реда Родни, с которым работал до смерти ветерана джазовой трубы в 1994. Последовали работы с барабанщиком Полом Моушном (Мотяном), контрабасистом Дейвом Холландом, трубачом Дейвом Дагласом, выступления с Mingus Big Band, успешные сольные записи на Criss Cross, Concord, Verve и других лейблах — и к середине 2000-х Поттер стал одним из самых авторитетных саксофонистов нью-йоркской сцены.
Мало кто знает, что ещё в 90-е Крис Поттер страдал от тяжёлого заболевания органов внутреннего уха — «болезни Меньера», из-за которой он утратил слух с одной стороны головы. Впрочем, это не помешало ему не просто продолжить музыкальную карьеру, но и стать одним из самых известных мастеров по своему инструменту в современном американском мэйнстриме. В 2000 г. 29-летний Поттер стал самым молодым лауреатом престижной европейской премии Jazzpar, и в том же году записался на альбоме-камбэке группы Steely Dan «Two Against Nature», который завоевал «Грэмми». Оба этих события расширили его известность далеко за пределы нью-йоркского джазового сообщества.
Важный шаг Поттер сделал в 2013, перейдя на ведущий европейский джазовый лейбл ECM: его первый альбом для этой компании, «Sirens», декларировал новые творческие направления в развитии артиста, подтверждённые также альбомом 2015 г. «Imaginary Cities», который Крис записал со своим проектом Underground Orchestra.
В преддверии премьерного показа нового состава своего квартета в России музыкант дал интервью обозревателю «Джаз.Ру» Григорию Дурново.
| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: архив редакции |
 |
Вы приезжаете в Москву с новым квартетом. Не могли бы вы рассказать поподробнее о его специфике, о музыке, которую вы будете играть?
— Этот состав сформировался в начале прошлого года. До этого мы все работали вместе в разных ситуациях, но когда зашла речь о новой записи для ECM, я решил собрать именно этот состав и написал для него всю музыку. Теперь есть альбом, который, к сожалению, выйдет только через несколько дней после моего приезда в Москву. На нём записана музыка, которую мы, в основном, и будем играть на концерте.
Что вы можете сказать о ваших партнёрах по этому ансамблю?
— На барабанах со мной в Москве будет играть Дэн Вайсс, это единственный участник ансамбля, который в записи участия не принимал. Мы знакомы много лет. Это очень талантливый музыкант, он начинал прежде всего как мэйнстримовый джазмен, но глубоко погрузился в изучение музыки для индийских ручных барабанов табла, в индустанскую ритмическую систему, которую он внедряет теперь в джазовую игру. На контрабасе играет Джо Мартин, с ним мы тоже много лет знакомы, участвовали в самых разных концертах — от маленьких ресторанов, когда нам было по 22 года, до больших площадок. Мне всегда нравилась его игра, нравится его подход к музыке, и он сам нравится мне как человек. Очень приятно осознавать, что он со мной. Кроме того, он настоящий виртуоз.
На фортепиано играет Давид Вирельес, очень интересный музыкант, родом с Кубы. Он вырос на Кубе, потом переехал в Канаду, а теперь живёт в США. На его игру, конечно, повлияла его связь с кубинской музыкой, но также и многое из истории джаза, и авангарда тоже — и это, как мне кажется, нечто новое: насколько я знаю, среди кубинских музыкантов до сих пор не было таких, которые участвовали в создании более современной, авангардной музыки. И при наличии такого музыкального фундамента он привносит в музыку нечто уникальное.
ДАЛЕЕ: продолжение интервью саксофониста Криса Поттера
Давид Вирельес играет также на препарированном фортепиано, на челесте, использует электронику. Будет ли он использовать что-либо из этого в квартете?
— Думаю, нет. Вряд ли на сцене будет челеста. И всё это не настолько необходимо. Трудно сказать, будет ли он, например, класть листы бумаги внутрь рояля. Но после нескольких совместных концертов стало понятно, что из обычного рояля можно извлечь самую разную звуковую ткань.
Верно ли, что до появления ансамбля Underground у вас не было стабильного состава?
— Был ансамбль, который просуществовал несколько лет, на контрабасе играл Скотт Колли, на рояле Кевин Хэйз, а на барабанах сначала Брайан Блэйд, а потом Билл Стюарт. Мы записали два альбома, и этот состав был у меня основным концертным, пока я не переключился на Underground, который, кстати, ещё не прекратил существование. Может быть, когда-нибудь я его снова соберу. У меня есть идеи насчёт совсем новых, других ансамблей. На данном этапе я сосредоточился на акустическом звучании, построенном на сочетании рояля, контрабаса и ударных.
Если посмотреть график концертов на вашей странице в интернете, можно увидеть, что вы чуть ли не каждый день играете с разными музыкантами, с разными ритм-секциями.
— Когда я планирую концерт и уж точно когда речь идёт о записи, я думаю о том, кто из тех музыкантов, которых я знаю уже многие годы, с которыми я работал в разных ситуациях, подойдёт для конкретной музыкальной ситуации. Например, я хочу выступить с трио, сыграть стандарты, и тогда я позвоню кому-то из вот этих моих друзей. А если я делаю что-то другое, то я позвоню другим. Если я соберусь делать что-то, связанное с электроникой, авангардом, наверное, я обращусь к кому-нибудь ещё. Приятно, что существует сеть партнёров, которую мне удалось создать вокруг себя за двадцать — двадцать пять лет, и она продолжает расти за счёт молодых музыкантов, с которыми я работаю.
Каково было работать с оркестром, с которым вы записали самый новый альбом, «Imaginary Cities»?
— Это было здорово! Кстати, сейчас я заканчиваю работу над произведениями для этого ансамбля. Хотя я не понимаю, когда его удастся записать. Но мне очень понравилась эта работа, я углубился в сочинение произведений. Вот проект, который я хотел бы возродить в недалёком будущем.
Вам случилось работать и с биг-бэндом. Что вы можете сказать об этом опыте?
— Думаю, это естественно для саксофониста. Когда я впервые оказался в Нью-Йорке, я работал в разных биг-бэндах, так что я хорошо знал, как контактировать с музыкантами. Но писать для биг-бэнда мне раньше не приходилось. Такие ситуации — работа с Underground Orchestra со струнными инструментами (для альбома «Imaginary Cities» — Г.Д.), работа с биг-бэндом — предоставляют возможность писать для большого ансамбля, чему я никогда формально не учился, возможность использовать композиторские умения.
Что вы можете рассказать о саксофонном квартете AXIS с Джошуа Редманом, Крисом Чиком и Марком Тёрнером? Продолжает ли он существовать?
— Кстати, мы ведь выступали с ним в Москве! (В 2012, см. репортаж «Джаз.Ру». — Ред.). Последние несколько лет квартет не выступал. Видимо, этот момент настанет позже. Каждый раз, когда мы видимся с Джошем, мы говорим друг другу, что надо снова сыграть квартетом, но пока что мы все слишком заняты в других проектах. Я думаю, что этот проект стоит возобновить, можно было бы, например, записать альбом. Работать с коллегами-саксофонистами было здорово, каждый из нас сочинял для этого ансамбля.
Хотел бы спросить о работе с гитаристом Пэтом Мэтини в его группе Unity. Он неоднократно говорил, что эта группа возникла, когда у него появилась возможность поработать с вами. А каково вам работать с ним?
— Это была настоящая радость. Не знаю, когда в следующий раз нам удастся поиграть вместе. Похоже, это ещё один случай, когда, возможно, придётся ждать несколько лет. Но нам повезло отыграть сотни концертов по всему миру. Мы играли многое из музыки Пэта, на которой я рос. Так что это был совсем особый опыт — быть рядом с ним, смотреть, как он работает. Он очень хорошо умеет создавать разные ситуации, использовать сильные стороны людей, собирать группы, выбирать музыку, которая может захватить публику. У него есть такие дарования, помимо того, что он просто хорошо играет на гитаре, благодаря им он и находится на таком высоком уровне мастерства. Мне было интересно увидеть это с близкого расстояния. Но и просто работать с ним было большим удовольствием, мне он очень понравился как человек.
Готовясь к интервью, я нашёл информацию о проекте пианиста Данило Переса с вашим участием под названием Jazz 100. Можете рассказать что-нибудь об этом?
— С Данило я познакомился много лет назад в Нью-Йорке, мы были молоды. Мы хотели часто играть вместе, но до сих пор нам не представлялась такая возможность. Этот проект что-то вроде дани памяти Монго Сантамарии, Эллы Фицджералд, Диззи Гиллеспи, Телониуса Монка. Данило собрал большой ансамбль, чтобы, скажем так, сделать звучание ярче и, видимо, чтобы иметь возможность выступать на больших площадках. Очень приятно снова работать с ним, и я надеюсь, что это даст толчок для какой-то дальнейшей совместной работы.
Были ли у вас в последнее время ещё какие-нибудь интересные проекты?
— Да, очень необычной и интересной была поездка в Индию в январе. Я был там впервые. Мне повезло поиграть с самим Закиром Хусейном, я всегда был его фанатом (устад, т.е. «мастер», Закир Хуссейн — один из ярчайших мастеров игры на табла. — Ред.). А ещё была пара концертов прошлой осенью в Сан-Франциско с ансамблем, в котором играли индийские музыканты, а также мы с [контрабасистом] Дэйвом Холландом. Это было очень интересно, потому что меня очень захватывает индийская музыка. Особенно ценно было увидеть в Индии классических индийских музыкантов, выступающих живьём. Это глубокая, богатая музыкальная традиция. И хотя эта музыка совсем не похожа на джаз, есть и что-то общее, например, в использовании импровизации. Думаю, именно это привлекало [западных] музыкантов в прошлом. Но и индийские музыканты могут позаимствовать у нас что-то, о чём мы особо не думаем, потому что это просто часть нашей культуры.
С Дэйвом Холландом вы по-прежнему работаете?
— Да, у него появился ансамбль Aziza Quartet. Кроме нас с Дэйвом, в нём играют [гитарист] Лионель Луэке и [барабанщик] Эрик Харланд. Снова ансамбль из музыкантов, с которыми я давно знаком и пересекался в разных ситуациях. Было здорово поработать с ними в таком квартете. За последние несколько лет я не очень много играл с Дэйвом после сотен концертов в рамках его квинтета в течение десяти или пятнадцати лет. Но мы всё равно общались последнее время. И вот теперь есть Aziza, и ансамбль с Закиром Хусейном. И ещё я иногда выступаю как гость с его трио, в котором играют Кевин Юбэнкс и Обэд Калвер.
Среди огромного количества проектов с вашим участием могли бы назвать какие-то особенно неожиданные и удивительные?
— Первое, что приходит в голову — это было много лет назад, — это когда меня позвали поиграть со Steely Dan. Прежде всего — они до этого практически никогда не выступали, так что я совершенно не ожидал, что поеду с ними в турне. Это было где-то в 1993 году, перед этим они долго ничего не делали. Когда я познакомился с ними и присоединился к группе, мне был 21 год или 22. Я тогда играл в Mingus Big Band, у нас были концерты в Нью-Йорке каждую неделю. Думаю, Доналд Фейген пришёл на концерт и узнал моё имя от Рэнди Бреккера. Мне передали записку от Доналда, в ней он просил прислать ему какую-нибудь запись и говорил, что группа собирается. Я сказал: «Что, правда?! Ну хорошо». Всё получилось, и это было замечательно, особенно потому, что мало кто до этого слышал эту музыку живьём, и вдруг группа решает отправиться в турне! У нас были концерты с аншлагом в «Мэдисон-сквер-гарден». А я, скажем, за неделю до этого играл на свадьбе. (Смеётся.)
Есть ли у вас время просто слушать музыку?
— Иногда находится много времени, когда я в дороге, в воздухе, например, или переезжаю с места на место. А вот дома у меня времени обычно нет, потому что я работаю над своей музыкой, занимаюсь, ну и живу обычной жизнью — у меня есть семья, я вижусь с друзьями, с которыми долго не встречался, пока был в турне.
Было ли что-нибудь из того, что вы недавно слушали, что вам особенно понравилось?
— Как я уже говорил — когда я был в Индии, я послушал живьём классических индийских музыкантов. Там, в частности, была потрясающая певица, я не запомнил её имени. С Закиром дуэтом выступал замечательный молодой исполнитель на ситаре Ниладри Кумар. Есть много прекрасной индийской музыки — Рави Шанкар, Али Акбар Хан. Бывает, что я слушаю много совсем разного. Был день, когда у меня было настроение в духе Хэнка Мобли, и я слушал его часами. Вчера перед сном мне захотелось послушать музыку Фрэнка Заппы для оркестра. Приятно, что у нас теперь под пальцами есть музыка на 24 часа в сутки. Думаю, была определённая польза в том, что у нас не было таких возможностей в те годы, когда я учился джазу. У меня тогда было всего лишь несколько записей Чарли Паркера, которые я всё время изучал. Сейчас молодому музыканту трудно сосредоточиться на чём-то одном из-за обилия информации. А сейчас мне, уже получившему джазовое образование, интересно изучать весь этот цветущий сад музыки со всего мира — Брукнер, The Sex Pistols, Заппа, Стиви Уандер, корейская народная музыка…
Выступления Криса Поттера в России в рамках фестиваля «Триумф джаза»:
- 28 марта — Светлановский зал Дома музыки
- 29 марта — Клуб Игоря Бутмана на Таганке
- 30 марта — ДК им. Горького, Санкт-Петербург
Подробности о фестивале, заказ билетов
