28, 29 и 30 марта в Москве и Санкт-Петербурге впервые представит свой новый ансамбль New Jawn Quartet выдающийся американский контрабасист Крисчен Макбрайд (Christian McBride). В преддверии премьерного показа нового проекта в России музыкант дал интервью обозревателю «Джаз.Ру» Григорию Дурново.
Крисчен Макбрайд родился в Филадельфии 31 мая 1972 г. Неудивительно, что он стал басистом: его отец, Ли Смит, играл на бас-гитаре в группах местных филадельфийских соул-звезд (например, The Delfonics), а дядя, Ховард Купер, был басистом в «Аркестре» самого Сан Ра. В девятилетнем возрасте Крисчен уже играл на бас-гитаре, а в 11 взялся за контрабас. Забегая вперёд, скажем, что в настоящее время он — один из немногих басистов, не просто одинаково сильных на обеих разновидностях струнного баса, но и с равным удовольствием и одинаково интересными эстетическими результатами играющих и на контрабасе, и на бас-гитаре. Обучаясь классической музыке, Макбрайд в то же время активно интересовался джазом и в 13 лет уже начал играть с местными ансамблями на клубных сценах. На следующий год Крисчен случайно встретился в музыкальном магазине с трубачом Уинтоном Марсалисом, в это время как раз вошедшим в зенит славы. Уинтон пообещал юному басисту поддержку, которую впоследствии не раз оказывал.
Макбрайд учился в знаменитой филадельфийской школе C.A.P.A, которую также оканчивали участники поп-группы Boyz II Men, органист Джои ДеФранческо, гитарист Курт Розенвинкел и многие другие известные музыканты. Окончив школу в 1989 г., Макбрайд поступил в легендарную Джульярдскую консерваторию в Нью-Йорке. В первый же семестр он уже играл в группе саксофониста Бобби Уотсона, а затем начал работать в клубах Village Gate и Bradley’s, играя с пианистом Кенни Барроном, саксофонистом Гэри Бартцем и другими. Через год Крисчен покинул Джульярд, чтобы поехать в турне с первым ансамблем трубача Роя Харгроува. С 1990 по 1993 г. последовала одновременная работа в ансамбле трубача Фредди Хаббарда и в трио Бенни Грина. Однако место Крисчена Макбрайда на джазовом Олимпе стабилизировали не эти работы, а участие в проекте великого контрабасиста Рэя Брауна Superbass (вместе с еще одним замечательным басистом — Джоном Клэйтоном). В 1993-м его имя стало известно более широкой публике благодаря работе в «Специальном квартете» гитариста Пэта Мэтини вместе с легендарным барабанщиком Билли Хиггинсом и ровесником Крисчена, еще одной растущей звездой тех лет — саксофонистом Джошуа Редманом.
В 1994 г. Макбрайд выпустил свой первый сольный альбом —«Gettin’ To It», получивший отличную прессу и продажи. Съездив на гастроли с пианистом Чиком Кориа, Крисчен пригласил его участвовать в записи своего второго альбома — «Number Two Express» (1996), где партнёром Макбрайда по ритм-секции был великий барабанщик Джек ДеДжоннетт.
Третий альбом Макбрайда, «A Family Affair» (1998), был противоречивым по звучанию: клавишник Джордж Дюк спродюсировал его для Verve в эклектичной электрической манере, следуя за желанием Макбрайда исследовать музыку своего детства — соул и ритм-н-блюз. Вызвав неприятие части джаз-фэнов, этот альбом тем не менее привлек к творчеству Макбрайда совершенно новую молодёжную аудиторию. Четвертая пластинка, «Sci Fi», стала наиболее сбалансированной и успешной в творчестве Крисчена (в ее записи участвовали пианист Хэрби Хэнкок и вокалистка Дайан Ривз). Летом 2001 г. Макбрайд выпустил еще одну любопытную работу —«The Philadelphia Experiment», в которой пробовал соединять джаз и рэп, в чем ему помогал известный клавишник нью-йоркского Даунтауна — Ури Кейн и легендарный гитарист Пат Мартино. Однако самая широкая известность ждала басиста после того, как он поработал с поп-звездой Стингом (альбом 2001 г. «All This Time»).
С 2000 Макбрайд возглавлял Christian McBride Band, в котором играли саксофонист Рон Блэйк, клавишник Джефф Кизер и барабанщик Террион Галли. Оба диска этого ансамбля Макбрайда — «Vertical Vision» (2002) и «Live at Tonic» (2006) — заслужили похвалу известного писателя Алана Лидса, который назвал CMB «самым интригующим, самым непредсказуемым ансамблем на сегодняшней сцене». С этим коллективом Крисчен выступал в Москве — в «Ле Клубе» в 2003 и 2012 гг. Он также выходил на московскую сцену осенью 2011, когда принимал участие в концерте в честь 50-летия Игоря Бутмана в Кремлёвском дворце.
2011 год ознаменовался выпуском на лейбле Mack Avenue двух значимых альбомов Крисчена. Первый — это «Conversations with Christian», на котором записались множество джазовых (и неджазовых) звёзд — Чик Кориа, Ди Ди Бриджуотер, Рой Харгроув, Джордж Дюк, Хэнк Джонс, Эдди Палмьери и даже Стинг. Второй — «The Good Feeling», первая запись Крисчена с его новым Christian McBride Big Band, за которую 12 февраля 2012 года музыкант получил премию «Грэмми» в номинации «Лучший альбом большого джазового состава».
| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Анна Филипьева |
 |
Поскольку вы приезжаете в Россию с новым ансамблем,New Jawn Quartet, не могли бы вы сказать о нём несколько слов?
— Основным моим ансамблем в течение последних пяти или шести лет было трио с Крисченом Сэндзом и Джеромом Дженнингзом. Это трио, как мне кажется, было довольно популярным в разных кругах. И когда подошло время собрать новый ансамбль, я понимал, что хочу сделать что-то совершенно иное, чем трио. Я вообще люблю ставить перед собой непростые задачи с музыкальной точки зрения. New Jawn отличается от трио настолько, насколько это вообще возможно. В этом ансамбле нет фортепиано и вообще нет инструмента, на котором можно играть аккордами, — нет ни фортепиано, ни гитары. В нём только труба, саксофон, контрабас и ударные, и я отвечаю за гармоническую и ритмическую поддержку остальных музыкантов в ещё большей степени, чем в трио.
ДАЛЕЕ: продолжение интервью Крисчена Макбрайда
Что вы можете рассказать о партнёрах по ансамблю?
— С Нашитом Уэйтсом я знаком очень давно, хотя нам редко представлялась возможность поиграть вместе. Теперь наконец-то мы сможем создавать вместе музыку. Его стиль — это как раз то, чего я хотел для такого квартета. С Маркусом Стриклэндом я неоднократно работал за последние десять лет. Он немного играл в моём старом ансамбле Christian McBride Band, а ещё мы много играли в ансамбле выдающегося барабанщика Джеффа «Тэйна» Уоттса. Так что мы хорошо знаем друг друга, Маркус — один из лучших саксофонистов в мире. Но для меня чистый бриллиант в ансамбле, если так можно сказать, это трубач Джош Эванс. Когда мне случилось впервые поговорить с ним, он показался мне сильно старше своих лет. Мне очень нравится в нём эта его зрелость. Я знаю, что он очень любит Вуди Шо, Чарльза Толливера. Многие молодые трубачи их обожают, но не знают, как сочетать их стиль с собственным. Джош знает, как. У него есть все возможности, чтобы прославиться в джазовом мире. Я очень на это надеюсь.
Что для вас значит быть лидером ансамбля? Вы руководили разными коллективами — в чём заключается это руководство?
— Быть руководителем — это прежде всего значит собрать разных людей и сделать так, чтобы они работали вместе. Придумывать, какие композиции играть, — это просто, как и говорить «ты солируешь здесь, а ты здесь, а вот ты делаешь вот это». А главное — это именно управлять личностями, делать так, чтобы они работали в рамках единого целого, чтобы твоя музыкальная идея была ясна и понятна. Музыкальная идея — это основа для хорошего ансамбля. Надо представлять себе, как всё будет звучать, а не просто созвать ребят и вместе выступить.
Каково быть руководителем биг-бэнда? Приходится ли вам дирижировать? Я, возможно, задам глупый вопрос, но не сложнее ли контрабасисту быть руководителем биг-бэнда по сравнению с многими другими музыкантами?
— (Смеётся.) Да, сложнее. Но, к счастью, у меня в биг-бэнде работают настоящие бывалые профессионалы, так что мне не приходится так уж сильно выкладываться, мне не нужно часто поднимать руку, чтобы переходить от одного раздела к другому. Эти ребята всё знают.
Вы сказали, что любите ставить перед собой непростые задачи, вы переходили от одного ансамбля к другому — значит ли это, что разные ансамбли решают разные задачи, что они построены по разным принципам?
— Думаю, всё это чем-то похоже на работу актёра, которому в течение одной недели нужно играть драматическую роль, на следующей неделе комическую роль, ещё через неделю — второстепенного персонажа. Нужно много всего уметь, чтобы идея работала. Я играю то с New Jawn, то с биг-бэндом — и это совсем разные, радикально разные ансамбли! Здесь требуется менять образ мыслей. Приятно сосредоточиться на чём-то одном, но реальность этого не позволяет. Большинство работающих музыкантов всё время играет в разных стилях. Но ведь от этого играть будешь только лучше!
Но далеко не каждый способен руководить несколькими ансамблями, играющими в разных стилях.
— Хочется быть уверенным в том, что делаешь свою работу как следует во всех этих разных ансамблях. На меня в этом смысле всегда большое влияние оказывает Чик Кориа. Он играет с разными ансамблями несколько раз в неделю. Примерно четыре месяца назад у него были концерты в Blue Note. Он играл восемь недель подряд — по два ансамбля каждую неделю. При этом он ставит сам себя в такие тяжёлые условия: три вечера он играет с одним ансамблем, потом три дня с совсем другим, день перерыва — и ещё один ансамбль на три дня, потом другой на три дня… И я спрашиваю себя, как может человек справляться с таким количеством разной музыки? Не думаю, что когда-нибудь смогу так.
Когда вы собираете новый ансамбль, стоят ли у вас перед глазами какие-то примеры, сравниваете ли вы свои ансамбли с чьими-то ещё?
— Больше я этого не делаю. Вообще я не думаю, что многие музыканты, слушая чей-то ансамбль, думают: «Хочу вот такую группу!» Такое бывает, когда тебе двадцать. Но с определённого момента начинаешь слушать музыку, которая звучит у тебя в голове, и уже понимаешь, каким должен быть ансамбль, который будет её играть. Иногда историческое сознание работает против меня. Например, когда у меня было трио, многие пишущие люди говорили: «О, это что-то вроде трио Оскара Питерсона». На самом деле, нет, потому что Оскар Питерсон не играл бы «Car Wash» или «My Favorite Things», не использовал бы элементы авангарда. Поскольку меня многое связывает с музыкантами старшего поколения, которых уже нет с нами, и поскольку многие считают меня музыкантом с историческим уклоном, они пытаются по поводу любого моего ансамбля придумать, по модели какого другого ансамбля он сделан.
Но вообще я думаю, что никогда на это не ориентировался. Моим самым первым ансамблем был квартет: саксофон, фортепиано, контрабас и ударные. Но, конечно, он не был похож на квартет Колтрейна или на квартет Брэнфорда Марсалиса. Не думаю, что я когда-либо создавал ансамбль по модели другого.
Что вы можете сказать об исполнении музыки Джона Зорна в трио с Крэйгом Тэйборном и Тайшоном Сори?
— Это было здорово! Я очень люблю играть с Крэйгом, он удивительный музыкант, один из моих любимых вот уже много лет. А с Джоном я много работал последние полтора года. И мы собираемся ещё поработать вместе в будущем. Это новая музыкальная дружба, которая меня очень радует. Он очень плодовит, постоянно работает и сочиняет для множества разных ансамблей. Не знаю, как у него это получается. Жаль, что я сам так не могу.
Есть ощущение, что вы с Джоном Зорном представляете разные музыкальные миры. Получается, что сейчас они пересеклись.
— Вы знаете, четыре месяца назад мы играли с Джоном и Милфордом Грэйвзом, и Джон спросил: «Почему многим кажется странным, что ты играешь с нами?» Я сказал: «По-моему, ничего странного в этом нет». Джон говорит: «Неужели люди думают, что во время нашей игры ты будешь солировать в духе Рэя Брауна?» Я говорю: «Да не знаю я, о чём они думают». Тогда Джон сказал: «Нам надо чаще играть вместе, тогда люди не будут считать это странным». Я думаю, что это кажется странным только потому, что мы раньше вместе не играли. Мы оба готовы меняться, чтобы всё заработало с музыкальной точки зрения. Я не думаю, что Джон Зорн приглашает меня сыграть для того, чтобы я думал: «О Боже, мне придётся играть что-то необычное! Что мне делать?! Мне придётся отказаться от привычки играть, деля всё на четыре или восемь тактов!» Дело обстоит совершенно не так.
Значит ли это, что нет такой задачи, о которой вы думаете «О Боже!»?
— Просто надо выполнить работу, чтобы музыка звучала. Если кто-то ставит передо мной сложную задачу, я просто иду заниматься. Тут всё просто. Сложность музыкальной задачи никак не связана с видом музыки. Может оказаться, что тебе придётся играть straight-ahead jazz, и это будет непростой задачей. Так что совершенно необязательно это должна быть музыка из какой-то другой области, это может быть музыка, которую ты играешь каждый день, но с какими-нибудь необычными нотами, с какими-нибудь техническими сложностями. И надо побыть одному и позаниматься немного.
Я хотел спросить вас о работе в ещё одном проекте, которая могла бы тоже показаться странной, если не иметь в виду то, что вы только что сказали. Что вы можете рассказать про The Philadelphia Experiment?
— Мы с ?uestlove и Ури Кейном не играли до этого втроём как ансамбль, но мы пересекались в Филадельфии, хорошо знаем друг друга. С ?uestlove мы друзья с того времени, как оба были подростками. Когда я начал профессионально выступать в Филадельфии, я играл с ним вместе в местном биг-бэнде, а Ури Кейн был там пианистом. И когда мы собрались на эту запись, мы уже знали, что предстоит играть много фанка. В фанке для меня нет ничего таинственного. Это музыка, которую я начинал играть очень давно. Ури, на мой взгляд, примерно из того же клуба, что Крэйг Тэйборн и Джон Зорн, у него много разных путей. Он может играть классическую музыку, джаз, авангард, фьюжн — любую музыку, какую нужно. Думаю, все выдающиеся музыканты таковы: у них может быть любимая музыка, что-то домашнее, так сказать, но как профессионалы они должны быть способны сыграть как следует всё что угодно.
У меня был вопрос, который теперь, видимо, потерял смысл. Значит ли всё, что вы сказали, что в вашей практике не было случая, когда бы вам пришлось делать что-то неожиданное?
— Неожиданное — нет. Потому что я от всего ожидаю подвоха. Отчасти в этом причина, почему я не удивляюсь. Когда я работаю с кем-то, я ничего не рассчитываю заранее. Что бы ни планировал партнёр, я всё готов воспринимать, я готов играть роль. (Смеётся.)
Часто ли вы играете на бас-гитаре в последнее время?
— На чьих-то записях, особенно в поп-проектах. Например, скоро выйдет альбом у проекта Broken Luxury. Я работал с молодой певицей Анной Уайз, которая сотрудничала с Кендриком Ламаром. В 2018 году я надеюсь выпустить альбом ещё одного моего ансамбля A Christian McBride Situation, он электроакустический
Если я не ошибаюсь, в этом проекте с вами работает диджей, который использует вертушки. В связи с этим я хотел спросить, как вы взаимодействуете с электроникой.
— Я не так уж много сам исследовал возможности электроники. Обычно оставляю это на откуп диджеям. Мне интересно, как они это делают, люблю смотреть, как они творят это волшебство. Но как басист могу сказать, что электроника не очень сильно развилась по части передачи частот. Использовать звуковые эффекты для игры на контрабасе, особенно живьём, довольно трудно.
По-прежнему ли вы ведёте шоу на радио?
— Я веду два шоу. Одно — на NPR, оно называется «Jazz Night in America», другое — на спутниковой радиостанции (Sirius/XM — Г.Д.), «The Lowdown: Conversations with Christian». Так что и в мире радио я тоже по-прежнему очень много работаю.
Помогает ли это вам в вашей музыкальной деятельности?
— Нет. (Смеётся.) Это совершенно иной вид занятий. В рамках шоу на NPR я большую часть времени читаю написанный заранее текст. В подготовке шоу на Sirius/XM я участвую в большей степени, оно построено примерно как ночное шоу на телевидении, и в развлекательной его части мне нужно играть дуэт с гостем в студии. Однажды моим гостем был Джефф «Тэйн» Уоттс, и вместо того, чтобы играть просто на контрабасе и ударных, я попросил его взять с собой саксофониста, и мы сыграли втроём. Но когда я работаю со своими ансамблями, когда я думаю о музыке для них, мир радио мне здесь ничем не помогает.
Вы курировали джазовую программу в Лос-Анджелесском филармоническом оркестре, вы были одним из руководителей Музея джаза в Гарлеме. Что вы собираетесь делать в будущем, связанное с организационной деятельностью, с созданием программ?
— В прошлом году меня назначили художественным руководителем джазового фестиваля в Ньюпорте, эта работа — кураторство, разработка программы — занимает много времени. Похожими вещами я занимаюсь в Центре исполнительских видов искусства в Нью-Джерси. К счастью, на это не уходит всё моё время, потому что я готовлю только шесть концертов в год, в то время как на фестиваль в Ньюпорте мне нужно собрать более пятидесяти ансамблей. Ещё я помогаю своей жене Мелиссе Уокер с её проектом Jazz House Kids (организация, занимающаяся образованием детей при помощи джаза. — Г.Д.). Я никогда не думал, что буду заниматься джазовым образованием, курированием мероприятий, составлением программ. Иногда я задумываюсь: «Откуда это взялось? Я просто играл на контрабасе». Но мне очень нравится эта деятельность.
Занимались ли вы преподаванием?
— Я очень недолго давал частные уроки в 1990-х. С 2000 по 2004 год я был первым художественным руководителем в Институте Брубека в Калифорнии, у меня было пять студентов, это был ансамбль, у которого я был наставником. Мне кажется, что преподавание — это то, что требует постоянного внимания. У меня были трудности с музыкантами, которые преподают, потому что если ты не отдаёшь себя преподаванию на сто процентов, это значит, что ты не очень хорошо выполняешь свою работу. Есть много молодых студентов, которые платят большие деньги, чтобы учиться у любимых музыкантов, — и в результате их не видят. А когда те появляются на преподавательском месте, то их порой клонит в сон, или они не отрываются от мобильного телефона. Всё это мне не нравится. И я знаю, что моё расписание не позволяет мне посвятить себя преподаванию. Так что я решил этим не заниматься. Есть очень небольшое число знакомых мне музыкантов, которые действительно хороши как преподаватели и преданы этому делу. Один из них — Рон Картер. Он берёт учеников, только если они собираются заниматься у него в течение долгого времени. Большинство даёт всего один урок. А сколькому можно научиться за один час? Так что я избегаю преподавания. Мне стыдно брать у кого-то деньги и не посвящать себя этому делу. В 2004 году я решил, что, наверно, не буду больше преподавать. Конечно, я даю мастер-классы. Такое возможно, потому что я имею дело с большой группой людей. Но преподавать один на один, стать частью постоянного учебного плана — это я не могу.
ВИДЕО: Christian McBride New Jawn «Raise Four»
httpv://www.youtube.com/watch?v=5ELNHxpTIQM
Выступления Christian McBride’s New Jawn в России в рамках фестиваля «Триумф джаза»-2017:
28 марта — Клуб Игоря Бутмана на Таганке: (США)
29 марта — Москва, Светлановский зал ММДМ
30 марта — Санкт-Петербург, ДК им. Горького
