Как мы уже сообщали, 9-10 сентября в Санкт-Петербурге и 12 сентября в Москве выступает один из самых любопытных персонажей импровизационной сцены нью-йоркского Даунтауна — вокалист, банджоист и гитарист Юджин Чедборн, которого именуют «единственным в Америке анархо-военизированно-электро-трубаделическим (от смеси «психоделический» и «трубадур») фолк-матадором», а его музыку — «аудиожурнализмом, подталкивавшим традиционную музыку к самому краю и заставлявшим её вертеться как уж на сковородке». Эксцентрик и лицедей, игравший в серьёзных музыкальных проектах живущей в Германии японской пианистки Аки Такасе, бэндлидера Карлы Блэй, гуру Даунтауна саксофониста Джона Зорна и др., помимо прочего, ещё и джазовый историограф: им написана значительная часть рецензий на джазовые альбомы в AllMusicGuide, а кроме того, он — в полном соответствии со своим статусом эксцентрика — долгое время был джазовым обозревателем калифорнийского панк-журнала Maximumrocknroll.
Перед выступлениями Чебдорна в России у него взял интервью обозреватель «Джаз.Ру» Григорий Дурново.
| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» |
 |
Есть ли у вас в настоящее время постоянный ансамбль? Если нет, то кого из нынешних партнёров вы особо выделили бы, и почему?
— Из соображений экономии я, к сожалению, у себя дома в штате Северная Каролина не могу играть с постоянной группой, потому что у меня там слишком мало возможности для заработка. Мне лучше удаётся заработать в других местах, хотя и не так уж много. Обычно получается установить отношения с хорошим барабанщиком, который может выучить много материала. Лучший мой партнёр сегодня — это немецкий барабанщик, который в качестве сценического имени пользуется одной только фамилией, Шрёдер. Мы с ним работаем с 2011 года и каждый год ездим по Европе. В 2014-2015 гг. мы выступали на важных фестивалях в Сербии и Болгарии, у нас были десятки концертов в Италии, Швейцарии, Германии и Франции.
На каких инструментах вы будете играть на российских концертах? По-прежнему ли вы используете электрограбли?
— Я, в основном, играю на гитаре и банджо. На электрограблях я не играл с 2005 года.
Планируете ли вы программу сольных концертов? Если да, то составляете ли вы предварительно список произведений, которые будете исполнять, или вы намечаете только несколько необходимых точек, а в остальном импровизируете?
— Обычно я не готовлю программу, могу только подумать о том, как начать. Эти мысли приходят ко мне, когда до концерта остаётся час — к тому моменту я уже успеваю понять, что будет за публика. Иногда, пока концерт идёт, у меня возникает идея сыграть какую-нибудь пьесу после той, которую я играю сейчас. Некоторые будущие концерты представляются мне особенно важными и заслуживающими особого размышления и планирования. Это касается и выступлений в России. Я сейчас работаю над новыми аранжировками, потому что ставлю перед собой цель сыграть лучшие соло на гитаре за всю историю. Эту задачу я планирую провалить, но попробовать будет интересно.
Есть ли в огромном списке песен, которые вы написали и исполняли, такие, которые вы стараетесь сыграть и/или спеть чаще, чем другие?
— Многие слушатели называли одной из моих лучших произведений песню «Happy New Year», она стала своего рода стандартом. Её я играю почти на каждом концерте. Часто играю и другие вещи, например, «Old Piano». В этом турне есть пьесы, которые я играю почти каждый вечер, потому что мне надо научиться играть их лучше. Всё меняется, когда кто-то ездит за мной, пока я гастролирую, и ходит на все концерты. Тогда мне приходится ничего не повторять, чтобы эти люди не заскучали от моей игры.
Могли бы вы назвать нескольких музыкантов — из тех, с кем вам довелось работать вместе, — которые оказали на вас особое влияние?
— Джимми Карл Блэк был моим лучшим другом. Это был первый барабанщик, который просто поддерживал своей игрой мою игру и заботился о том, чтобы моя игра звучала лучше. И это единственный из моих коллег, кто делал столько других дел в жизни, помимо музыки. Пианистка Аки Такасе — настоящий мастер и одна из немногих, кто понимает, что я могу играть джаз, и допускает, чтобы я играл с другими джазовыми музыкантами высокого класса.
ДАЛЕЕ: Юджин Чедборн о семейных ансамблях, своей роли в биографии Майлза Дэйвиса и о том, что именно он готов сыграть за тысячу долларов…
Каково это — выступать с дочерьми?
— Я знаю, что не всякий семейный ансамбль представляет собой удачный опыт, но у меня с моими дочерьми всегда всё получалось замечательно. У нас есть общее, понятное только нам, чувство времени, как это бывает у семейных ансамблей. В семье Чедборн музыка — очень важный фактор. Что особенно ценно для меня — это что мои дочери не боятся сцены и великолепно держатся.
Есть ли ещё музыканты, с которыми вы хотели бы выступить?
— Конечно, например, Вилли Нельсон. Хуже, когда музыкант, с которым я очень хотел поиграть, умирает. Например, Ди Бун из группы Minutemen. Мы обменивались с хозяевами клубов и другими музыкантами письмами о том, как мы хотим вместе сыграть, и вдруг однажды в артистической я услышал, что он погиб в автокатастрофе. Я всегда хотел поиграть на гитаре с Майлзом Дэйвисом. Но по крайней мере я добился того, что мое имя есть в каждой его биографии — потому что я был единственным критиком, который положительно отозвался об американском турне одного из его электрических ансамблей.
Ваши вкусы очень разнообразны. Есть ли музыка (или песни), которые вы никогда не стали бы исполнять?
— Вероятно, в мире существует больше произведений, которые я не стал бы исполнять, чем те, которые стал бы. Достаточно перечислить всё, что может препятствовать исполнению. Например, чтобы петь какую-либо песню, надо, чтобы мне нравились слова. Таким образом исключается примерно 90% всех когда-либо написанных песен. Надо, чтобы мне нравились гармонии. Еще 50% мировой музыки долой. Мне надо знать, как играть в определённом стиле. Например, я так и не смог понять, как играть регги. Есть музыка, которую я буду готов играть только за деньги. Хороший пример — трек, который я записал для сборника, выпущенного лейблом Knitting Factory: на нём разные музыканты исполняли песни из фильма «Скрипач на крыше». Пока мне не сказали, что за одну песню я получу тысячу долларов, мне это было совершенно не интересно! Но за тысячу долларов я сыграл бы любую песню — даже если мне не нравятся слова или гармония. Даже если это регги.
Какую музыку вы слушали недавно?
— Совсем недавно я ходил на концерт Dixie Chicks, и это было замечательно!
Как появился ваш псевдоним Eddie Chatterbox?
— У меня много псевдонимов. Меня в детстве называли Чаттербокс, потому что это похоже на «Чедборн» и потому что я много болтал (английское слово chatterbox означает «болтун» — Авт.). Имя Эдди я придумал, когда сочинял историю про нью-йоркского джазового музыканта.
Как вы сочиняете для ансамблей?
— В этом деле много разных «как». Но после того, как я попробовал много раз, я спрашиваю не «как», а «почему».
Каждый ли концерт вы рассматриваете как что-то вроде политического высказывания?
— Творить — это уже само по себе политическое высказывание. На концертах это сочетается с игрой за деньги, и я надеюсь, что стану богатым.
Концерт в Москве: 12 сентября, КЦ «Дом». Начало в 20:00. Стоимость входного билета 1000 р.
Большой Овчинниковский переулок, 24, строение 4 (м. Новокузнецкая), тел. +7(495)953-7236
ВИДЕО: Eugene Chadbourne & Schroeder (выступление в Реджио Эмилиа, Италия, 2015)
httpv://www.youtube.com/watch?v=hqq8Ijgw8GM
