9 июня отмечает день рождения Игорь Бриль — джазовый пианист, педагог, композитор и общественный деятель, народный артист Российской Федерации, профессор Российской Академии музыки им. Гнесиных, автор наиболее популярного джазового учебного пособия на русском языке «Практический курс джазовой импровизации». К дню рождения Игоря Михайловича редакция публикует текст биографического интервью артиста, которое он дал нашему постоянному автору Константину Волкову в 2011 г., но по разным причинам выходило оно до сих пор только в книжном формате: интервью вошло в двухтомный сборник «Российский джаз», который редакторы «Джаз.Ру» Кирилл Мошков и Анна Филипьева подготовили для санкт-петербургского издательства «Планета Музыки» в 2013 г. Материал мы открываем обложкой бумажного «Джаз.Ру» №4/5-2009 (№22/23), на которой в честь отмечавшегося тогда 65-летия Игоря Михайловича был опубликован его портрет работы российского джазового фотографа Павла Корбута.
— Нашему отцу в жизни повезло так, как нам и не снилось! — говорит сын Игоря Бриля, саксофонист Александр Бриль. — Основные вехи его жизни: игра в четыре руки с Дюком Эллингтоном, Дейвом Брубеком, Рэем Чарлзом и Господом Богом.
Игорь Бриль родился 9 июня 1944 г. в Москве, окончил Государственный музыкально-педагогический институт им. Гнесиных по классу профессора Теодора Гутмана. За полвека творческой деятельности неоднократно демонстрировал российское исполнительское искусство на лучших концертных площадках России и за её пределами — более чем на 100 престижнейших фестивалях мира. США, Германия, Канада, Италия, Швейцария, Израиль, Голландия, Франция, Польша, Финляндия, Индия, Куба, Болгария, Индонезия — далеко не полный список стран, которые рукоплескали искусству маэстро. Его сценическими партнёрами были звёзды мировой и отечественной культуры: Диззи Гиллеспи и Дейв Брубек, Бобби Хатчерсон и Джо Хендерсон, Георгий Гаранян и Алексей Козлов, Адам Макович и Майкл Бреккер.
Имя Игоря Бриля как выдающегося джазового музыканта современности вошло в ряд джазовых энциклопедий мира. Его дискография в качестве композитора и музыканта включает свыше 30 альбомов, вышедших в России, США и Швейцарии.
Большую концертно-исполнительскую деятельность Игорь Михайлович успешно совмещает с педагогической. Он — один из основоположников джазового образования в России и первый отечественный джазовый преподаватель, создавший свою фортепианную школу. С 1974 И.М.Бриль возглавлял отделение эстрадной и джазовой музыки в Государственном музыкальном училище им.Гнесиных, а в 90-е годы встал во главе кафедры инструментального джазового исполнительства Российской Академии музыки им.Гнесиных (в 2013 г. Игоря Михайловича сменил на этом посту Валерий Гроховский. — Ред.). За эти годы Игорь Бриль вырастил более 150 исполнителей джазовой и эстрадной музыки, в числе которых — заслуженные артисты России Ирина Отиева, Александр Осейчук и Сергей Резанцев, эстрадные исполнители Игорь Николаев и Крис Кельми, молодые российские пианисты, лауреаты международных конкурсов Иван Фармаковский, Евгений Лебедев, Алексей Беккер, Владимир Нестеренко, Алексей Чернаков, Николай Сидоренко, Арташес Асланян, Евгений Сивцов, Марат Габбасов, Алексей Иванников и многие другие. Подлинным триумфом фортепианной школы Игоря Бриля стал I Московский международный конкурс молодых исполнителей (фортепиано), где ученики Бриля стали лауреатами первой и второй премий, обладателями серебряных медалей и дипломантами.
Учебники и научная литература Игоря Михайловича помогают молодым музыкантам осваивать искусство джазовой импровизации. 30 лет назад он создал и выпустил в свет первый в отечественной истории учебник джазовой импровизации («Практический курс джазовой импровизации»), который только в России был переиздан семь раз. Начиная с 1990 г., при непосредственном участии Игоря Бриля были организованы Всероссийские конкурсы молодых исполнителей (до переформатирования в международный ежегодный формат в 2011 г. проходившие каждые два года в Ростове-на-Дону), фестивали джазовой музыки учебных заведений искусств России, детские и юношеские конкурсы.
За большие заслуги в области культуры и искусства в 2004 г. Игорь Михайлович Бриль был награжден Орденом Почёта, стал лауреатом премии города Москвы, удостоен почётного звания доктора искусств Международной академии наук в Сан-Марино, был избран академиком Международной академии творчества. Тогда же на «Площади Звёзд» у концертного зала «Россия» в Москве была заложена именная «Звезда Игоря Бриля».
Концертные программы с участием народного артиста РФ Игоря Михайловича Бриля проходят с неизменным успехом. Цикл юбилейных представлений, посвященных 65-летию маэстро, программы «Джаз XXI века — новое поколение», «История джаза», «Блюз и не только», а также «Джаз вчера, сегодня…», подготовленный продюсерами Денисом Брилем и Николаем Богайчуком — часть современной российской джазовой истории.
Игорь Михайлович, вы пришли в джаз в начале 1960-х гг., когда на отечественной джазовой сцене было ещё очень мало музыкантов, обладавших академической музыкальной подготовкой. Как вас, академического музыканта, приняли в джазовой среде — и как в среде «классиков» отнеслись к тому, что вы, так сказать, сбежали в другой лагерь?
— Речь идёт о том времени, когда я окончил музыкальное училище — по-моему, это 1962 год. В училище был Юрий Николаевич Чугунов, который уже музицировал тогда; были контрабасисты — Юрий Фролов, Геворгян-младший (Андрей, брат пианиста Евгения Геворгяна, виолончелист по образованию, в джазе игравший на контрабасе. — Ред.), Алексей Исплатовский. Серьёзное отношение к занятиям джазом пошло, скорее всего, от Чугунова.
В 1962 г. мы в составе трио — барабанщик Михаил Ковалевский, контрабасист и я — уже готовились к фестивалю: это был даже не фестиваль ещё, а «смотр», который проходил в «Кафе Молодёжное». Мы много репетировали, но вышло неудачно, так как контрабасист — а это был Юрий Маликов (будущий руководитель ВИА «Самоцветы». — Ред.) — внезапно уехал на гастроли. Так что следующая веха — это уже 1965, тоже «смотр-конкурс», фактически первое официальное выступление.
В училище совмещать классику и джаз удавалось вполне благополучно. А потом был Институт им. Гнесиных (ныне Российская Академия музыки. — Ред.). Вот там мой профессор, Теодор Гутман, из-за моих поездок на джазовые гастроли однажды устроил мне выволочку и заодно сказал: «Зачем тебе Бах, Бетховен, Прокофьев — когда ты, Игорь, укушен джазом?». Мы выяснили отношения, после чего я ему, чтобы как-то сблизить позиции, подарил две пластинки джазового вокального ансамбля Swingle Singers: на одной они пели джазовые обработки Моцарта, на другой — Баха. И примирение наступило. Мне даже на дипломном экзамене в институте разрешили играть мою собственную композицию, которую назвали «Импровизация» (смеётся). Это был первый, беспрецедентный случай.
ВИДЕО: хрестоматийная пьеса Игоря Бриля «Путешествие в блюз» (выступление на фестивале «Джаз Глобус», Иерусалим, 2007)
А как в джазовом «лагере» относились к тем, кто приходил из классики?
— А кто приходил? Никто почти и не приходил… После меня был пианист Леонид Чижик, который тоже учился в Гнесинке, а потом ещё — в Горьковской консерватории. Был пианист Борис Фрумкин. Николай Капустин, который окончил Московскую консерваторию у самого Гольденвейзера, играл в тот период на фортепиано в оркестре Олега Лундстрема. Так что джазмены с академической подготовкой были скорее исключением из правил.
После первого выступления в 1965 г. ко мне отнеслись сначала настороженно, особенно в среде тогдашних критиков — Леонид Переверзев, Алексей Баташёв, активист «Кафе Молодёжное» Слава Винаров, который тоже писал отдельные статьи. А потом, наверное, привыкли (смеётся).
Ситуация начала меняться с введением джаза в систему государственного музыкального образования в 1974 г.?
— Позже. Только в 1976 г. первые джазмены получили официальный статус — «артисты камерных джазовых ансамблей». Ансамбль Германа Лукьянова, трио Леонида Чижика, мой ансамбль, квартет Николая Левиновского (впоследствии ставший ансамблем «Аллегро») были первыми.
Что давал в то время этот статус?
— Прежде всего — возможность официальной работы в концертных организациях (Москонцерт, Росконцерт…). Филармонии приглашали только такие вот, официально аккредитованные ансамбли. Это давало возможность очень широко гастролировать. Возможно, иногда и не нужно было так много гастролировать, но были определённые нормы, которые надо было выполнять — кажется, до пятнадцати концертов в месяц. И от выполнения нормы зависела зарплата. Герман Лукьянов мне как-то жаловался, что его ансамбль прислали выступать где-то на селе, где не было электричества, чуть ли не при свечах в коровнике. Система была такая: сначала ансамбль приезжал в областной центр, а там уже местная филармония начинала употреблять его для поездок в райцентры…
А ещё важную роль в джазовой жизни играл комсомол. ВЛКСМ взял джаз под своё крыло и оберегал его. Множество фестивалей проходило при их поддержке — их и Союза композиторов, прежде всего Николая Минха и Юрия Саульского.
Все жили, в плане творческой жизни, от одного джазового фестиваля до другого. Ну и плюс зарубежные поездки.
ВИДЕО: Игорь Бриль и Алексей Зубов «Sweet Polish Lady», Тель-Авив, 2006
У меня первый выезд за рубеж был в 1968 г. Я горжусь тем, что это были вообще первые гастроли советского джазового ансамбля за границей — не выезд на фестиваль, а именно гастроли. Мы выступали в трио с барабанщиком Владимиром Журавским и контрабасистом Владимиром Смоляницким в Восточной Германии — Берлин, Дрезден и Росток. В первом отделении играли наши коллеги из ГДР, во втором — мы; вёл концерты восточногерманский джазовый критик Карлхайнц Дрексель (он потом много написал о нас, у меня даже журнальные вырезки остались).
Прежде всего эти выезды были связаны с культурным обменом. Между странами заключались соответствующие договора, и с «той стороны», как правило, в договоре прописывалось пожелание видеть не только балет и академическую музыку, но и джазовый коллектив. В связи с этим мы довольно много ездили — главным образом по Восточной Европе, конечно.
Кстати, в Белграде до сих пор вспоминают, что последний официально побывавший у них на гастролях советский джазовый коллектив был секстет Игоря Бриля.
— Так и есть. С этим секстетом, кстати, было связано много волнений, пока мы оформлялись здесь в эту поездку. Не выпускали нашего тенор-саксофониста Александра Пищикова. Поездка эта делалась по линии ВЛКСМ, так что мне пришлось взаимодействовать с множеством комсомольских чиновников разных уровней. Причём я так и не знаю, в чём именно заключалась проблема: просто не хотели выпускать, и всё. Тогда в ходе оформления мы должны были проходить разные комиссии. Первая комиссия — горком ВЛКСМ, а вторая — уже горком партии, и вот её мы боялись.
Что, они музыку прослушивали?
— Нет. Они беседовали. Спрашивали, например, сколько орденов у газеты ЦК КПСС «Правда». Или — сколько членов входят в Политбюро ЦК КПСС. Или ещё что-нибудь такое. Потом комиссия писала на каждого из нас рекомендации, и они шли на подпись секретарю горкома. И что-то там у Пищикова пошло не так… Мне пришлось вмешаться. Я решил, что если Пищикова не выпустят, то мы все никуда не поедем. А это был рискованный шаг. Но, судя по всему, делегация ВЛКСМ была уже готова и «на стрёме», и если бы мы не поехали, то и они бы не поехали. А если бы они поехали без нас, тогда у принимающей стороны возник бы законный вопрос, почему нас нет.
Всё решилось в последний момент. Тогда инструктором горкома ВЛКСМ был Владимир Аматуни, который сначала играл джаз на ударных инструментах, а потом пошёл работать в комсомол. Он-то и должен был нас везти. Вопрос решался после шести вечера, а с утра нам уже уезжать. Ему-то я и сказал, что мы никуда не поедем: представьте себе академический квартет — первая скрипка не едет, значит, не едет и весь квартет. В итоге проблема разрешилась, и мы поехали все — и замечательно провели там время.
Для меня Телониус Монк играл в Белграде «‘Round Midnight»!
Как это?
— Играл за сценой, в какой-то очень маленькой комнатёнке, чуть ли не каптёрке. Мы же участвовали в одном концерте, а доступ за сцену у нас был. Я увидел его за сценой и узнал. Он был уже очень болен тогда… Я подошёл к нему и сказал: «Я из России». А он сделал очень странное лицо и спросил: «А где это?» Тогда я набрался наглости и попросил сыграть мне «‘Round Midnight». Он ещё больше, по-моему, удивился (смеётся). Начал играть — пальцы у него были уже какие-то жуткие… Но главное, что я понял, глядя на его игру — и это может, конечно, для кого-то прозвучать диковато: постановка рук не имеет никакого значения! (смеётся) Для меня это был во всех смыслах переворот (смеётся).
ВИДЕО: Thelonious Monk Quartet «’Round Midnight» (Польша, 1966)
Телониус Монк — ф-но, Чарли Роуз — саксофон, Ларри Гэйлз — бас, Бен Райли — барабаны
Ваш ансамбль был одним из первых советских джазовых коллективов, гастролировавших по Соединённым Штатам Америки. Какова история этих поездок?
— Было такое объединение «Межкнига» (Всесоюзное объединение «Международная книга», которое, помимо советских книг, продавало за рубеж и советские грампластинки. — Ред.). Они продали в США несколько дисков — мой, Алексея Кузнецова, Николая Левиновского… Там их выпустила фирма East Wind, ещё на виниле.
После этого в 1988 г. пришло приглашение, и мы объездили практически всё Восточное побережье, выступали в университетских кампусах. Это был квинтет: Александр Осейчук — альт-саксофон, Алексей Кузнецов — гитара, Виктор Двоскин — контрабас, Евгений Рябой — барабаны, и я.
А во второй раз, в 1989 г., была уже «коммерческая» поездка. Тоже очень смешная, с целым рядом каких-то нелепых эпизодов. В ходе этих гастролей мы должны были выступать с вибрафонистом Бобби Хатчерсоном и саксофонистом Джо Хендерсоном. А человек, который нас возил по Америке, никак не мог выплатить нам хотя бы часть гонорара. Кончилось тем, что мы устроили «собрание», стали выяснять с ним отношения. Двоскин и Рябой выступали в роли переводчиков, очень хорошо справились. Мы прижали менеджера к стенке, сказали, что никуда не поедем и концерт с Хатчерсоном не будем играть. Он ответил, что всё о-кей, всё будет в порядке. Мы: «До концерта!» Он подтвердил, и мы поехали. На середине скоростного шоссе мы съехали на обочину, и он на капоте машины стал, слюнявя пальцы, отсчитывать нам доллары: «Игорь, это тебе, тебе — больше, ты руководитель». После этого всё, действительно, было в порядке, и мы сыграли замечательный концерт с Бобби Хатчерсоном в большой евангелистской церкви.
Второй эпизод: у меня на первом пальце правой руки образовался панариций, а в тех вещах, которые мы играли, почему-то оказался в основном задействован именно первый палец. Было больно. После концерта я подошёл к Бобби Хатчерсону и попросил прощения на тот случай, если я что-то не то сыграл — вот, мол, у меня какая проблема. Хатчерсон сказал: парень, это всё ерунда, видишь шрам у меня на мизинце? — мне как-то палец почти оторвало, а нужно было играть; и я играл! (смеётся).
В нью-йоркском клубе Village Gate, уже ныне покойном, во время этих гастролей была сделана запись, и её потом выпустила на компакт-диске компания Mobile Fidelity. В эту вторую поездку у нас были выступления и на Западном берегу, в Калифорнии. Там произошёл очень интересный эпизод. Когда мне было лет двадцать, я увидел сон: мост Золотые Ворота в Сан-Франциско. И не только сам мост, но и всё, что около моста: какие-то лавочки, магазинчики, бары… Мы приехали туда — и что? Я увидел всё это! Для меня это было чудо. Реализация сна!
СЛУШАТЬ: Игорь Бриль «Улица без конца» (с альбома «Утро Земли», ВФГ «Мелодия», 1978)
В Калифорнии мы играли в Сан-Диего, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, на одном из наших выступлений был легендарный критик Леонард Фэзер, и ещё мы там встретили нашего саксофониста Алексея Зубова (который живёт в Лос-Анджелесе с 1984 г. — Ред.), чудесная была встреча.
ВИДЕО: Игорь Бриль на фестивале «ДжазМар» в Нарьян-Маре, 2014 (Сергей Хутас — контрабас, Александр Кульков — барабаны)
Сейчас, когда все уже везде свободно ездят, эти ощущения уже как-то сглаживаются; а было ли тогда, при первых выездах в США, ощущение культурного шока?
— От первой поездки — точно было. Как во сне. Мы были в Америке! Нас всё время знакомили с музыкантами. Уиллис Коновер (джазовый ведущий «Голоса Америки». — Ред.) был тогда ещё жив, он устроил для нас крупный джем с участием очень хороших музыкантов… Вообще шок вызывало всё, начиная от телефона-автомата, на который тебе кто-нибудь может позвонить. Состояние комфортности, к которому быстро привыкаешь — а потом трудно отвыкнуть… Мы все там как-то по-другому заиграли, очень удачно играл Лёша Кузнецов, в общем — там с нами произошло какое-то перерождение. Было ощущение свежей головы, свежих чувств. Хотелось играть. Я начал писать стихи… (смеётся) А второй раз — когда этот самый Перлман никак не мог выплатить нам деньги — это уже совсем другое ощущение. Коммерция! Попали в зубы к акулам капитализма…
P.S. Игорь Бриль в документальном фильме «ДЖАЗ 100» (2022): подробности со съёмочной площадки
P.S. Программа «Линия жизни» телеканала «Россия — Культура»: встреча с Игорем Брилем (съёмка 2015 г.)
Игорь Михайлович ! Уважаемый профессор, дорогой мой учитель !
С Днём Рождения Вас ! Более того, с Юбилеем !
Спасибо Вам за прекрасные уроки. Уроки не только музыки, но и жизни.
Примите от Вашего ученика скромное музыкальное приношение.
(на ютубе по адресу)
https://youtu.be/nAFn8fWF1pc