11 марта 1950 родился Бобби Макферрин (Bobby McFerrin), а это значит, что 11 марта 2020 ему исполнилось 70.
«Джаз.Ру» неоднократно писал о Бобби Макферрине. Певец неоднократно выступал в России с 2004 по 2012 год (когда приезжал дуэтом с пианистом Чиком Кориа). В онлайн-версии доступны как минимум наши подробные репортажи с его московских концертов:
Обозреватель «Джаз.Ру» Григорий Дурново о московском показе импровизационной оперы Бобби Макферрина «Bobble» (2010)
Репортаж с концерта Бобби Макферрина в Москве (2005)
Музыкальный анализ московского концерта 2004 г. от музыковеда Зинаиды Карташёвой
Репортаж с концерта Бобби Макферрина в Москве (2004),
а также подкаст Анны Филипьевой, посвящённый 60-летию Макферрина (март 2010).
В рубрике «Избранное» мы предлагаем читателям чрезвычайно ценный текст — интервью, которое Бобби Макферрин дал нашему постоянному автору (и дизайнеру «Джаз.Ру», автору всех обложек наших бумажных выпусков!) Татьяне Балакирской. Интервью было опубликовано в бумажном «Джаз.Ру» №4/5-2008 и никогда ранее не было доступно в онлайне.
Бобби Макферрин. Голос.
Бобби Макферрин — десятикратный обладатель премии Grammy, один из самых известных в мире вокалистов-импровизаторов, автор одного из «бессмертных» хитов XX столетия («Don’t Worry, Be Happy», 1988), который он, правда, принципиально не исполняет с тех самых пор, как эта песенка стала мегахитом. Разменяв пятый десяток, певец в 1990-м начал также — и небезуспешно начал! — карьеру дирижёра симфонического оркестра. Его записи разошлись общим тиражом более 20 миллионов, а совместные работы с виолончелистом Йо-Йо Ма, пианистом Чиком Кориа, Венским Филармоническим оркестром и клавишником Хэрби Хэнкоком закрепили за Бобби титул звезды как джаза, так и академической музыки.
Бобби Макферрин родился в семье оперного певца в Нью-Йорке в 1950 году. Его отец, Роберт Макферрин-старший, был первым афроамериканским солистом (среди мужчин) в Метрополитен Опера. Семья в 1958 г. переехала в Голливуд, когда Макферрина-отца пригласили озвучивать вокальную партию за актера Сиднея Пуатье в кинофильме «Порги и Бесс» по «народной опере» Джорджа Гершвина и Дюбоза Хейуорда. Первым музыкальным увлечением Макферрина-младшего был кларнет, затем он переключился на фортепиано. Подростком он одно время хотел стать священнослужителем, но страсть к музыке победила. Бобби организовал в школе ансамбль Bobby Mack Quartet, затем последовал тур по стране с группой Ice Follies и, наконец, работа пианиста в клубах.
В 1977-м Макферрин решил попробовать себя в качестве вокалиста. Годом позже он начал работать солистом в группе Astral Project в Новом Орлеане, а затем отправился в тур с легендарным джазовым певцом Джоном Хендриксом. В это же время он встретил вокалистку Линду Голдстайн, которая, занявшись музыкальным бизнесом, с 1979 г. стала его менеджером и часто — продюсером. Вдохновлённые успехом выступлений пианиста Кита Джарретта, полностью построенных на импровизации, Макферрин и Линда задумали сходным образом построить сольные выступления Бобби. Такое решение было новаторским и шло вразрез с традиционными законами построения музыкальной карьеры. Афроамериканский комик Билл Косби помог организовать выступление Бобби на Playboy Jazz Festival в 1980 г., а годом позже Макферрин триумфально выступил на Kool Jazz Festival в Нью-Йорке. Вскоре после этого Бобби выпустил свой первый альбом, продолжая работать над идеей полностью импровизированных сольных концертов.
В 1983 г. Бобби Макферрин отправился в первый тур по Европе как соло-вокалист (без сопровождения) с полностью импровизированной программой. Публика поначалу встречала его настороженно, а затем покорялась. Записи с этих концертов вошли в альбом «Голос» («The Voice»).
На протяжении 80-х Макферрин постоянно работал над развитием своих потрясающих сольных шоу, а также всё чаще и чаще взаимодействовал с публикой, вовлекая зрителей в процесс импровизации. Обладая поразительным чувством времени, свойственным скорее актёрам или юмористам, и заразительной любовью абсолютно ко всем жанрам музыки, Макферрин создал совершенно новую разновидность концерта. Это не просто выступление артиста в привычном понимании — это «ликование и воспевание» музыки в прямом и переносном смысле.
В то же время Бобби начинает активно сотрудничать с различными музыкантами, и в 1985-м завоевывает свою первую «Грэмми» за песню «Another Night in Tunisia», записанную вместе с вокальным квартетом Manhattan Transfer. Последующие Grammy были получены за саундтрек к фильмам «Round Midnight» Бертрана Тавернье (1986) и «How the Rhinoceros Got His Skin» с Джеком Николсоном в 1987.
ВИДЕО: Бобби Макферрин — сольное выступление 1988, часть его шоу «Spontaneous Inventions»
httpv://www.youtube.com/watch?v=UOQ40DqGZ5A
К 1988 году Бобби уже покорил своими сольными импровизациями нью-йоркский Карнеги-Холл и ведущие концертные залы Европы и Азии, укрепляя свою репутацию музыкального феномена. Он выпустил альбом «Simple Pleasures» — дань музыке 60-х. Игривая песенка, совершенно спонтанно родившаяся в студии звукозаписи в ходе работы над альбомом, превратилась в феноменальный хит «Don’t Worry, Be Happy». «Simple Pleasures» был номинирован на «Грэмми» в 1988-м в категории «Альбом года», а «Don’t Worry, Be Happy» победила в номинациях «Запись года» и «Песня года». Эта композиция могла быть с успехом названа «Песней десятилетия», так как заняла первые строчки поп-чартов практически во всём мире.
В разгаре ошеломляющей популярности, которая была абсолютно неожиданной для певца в самом начале карьеры, Бобби вдруг резко изменил круг своих интересов. Отказавшись от лавины концертных приглашений, он начал всерьёз заниматься дирижированием. Энтузиазм, заразительная радость и виртуозность, присущие вокальным выступлениям Бобби, позволили ему добиться успехов и на академической ниве. В 1990 г., в день своего сорокалетия, Бобби выступил как дирижёр с San Francisco Symphony Orchestra. Затем он выпустил альбом «Hush» совместно со своим другом, известным виолончелистом Йо-Йо Ма. Альбом оставался на вершине чартов классики в течение двух лет и стал «золотым». В 1994 г. Макферрин стал художественным руководителем оркестра камерного оркестра города Сент-Пол и выпустил альбом «Paper Music» («Бумажная музыка») — первый альбом Макферрина-дирижёра, который получил достаточно высокие оценки критиков.
С тех пор Бобби стал часто сотрудничать с такими оркестрами, как Лондонский филармонический, Чикагский симфонический, Оркестр Кливленда, Нью-Йоркский филармонический, Филадельфийский оркестр, оркестр Мариинского театра и Венский филармонический. С последним он выступал в ходе своего европейского турне 2003 г.
В последнее время Бобби объединил свою любовь к импровизации с дирижёрскими навыками, распространяя свои вокальные эксперименты на большие группы певцов, как профессионалов, так и любителей, в т.ч. простых зрителей. На концертах Макферрин всегда задействует публику, вовлекая людей в процесс создания музыки в режиме реального времени. Эту же идею, но в более изысканной форме, он воплощает с вокальным ансамблем Voicestra в альбомах «Medicine Music» и «Circlesongs».
До Бобби Макферрина идея карьеры сольного вокалиста-импровизатора казалась абсолютно нереальной. А сейчас критики часто награждают талантливых молодых вокалистов эпитетами вроде «новый Бобби Макферрин». Но Макферрин — единственный в своем роде. Он продолжает совмещать карьеру дирижёра с выступлениями соло-вокалиста, а также постоянно пропагандирует музыку для детей как в сольных выступлениях, так и в специальных оркестровых программах. Несмотря на занятость, Бобби стремится как можно больше времени проводить дома с супругой и тремя детьми.
«Эксцентричность» — вот слово, которое позволяет наиболее точно описать творчество Бобби Макферрина. Те, кто бывал на его выступлениях, или сольных, или в качестве дирижёра, знают, что каждый его концерт уникален и полон неожиданностей. Он из тех немногочисленных артистов, которые выходят за рамки музыкальных жанров и стереотипов и находят собственный, неподражаемый и неповторимый стиль. Страстный хранитель музыкального наследия прошлого, Макферрин продолжает оставаться популярным со своей прекрасной музыкой, над которой не властны границы времени, стран и культур.
ВИДЕО: Бобби Макферрин на фестивале Umbria Jazz (Италия), 1988
httpv://www.youtube.com/watch?v=5Ky8kBdp5Vs
…Наверное, ни один другой вокалист не подходит к вопросу звукоизвлечения настолько инструментально. При этом речь идет не только (и не столько) об имитации, сколько о стремлении наиболее полно раскрыть возможности человеческого голоса как такового и использовать их в качестве беспрецедентного средства музыкальной выразительности. Публичные концерты Бобби Макферрина и его студийное творчество представляют собой два самостоятельных культурных пласта, первый из которых ориентирован, прежде всего, на ответную реакцию публики и взаимодействие с ней, тогда как второй более интровертен и направлен в большей степени на художественные изыскания и творческие эксперименты…
(«Полный джаз» #258, май 2004)
…Макферрин не разогревается, не наращивает сложность — он сразу обрушивает на публику весь свой богатейший исполнительский арсенал, если о его мягкой, органичной, нисколько не агрессивной манере можно сказать «обрушивает». Быстрое, без видимых усилий переключение между сложными исполнительскими приёмами, мгновенные переходы от глубоких басовых нот к фальцету и обратно… Макферрин — не создатель жанра сольного вокального шоу, но именно он в 1980-е перевёл этот жанр из области чистого развлекательства, музыкальной эксцентрики и балагана в область серьёзного искусства, при этом умудрившись нисколько не утерять и развлекательного элемента жанра. Пожалуй, именно его сольные выступления могут служить наилучшей иллюстрацией к максиме «развлекая — просвещать», потому что он не даёт залу расслабиться ни на секунду, постоянно приковывает к себе внимание, точно и выверенно усиливает свое гипнотическое воздействие на публику многочисленными и крайне разнообразными вокальными трюками, при этом ни на секунду не понижая градус накала собственно музыкальной мысли, не теряя высокого, необыкновенно одухотворённого музыкального содержания за сногсшибательной «трюковой» формой…
(«Полный джаз» #311, июль 2005)
Поскольку [весной 2008 — Ред.] приближался очередной, третий приезд Бобби Макферрина в Москву, «Джаз.Ру» обратился к организаторам концерта певца [26 июня 2008 — Ред.] за содействием в организации интервью великого вокалиста. И вот буквально за день до сдачи этого номера в печать мы уже звоним Бобби Макферрину…
Прежде всего хотела бы сказать, что я — ваша горячая поклонница, польщена иметь возможность беседовать с вами и рада, что наконец могу спросить у вас о том, что давно хотела узнать.
Собственно, первый вопрос. Вы создали абсолютно уникальный, оригинальный и самодостаточный стиль пения. Очевидно, понимание того, каким он должен быть, пришло не сразу, и вы потратили какое-то время на его разработку. Помните ли вы, когда именно произошло «переключение» с обычного пения на тот стиль, в котором вы работаете до сих пор?
— Думаю, что с самого начала, как только я начал выступать соло. Я был настолько пленён самим фактом того, что могу находиться на сцене один, что мне не хотелось переключаться на что-то иное. Что же касается временного интервала… Пожалуй, около шести лет понадобилось для того, чтобы выработать стиль. С того момента, когда я впервые задумался о вокале, до моего первого концерта прошло около шести лет. Причём первые два года я сознательно избегал слушать других вокалистов — чтобы не заглушить тот голос, который был у меня внутри. Тем не менее в самом начале своей певческой карьеры, работая в барах, я умудрялся петь песни Стиви Уондера и всё такое в этом духе, аккомпанируя себе на фортепиано. Какое-то время я жил в Нью-Орлеане и пел в группах… но на протяжении всего этого времени вынашивал идею сольного проекта, постоянно практиковался, сам себя записывал, слушал, исправлял ошибки. Так и выработал стиль.
Испытываете ли вы потребность в том, чтобы выступать перед публикой — или, если была бы возможность, вы сконцентрировались бы на записи альбомов? Многие музыканты считают, что альбомы — это нечто, что останется в истории, и записывают их десятками. Какова ваша позиция в этом отношении?
— (несколько секунд размышляет) М-м-м, любой записи я предпочитаю живое выступление. Ну, вот такой у меня вкус. Мне нравится сиюминутность, мимолётность, «сейчасность» (nowness) концерта. Тем не менее, когда он закончен, всё равно нечто остаётся внутри тебя. Когда я был помоложе, мне не нравилось запечатлевать музыку, фиксировать её. Сейчас — мне всё равно, я уже привык. Но если уж говорить о настоящих предпочтениях, то больше всего мне нравится петь вместе с людьми.
Со зрительным залом, вы имеете в виду?
— Совершенно верно. Это то, от чего я испытываю огромное удовольствие.
ВИДЕО: Bobby McFerrin — «Ave Maria» (J.S. Bach / Charles Gounod), 2006
httpv://www.youtube.com/watch?v=PgvJg7D6Qck
Вот такой вопрос у меня созрел. Я, к сожалению, не знаю, какой вы в повседневной жизни, но отчего-то мне кажется (и не только мне), что человек, способный передавать музыкой те чувства, что передаете вы, обладает какой-то высшей мудростью. Уверена, многие вас вообще считают чуть ли не святым. Как прокомментируете?
— Ну, вовсе нет (усмехается). Я бы не назвал себя мудрым человеком. Конечно же, я стараюсь думать о людях и быть самоотверженным и бескорыстным изо всех сил. Я же христианин. Я постоянно изучаю Писание и пытаюсь жить такой жизнью, какой бы её хотел видеть Иисус. И если есть во мне какая-то мудрость, то она почерпнута из Писания. Вот и всё, что я могу сказать… В принципе, я довольно спокойный и тихий человек, и я равнодушен к славе… ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Часто медитирую. Вот такая у меня повседневная жизнь.
А как медитация согласуется с Писанием? Разве нет в этом противоречия?
— Я имел в виду, что внимательно, вдумчиво читаю Библию и пытаюсь вникнуть в суть прочитанного. Если какой-то стих особенно сильно впечатляет меня, я долго размышляю над ним.
А какое место в вашей жизни занимает музыка? Понимаю, что важное, но чем именно она для вас является? Это просто удовольствие, упражнение ума или способ выразить себя, или…
— (перебивает) О-о, это молитва. Это молитва, восхваление, это переживание счастья. Это радостный шум во славу Бога. Это способ объединить двух человек, это связь между ними. Это средство создания общности… Самое удивительное и прекрасное, что я вижу в музыке — её способность в одно мгновение создавать общность, содружество людей. Ты стоишь перед двумя, тремя тысячами людей, которые не знают друг друга, и в одну секунду, в ту секунду, когда они открывают свои сердца и поют вместе, эти люди превращаются в единое целое… Это непередаваемое ощущение. Тысячи людей поют на несколько голосов. Вместе. Наверное, такие минуты — самые ценные в моих концертах.
ВИДЕО: Бобби Макферрин — вокальная импровизация на стадионе в Гельзенкирхене, Германия (2010)
httpv://www.youtube.com/watch?v=81uJZIF9TCs
Каков ваш подход к вопросу о месте человека в музыке? Является ли индивидуум полноправным творцом или он всего лишь «передатчик» чего-то высшего (если использовать библейскую терминологию — сосуд Божий)?
— Я не думаю, что кто-либо может полностью быть ответственным за создание музыки. Ведь Бог есть первоисточник её. Впрочем… Нет, всё-таки понемногу первого и второго. Допустим, я импровизирую. Я использую технику, которую сам изобрёл. Или пусть не сам изобрёл, а частично заимствовал из ранее услышанного. В частности, из африканской музыки, — техника эта чем-то сродни йодлю, звукоподражательным песнопениям. Словом, я использую эту технику, чтобы могла возникнуть музыка. Когда она появляется, я сам её слушаю, наблюдаю за ней, позволяю ей вести себя дальше. Да, безусловно, мы лишь русло, канал связи, по которому течёт музыка, но наша задача — выработать в себе дисциплину, постоянно находиться в бодрствовании, практиковаться. Держать технику на уровне. Как только ты перестаёшь практиковаться, ленишься, отпускаешь всё на самотёк, ты перестаёшь быть каналом.
К вопросу о «канале». У меня есть диск «Interactive Guide To Vocal Improvisation», автором которого является ваша коллега по Voicestra, Риэннон. Самое первое упражнение, которое советует делать Риэннон — это упражнение на дыхание. Но не простое, а чем-то похожее на практики у-шу, ци-гун и прочих восточных гимнастик. Прежде чем начать петь, ты должен почувствовать себя частью мироздания, «прокачать чакры», макушкой дотянуться до небес, а ногами упереться в центр Земли — всё прямо как на уроках по, скажем, тай-цзи. Интересно, а практикуете ли вы подобные вещи вместе с Voicestra? Насколько такая практика вообще распространена среди ваших коллег? Или такой способ психологической настройки в ваших краях так же необычен, как и в России?
— У каждого свой метод вхождения в музыку. Такой метод использует Риэннон, я — нет. У меня вообще нет никакого метода подготовки к выступлению. Разве что такой: я стараюсь — не выступать. Мне не нравится думать, что момент, который наступит в восемь часов вечера, когда я выйду на сцену перед зрителями, более важен, чем любой из тех моментов, которые я проживаю в музыке днём. На сцене я делаю то же самое, что делаю в своей комнате, когда пою наедине с собой, или когда выхожу на улицу. Некоторые люди думают, что всё, что звучит вне сцены, «не считается», что музыка со сцены обладает наибольшей значимостью. А я так не считаю. Я считаю так: то, что я делаю за сценой, так же важно, как и то, что я пытаюсь делать перед зрителями. Нет разницы. Совсем.
Потрясающе. Пожалуй, с такой точкой зрения я встречаюсь впервые… В продолжение начатой темы о Voicestra: в какой стадии находится ваша работа в рамках этого коллектива?
— В этом году мы больше не выступаем. Тур закончился в феврале, в следующий раз мы встретимся уже в 2009 году.
А какой будет первая встреча ансамбля после такого долгого перерыва? Как вы репетируете, каких целей достигаете в ходе репетиции?
— Мы не репетируем вовсе.
Да вы что!
— Мы никогда не репетируем, мы всегда импровизируем. Все участники Voicestra живут в разных концах страны, кто-то на Востоке, кто-то на Западе, кто-то с Юга… Кто-то с Севера, да (смеётся). Днём, в который мы соберёмся в следующий раз, будет день первого концерта в туре. Мы вместе выйдем на сцену во время саундчека. Разве что это можно будет назвать репетицией. Мы даже никогда не говорим о музыке, никогда не подходим друг к другу, чтобы обсудить, что бы нам хотелось попробовать спеть. Мы просто выходим на сцену и поём. Меня несколько раз просили выучить что-то вместе, какие-то фрагменты, которые перед этим записываются на бумаге. Я каждый раз отказывал в этих просьбах, потому что я не хочу, чтобы Voicestra были чем-то иным, помимо импровизирующего хора.
ВИДЕО: Bobby McFerrin «My Favorite Things», выступление для студентов Berklee College of Music, 2010
httpv://www.youtube.com/watch?v=CDekX3ymVfc
А скажите, пожалуйста, что вас так привлекает в дирижировании? Мои родители — дирижёры по образованию…
— (одобрительно) Ага.
…И я представляю, что это за профессия, но сама всегда считала, что намного интереснее принимать в создании музыки непосредственное участие. Петь или играть. Почему вам нравится управлять оркестром?
— Немножко не так: мне нравится музыка, которую играет оркестр. Мне нравится переживать разные эмоциональные состояния в окружении музыкантов, разделять с ними музыку… Я словно пою своими руками. Пою телом. Ощущения очень напоминают те, что я испытываю, когда пою со зрительным залом, поэтому мне так это нравится. Но! Но. Я не дирижёр. Я не воображаю себя дирижёром ни в коем случае. Я певец. Я чувствую сердцем, что это моё предназначение, что ради этого я был создан. Управление оркестром — это хобби. Я его называю своей случайной карьерой, потому что я никогда не планировал и даже не намеревался этим заниматься: всё произошло само собой. Просто… люди знают моё имя, просто кому-то однажды пришла в голову мысль: было бы интересно, если бы он пришёл и попробовал быть нашим дирижёром. Может, нам так удастся положить какие-то деньги в пенсионный фонд… Ну, вроде этого.
Да, понятно.
— Но погодите, мне всё-таки нравится это делать! Я от этого получаю удовольствие (смеётся).
Ну конечно же, я вам верю! Похоже, у нас остаётся не так много времени. Поэтому — последние вопросы. В ваш прошлый приезд на одну сцену с вами поднимались российские музыканты; вы вместе играли. Однако создалось впечатление, что вам вместе было не очень комфортно. Это так?
— Ну, не знаю, я уже не очень-то помню. Обычно бывает так. Во многих странах, куда я приезжаю и выступаю с сольными концертами, организаторы приглашают местных музыкантов, чтобы мы что-то сделали вместе. Я даже и не знаю, кто эти музыканты. Не знаю, как они играют, в каком стиле. Поэтому первое, что мне хочется сделать — это послушать, чем является музыкант. И иногда… речь даже не идёт о том, комфортно или некомфортно, — словом, мне иногда приходится ждать очень долго, чтобы понять, что можно сделать. Со стороны может показаться, что мне некомфортно, но вполне может быть и так, что я просто стою и жду, что будет дальше. Есть музыканты, которых «схватываешь» через 15-20 секунд после того, как они начинают играть. А бывает так, что нужно ждать две или даже три минуты, чтобы понять, что ты здесь можешь сделать.
Теперь понятно. Что должно случиться, чтобы вы сочли свой концерт неудавшимся?
— Ох, мне кажется, у меня такого ни разу не было. Я думаю… Ну… Я могу вспомнить только одно выступление за всю свою карьеру, которое можно считать неудачным. Это было о-о-очень давно. Когда я только начинал выходить на большую сцену с сольными концертами. Я до сих пор учусь тому, как делать так, чтобы всё выходило хорошо и правильно. А на том концерте, помню, я совсем не чувствовал, что знаю, как это делать. Но это было о-о-очень давно. В Лондоне, в 1985-м или 1984-м году примерно.
Ну, всё равно, я тогда ещё была маленькой девочкой.
(Смеётся)
И если серьёзно… мне кажется, вы являете собой пример того, как человек может творчески реализоваться, не прибегая вообще ни к чему внешнему. Не нуждаясь в инструменте, не нуждаясь в помощи других музыкантов. Вы, как кажется человеку постороннему, вроде меня, абсолютно гармоничная личность (в чём я убедилась и в процессе нашей беседы). Жалеете ли вы о чём-нибудь? Или в прошлом всё сделано, в настоящем всё получается, возвращать время ни к чему?
— Oh my goodness. Вот это вопрос, на который я совсем не могу ответить сразу. Я должен подумать. Дайте я вспомню. О чём же я жалею…
Может быть, если вспоминается так тяжело, и не о чем жалеть-то?
— Ну да. У каждого есть о чём жалеть. Только мне ничего на ум не идёт. О! Вспомнил. Есть одна вещь. Я как-то выступал на концерте, посвященном Элле Фицджералд (по всей видимости, «Hearts For Ella» в 1990 г. — Т.Б.). Она присутствовала на нём. В конце этого вечера вместе с Эллой вышли вокалисты, принимавшие участие в концерте, очень много. А я не пошёл. Мне казалось, что это будет слишком дерзко — войти на одну сцену с ней. Моё почтение к ней не позволило это сделать. Я бы не задумываясь выбежал бы туда, если бы меня пригласили, но выйти нагло, без приглашения… Понимаете?
Да, да.
— Так я упустил возможность спеть с Эллой Фицджералд. Об этом я жалею. Есть наверняка и ещё какие-то сожаления, но так сразу я их не вспомню.
…И, наверное, не нужно.
ВИДЕО: Bobby McFerrin, Chick Corea «‘Round Midnight», концерт в клубе Blue Note, 2008
httpv://www.youtube.com/watch?v=shWrMVSj_hk
