12 и 13 марта в Светлановском зале Дома музыки прошли концерты XVI международного фестиваля «Триумф Джаза», который состоялся на нескольких площадках с 10 по 13 марта в двух городах — Москве и Санкт-Петербурге. Одним из центральных событий фестиваля стали выступления американского трио Medeski, Martin & Wood. Приезда прославленных первопроходцев синтеза современного джаза с высокоэнергетичной электрифицированной музыкой так называемых «джем-бэндов» 1990-х ожидали в России давно (подробности об истории коллектива см. в интервью Джона Медески «Джаз.Ру», которое он дал нашему главному редактору Кириллу Мошкову в 2002 г.). Впервые переговоры о выступлениях MMW начались ещё в первой половине прошлого десятилетия, когда базировавшееся в Нью-Йорке трио достигло в США статуса звёзд «независимой» сцены. Но только благодаря приглашению компании Igor Butman Music Group на фестиваль «Триумф джаза», задавший чемпионский уровень по привозам ведущих джазовых музыкантов мировой сцены ещё в начале 2000-х гг. и никогда её не снижавший, концерты MMW в России стали реальностью — в тот год, когда прославленный ансамбль отмечает своё 25-летие. Клавишник Джон Медески, басист Крис Вуд и барабанщик Билли Мартин выступили в нашей стране трижды: в ДК им. Горького в Санкт-Петербурге, а также в Доме Музыки и Клубе Игоря Бутмана в Москве.
До и после концертов со всеми тремя участниками прославленного джем-бэнда побеседовал обозреватель «Джаз.Ру» Григорий Дурново.
| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Владимир Коробицын, Кирилл Мошков |
 |
После выступления в Доме Музыки, то есть уже двух концертов в России, собеседником нашего издания стал клавишник Джон Медески.
Какие у вас впечатления от прошедших концертов?
— Было славно, мы получили удовольствие. Сцены были похожи на театральные.
Были ли моменты, когда что-то происходило неожиданно, не так, как вы думали перед выходом на сцену? Я имею в виду собственно то, что вы играли.
— Да нет, ничего такого. У нас такой подход: мы готовы ко всему новому. Больше ничего неожиданного для нас не случается. Только если что-то ломается.
Билли Мартин говорит, что от уровня близости с публикой зависит процент того, что вы играете акустическим составом (MMW время от времени меняют тембральную картину и превращаются из электрического трио с органом, клавинетом и электропиано в фортепианное джазовое трио. — Ред.). Как было на прошедших концертах?
— Многое зависит от инструментов. В первый вечер рояль был ужасный, поэтому игра на акустическом инструменте не доставляла удовольствия. На следующий день (в Доме Музыки — Ред.) рояль был отличный, так что мы больше играли в акустике. Когда гастролируешь, каждый день всё бывает по-разному. Звучание имеет очень большое значение. В этом театральном зале (Джон имеет в виду Светлановский зал Дома музыки. — Ред.)было много «джазовой» аудитории, они внимательно слушали, поэтому мы играли музыку, которая больше подходит для такой атмосферы. Мы можем делать разные вещи, мы приспосабливаемся к тому, что исходит от публики. (Рояль в Клубе Игоря Бутмана также устроил Медески и использовался во время концерта трио активно. — Г.Д.)
Можете ли вы сказать несколько слов о своих проектах за пределами трио, которые считаете наиболее важными?
— У меня есть проект под названием DRKWAV — саксофонист Скерик и Адам Дайч на барабанах. Я выпустил сольный фортепианный альбом. В этом году должен выйти альбом моего проекта Mad Skillet с потрясающим тубистом Кёрком Джозефом и барабанщиком Теренсом Хиггинсом — они оба из Нового Орлеана, из The Dirty Dozen Brass Band, я продюсировал их альбом — и Уиллом Бернардом на гитаре. Ещё у меня есть трио с Дэйвом Фьюдзински на гитаре и Кэлвином Уэстоном на барабанах. И я много работаю с Джоном Зорном — записал не знаю сколько альбомов с ним за последние годы, участвовал в фестивалях и турне… И ещё одно упомяну — я много работал с гитаристом Тисиджи Муньосом (Tisziji Muñoz). Было бы здорово, если бы он сюда приехал!
Насколько я могу судить, вы часто играете в составе трио и помимо Medeski Martin & Wood. Что этот формат значит для вас?
— Три — магическое число. (Улыбается.) Medeski Martin & Wood — что-то вроде вариации на тему «джазового» фортепианного трио, с контрабасом и барабанами. DRKWAV больше похоже на «органное трио», то же можно сказать про трио с Фьюдзински и Уэстоном.
Играли ли вы ещё в трио с контрабасом и барабанами?
— Да, пианисту часто случается играть в трио. Но когда мы собрались как Medeski Martin & Wood, нам прежде всего хотелось делать что-то необычное, а не пытаться просто воспроизводить ту музыку, которая уже существовала до нас. То, что мы делали, соответствовало тому, что происходило в США в начале 1990-х. Нам хотелось играть для молодых ребят, которые не знали импровизационную музыку или думали, что джаз — это музыка их родителей, бабушек и дедушек.
ДАЛЕЕ: Джон Медески о работе с группой «Аукцыон» и о любви к русской народной музыке, а также двойное интервью Билли Мартина и Криса Вуда!
Не могу не спросить вас о впечатлениях от работы с российской группой «Аукцыон».
— О, я люблю их! Я был бы рад ещё что-нибудь с ними сделать. Мы записали альбом («Девушки поют», Геометрия, 2007. — Ред.), выпустили концертный DVD («Фёдоров Волков Медески Рибо Смит. ГлавClub 12/3/2010», Ulitka Records / Отделение Выход, 2011. — Ред.), я играл ещё и в проекте с Владимиром (речь об альбоме солиста «Аукцыона» Леонида Фёдорова и контрабасиста Владимира Волкова «РАЗИНРИМИЛЕВ» — Ulitka Records, 2010 — с участием Медески, Марка Рибо и Чеза Смита — Г.Д.). Эта музыка непохожа на то, чем я [обычно] занимаюсь, но её дух близок тому, что я люблю, он свидетельствует об открытости всему, готовности к сиюминутному творчеству.
Случалось ли вам слушать какую-нибудь ещё русскую музыку в последнее время?
— Не очень-то. Честно говоря, мне не нужно больше информации и источников влияния, кроме того, что исходит изнутри.
Но ведь и у этого есть свои источники…
— В конечном счёте у всей музыки есть один-единственный источник, и он есть в каждом человеке. Всё остальное — интеллектуальные дополнения. Вообще всё относительно. Многие люди говорят, что им напоминает музыка Medeski Martin & Wood, а мы такого и не слышали никогда! Кому-то наша музыка напоминает группу Little Feat, которую я не слушал никогда в жизни. Кому-то — Emerson, Lake & Palmer, их я тоже никогда не слушал. Я слушал много джаза, рока, R&B. Конечно, я много слушаю и сейчас, особенно когда мне советуют что-нибудь. Я люблю народную музыку, особенно грузинскую и русскую. Слушаю много современной музыки. У меня очень много времени уходит на игру, на сочинительство. Но я всё время слушаю. Даже когда хожу в ресторан!
ВИДЕО: Выступление Medeski, Maring & Wood в Москве, ММДМ (съёмка JazzMap)
httpv://www.youtube.com/watch?v=UINNMOzcYg0
Незадолго до выступлений в России собеседниками Григория Дурново стали барабанщик Билли Мартин и контрабасист Крис Вуд. С ними разговор зашёл о подробностях планов прославленного трио, собственных проектах каждого из музыкантов и о том, как именно Medeski Martin & Wood работают вместе над своей музыкой уже четверть века.
Последние несколько лет участники трио больше работают над проектами за его пределами или в проектах трио с кем-либо ещё. Каковы ближайшие планы у самого трио?
Билли Мартин: Мы действительно последние несколько лет меньше играем вместе группой, а больше занимаемся другой работой. В этом году мы отмечаем 25-летие. У нас почти закончена работа над записью, сделанной вместе с камерным оркестром Alarm Will Sound. Мы записали новые произведения и старые в новых аранжировках. Мы собираемся выпустить эту запись и думаем над ещё одной в этом году, это будет уже только трио, музыка, в большей степени основанная на грувах. Но выступать вместе так часто, как в «старые добрые времена», мы не планируем. «Старые добрые времена» я заключаю в кавычки, потому что времена, конечно, были добрые, но то количество концертов, которое было у Medeski Martin & Wood в прошлом, — сейчас это было бы слишком. Кроме того, нам интересна и другая работа. Думаю, мы всё равно остаёмся группой, мы всё равно будем играть вместе каждый год, но не так часто.
Крис Вуд: С самого основания трио мы постоянно выступали и записывались вплоть до прошлого года, когда решили сделать перерыв в турне на год.
Ваши концерты в России не являются частью какого-то турне. Планируете ли вы какую-то особую программу для России, и что вы вообще собираетесь играть?
К.В.: Для нас каждый концерт особый. Что касается того, как мы готовимся к концертам, наверно, мы это делаем не так, как думают люди. (Смеётся.) Я каждый день готовлюсь играть, поскольку музыка для меня — это дело жизни, я думаю о ней каждый день, о разных способах звуковоспроизведения. А мы втроём больше не живём в одном городе. Я живу в Нэшвилле. Иногда мы не видимся вплоть до начала турне. Но поскольку мы играем вместе уже столько лет, нас такой режим устраивает. Это как с ездой велосипедом: садишься на велосипед и едешь, как будто никогда не слезал.
Б.М.: Эти концерты будут особыми для нас, это точно. Когда мы играем, мы всегда создаём новую музыку, будь то спонтанное творчество прямо на концерте или подготовка новых произведений. Новых записей у нас нет, поэтому нет и нового материала. Но у нас столько сделано в прошлом, а играем мы всегда по-новому и всегда с воодушевлением. Думаю, поскольку в Россию мы приезжаем впервые, мы подадим наш материал особым образом, это будут уникальные концерты для всех — и для нас, и для публики. Не знаю, что ещё сказать, кроме того, что где бы мы ни играли, мы всегда переживаем уникальный опыт, а не просто повторяем один и тот же репертуар. Есть группы, которые играют только или преимущественно материал с альбома, который у них только что вышел, играют хиты. Мы более открыты для экспериментов. Конечно, мы сыграем какие-то старые вещи. Но у нас всегда всё непредсказуемо.
Это значит, что вы сами тоже ещё не знаете, как это будет?
Б.М.: Не знаем. Даже когда мы разговариваем перед выходом на сцену, мы всё равно не знаем. Иногда мы договариваемся, что именно будем играть, а потом выходим — и начинается совсем другая история. Мы договариваемся, потому что хотим быть готовы к ситуации, когда на сцене вдруг возникнет какая-нибудь проблема. Но вообще мы на сцене легко можем передумать и двинуться в совершенно ином направлении, чем планировали, исходя из той энергии, которую чувствуем в момент концерта.
В истории трио бывали периоды, когда вы больше обращались к спонтанной импровизации, а бывали такие, когда вы играли преимущественно композиции, написанные заранее…
Б.М.: Да, оба подхода имеют место. Такова жизнь — иногда повторяешь уже рассказанную историю, иногда рассказываешь новую.
Как проходила работа с Alarm Will Sound?
К.В.: Мы давно мечтали поработать с оркестром. Но не знали, как это осуществить, поскольку это очень сложно с организационной точки зрения, очень дорого. Когда мы узнали про Alarm Will Sound, мы поняли, что это идеальный оркестр для совместной работы. В каком-то смысле они больше похожи на группу, чем на оркестр. Они не только играют чужую музыку, но и сочиняют свою, они талантливые аранжировщики. Мы работали, относясь друг к другу с большим уважением. Это сотрудничество стало возможным именно потому, что и мы, и они писали произведения для этого совместного проекта.
Если я не ошибаюсь, в составе Alarm Will Sound тоже есть контрабасист.
К.В.: Да, в струнной секции.
То есть у вас с ним были разные партии?
К.В.: Конечно. Этот проект правильнее всего считать дуэтом группы Medeski Martin & Wood и оркестра. Мы с оркестровым контрабасистом функционировали совершенно по-разному.
Как вы сочиняли произведения для этого проекта? Имели ли вы заранее в виду, что это будут композиции для оркестра, или сначала просто сочинялась мелодия, а потом уже создавались аранжировки?
Б.М.: Каждый из нас работал по-своему, но мы все сочиняли для совместного проекта. У меня к тому моменту было записано произведение «Coral Sea» для двух фортепиано, и я дал его музыкантам из оркестра, и они помогли мне сделать аранжировку. Джон написал произведение «The Eye of Ra», очень длинное, специально для оркестра и Medeski Martin & Wood, в нём есть переходы от частей, аранжированных для оркестра, к частям, построенным на груве, там звучит гитара. Музыканты оркестра тоже писали для оркестра и для нас. Ещё двое музыкантов сделали аранжировки наших уже записанных ранее композиций, «End of the World Party» и «Anonymous Skulls», причём очень тщательно воссоздано, как они звучат на нашем альбоме, но при этом в этой аранжировке использованы живые инструменты и голоса. Некоторое время назад мне удалось найти финансирование для выпуска записи.
ВИДЕО: мини-фильм о совместной записи Alarm Will Sound и Medeski Martin and Wood
httpv://www.youtube.com/watch?v=nsTggGFPMm4
Билли, осуществляете ли вы в собственных проектах то, чем не можете или не хотите заниматься в рамках трио, или бывает, что вы в обоих случаях занимаетесь одним и тем же?
Б.М.: Наше трио — очень особый ансамбль, поэтому в своих проектах я не сочиняю музыку, которую мог бы играть в трио. У меня есть небольшой духовой ансамбль Wicked Knee — труба, тромбон, туба и ударные. Мы играем старый новоорлеанский джаз, а также современную, в том числе академическую камерную музыку. Я люблю писать для камерных оркестров, для струнных. Я экспериментирую, ищу собственный композиторский голос, пробую разные ансамбли, разную инструментовку. Сейчас мне часто представляется такая возможность, когда я сочиняю для кино. Я нанимаю музыкантов и с их помощью создаю музыку, чего раньше не мог себе позволить. И очень многому учусь таким образом. Очень хочу записать фанковый альбом, построенный на грувах, мечтаю об этом всю жизнь. Может быть, Джон и Крис примут участие в записи.
Как вы сочиняете?
Б.М.: Какого-то одного способа у меня нет. Иногда сижу за роялем, и каждый раз, как происходит что-нибудь интересное, я записываю, чтобы потом сыграть кому-нибудь или расписать по партиям для небольшого состава. Иногда я могу взять какой-нибудь струнный инструмент, гитару, например. Я плохо на них играю, честно говоря, — на ударных, конечно, легче. Иногда у меня есть какая-то гармоническая идея для группы, я делю ее на секции с определёнными гармониями, и мы играем с этими секциями в игру, примерно как Джон Зорн в проекте Cobra. Мне нравится, когда вместе сходятся люди, чтобы импровизировать, нравится сидеть с ними, немного руководя. Этим летом я выпустил альбом под названием «Wandering», вся музыка там основана на моих графических записях, которые я раздал разным музыкантам, а они их интерпретировали. Я всякий раз придумываю новый способ. Я не учился композиции, я много слушал европейской классической музыки, мой отец — скрипач, поэтому у меня много этой музыки в голове. Русских композиторов, в частности — Прокофьева, Чайковского, Стравинского, музыки, которую мой отец играл в оркестре Нью-йоркского балета. И многих других композиторов. Но я не пишу, как они! Я только ощущаю их влияние в некоторые моменты, когда кладу руки на клавиатуру.
К.В.: Я сочиняю любым возможным образом. Суть сочинительства — импровизация. Для кого угодно. Даже когда вы сочиняете слова, вы пробуете что-то разное, пытаетесь войти в состояние, когда что-то возникает спонтанно, а потом вы на это посмотрите и решите, годится или нет. Когда мы сочиняем в Medeski Martin & Wood вместе, всё происходит примерно так же. Мы импровизируем, записываем происходящее, вдруг происходит что-то, что нас всех удивляет, обращает на себя внимание, и мы начинаем развивать то, что получилось, пока не возникнет новый повод для удивления. Мы сочиняем и по отдельности, и показываем вещи остальным. Бывает, я играю себе что-то каждый день, но особо не работаю над этим, просто записываю и забываю, а потом нахожу. Единственный способ объективным образом услышать то, что ты сам сделал, — забыть о том, что ты когда-либо это делал. Потому что если ты помнишь, как ты это играл и что ты в это время думал, ты не можешь понять, как это звучит со стороны, у тебя будет предвзятое суждение.
Крис, хотел бы спросить о вашей группе The Wood Brothers. Каково джазовому контрабасисту играть в такой группе? Помогает ли опыт в Medeski Martin & Wood играть в The Wood Brothers и наоборот?
К.В.: Для меня The Wood Brothers — это возвращение в исходную точку. Дело не только в семейных связях (сооснователь группы — блюзовый гитарист и певец Оливер Вуд, брат Криса — Г.Д.), но и в музыке. Наш отец был фолк-музыкантом. В Америке в конце 1950-х была фолк-сцена в городе Кембридж, штат Массачусетс. Мой отец учился в Гарварде и принадлежал к этой сцене. Он вёл шоу на радио, работал с Джоан Баэз до того, как она стала знаменитостью. Из этой же среды происходит и Боб Дилан. Музыка этого времени очень часто звучала в моём доме. Мой отец был хорошим гитаристом и певцом, и это было моё первое соприкосновение с музыкой. Позже я заинтересовался джазом, стал учиться джазу, началась работа в Medeski Martin & Wood. Брат тоже занимался музыкой, но в области песенной традиции, он стал очень хорошим певцом и гитаристом. Меня очень воодушевляла идея использовать влияние Medeski Martin & Wood и той музыки, которая повлияла на нас, в формате группы, исполняющей авторские песни. Я фантазировал: что было бы, если бы Чарлз Мингус собрал группу вместе с Робертом Джонсоном? Как она звучала бы? Меня часто спрашивают, чем отличается работа в Medeski Martin & Wood от работы в The Wood Brothers. Я отвечаю: когда я на сцене играю музыку, никакой разницы нет. Но всё, что предшествует этому моменту, очень сильно различается. Мы по-другому готовимся, по-другому сочиняем, музыканты по-другому взаимодействуют.
ВИДЕО: выступление The Wood Brothers в Нью-Орлеане
httpv://www.youtube.com/watch?v=TRAe8ffjTbA
Вы сказали, что живете в Нэшвилле. Погружены ли вы в ту музыку, которая распространена там, — в мир кантри?
К.В.: Нет. Существует новый музыкальный термин Americana, если наша музыка к чему-то и относится, то вот к этому. Но это очень неопределённый термин, грубо говоря, он обозначает корневую американскую музыку. Есть много групп, играющих Americana, которые используют элементы кантри и блюграсса. Но сюда относится и блюз Дельты, и джаз — важная часть американской истории. Думаю, моя интерпретация термина Americana гораздо шире общепринятой.
Возможно ли, чтобы одна и та же мелодия, одно и то же произведение пополнило репертуар как Medeski Martin & Wood, так и The Wood Brothers?
К.В.: Абсолютно! Мой брат пел с Medeski Martin & Wood. Мы вообще неоднократно играли с певцами, нам это нравится.
Б.М.: Мы такая группа, с которой многие рады сыграть, потому что мы — отличная ритм-секция, мы здорово можем обеспечивать аккомпанемент для других исполнителей. В этом смысле мы очень востребованы. Если бы мы хотели, мы могли бы стать таким сопровождающим составом. Всем нравится с нами играть, у нас никогда не бывает проблем с приглашёнными артистами, мы готовы к тому, чтобы кто-нибудь присоединился к нам на сцене — из тех, кого мы знаем и с кем нам удобно. Часто это происходит без предварительного объявления. Недавно мы вели переговоры с компанией Blue Note, мы хотели записать альбом с большим количеством певцов и авторов песен. Мы бы пригласили Тома Уэйтса, Игги Попа, Джеффа Твиди из группы Wilco, даже Элтона Джона — и исполнили бы их песни. С некоторыми из них мы играли, другие нас обожают. Мы уже начали обсуждать с ними этот проект. Но такая ситуация типична для крупного лейбла, они не хотят рисковать. Была идея таким образом отпраздновать 25-летие: исполнять чужую музыку в нашем духе, чтобы авторы пели её с нами. Эту идею нам предложил Дон Уоз, он сейчас руководит подразделением Blue Note, в основном, продюсирует рок-альбомы. Он познакомил нас с Игги Попом, мы поучаствовали в записи его альбома «Avenue B». Но, похоже, этот проект не состоится, поскольку Blue Note не хочет его финансировать.
К.В.: Участие приглашённого музыканта меняет всю динамику и привносит новое дыхание. Если мы играем с солистом, например, с Джоном Скофилдом, нам нравится превращаться в ритм-секцию, в аккомпанирующий состав, потому что мы этим не занимаемся, когда играем просто втроём. Когда Джон (Медески — Г.Д.) солирует, а мы с Билли аккомпанируем, мы даже не думаем, что мы ритм-секция, происходит разговор на равных между тремя. Но когда появляется четвёртый человек с сильным голосом, мы с удовольствием отказываемся от этих принципов. Думаю, Джону нравится быть не в центре внимания, реагировать на то, что делает кто-то ещё. С другой стороны, иногда с нами играют музыканты, которые знают, как слиться с нами воедино. Они не обязательно берут на себя роль солиста, такой музыкант становятся четвертым членом демократического сообщества. Таков Нелс Клайн. Конечно, он потрясающий солист, но он прежде всего добавлял какие-то звуковые элементы к тому, что делали мы. DJ Logic, как и другие диджеи, не считает себя солистом, он проникает внутрь и помогает в области звучания и ритма.
Были ли в истории Medeski Martin & Wood моменты, когда вам вдруг хотелось сделать что-то в духе традиционного фортепианного трио, вроде посвящения Биллу Эвансу, например?
Б.М.: Так было в самом начале: Джон играл только на рояле, Крис играл только на контрабасе. Мы некоторое время экспериментировали с музыкой, созданной под влиянием Колтрейна, Эллингтона, Билла Эванса и другими. Первый год мы были фортепианным трио, а потом Джон стал покупать электронные устройства, потому что ему не нравились рояли в клубах, где мы играли. Вообще-то мне больше нравится, когда мы играем как фортепианное трио. Мне кажется, так лучше проявляется наше взаимодействие, не важно, играем мы при этом джазовый стандарт или импровизируем. Мне кажется, у такого состава, без электроники, без усилителей, больше возможностей для самовыражения. Мы контролируем звучание, и каждый мелкий звук — как целый мир. Фортепиано — невероятный инструмент, и Джон — великолепный пианист, у него просто нет достаточных возможностей, чтобы выразить себя в этом инструменте. Мне кажется, некоторые наши слушатели хотят фанка и грува, музыки в духе R&B, поэтому промоутеры иногда выстраивают концерты в соответствии с этим, они требуют, чтобы у Джона было десять клавишных инструментов! (Смеётся.) И он им угождает, потому что он очень милый человек.
К.В.: На нас повлияли определённые фортепианные трио, и мы можем передать это влияние по-своему. Но чем важно трио — это тем, что все участники равны, равноценны. Каждый по очереди может быть солистом. Необязательно я всякий раз буду играть басовую партию, Джон — мелодию, а Билли — ритм. Мы можем меняться ролями. Джон может играть басовую партию, я могу играть мелодию или соло, и даже Билли может выполнять мелодическую функцию.
Но сейчас вы играете акустическим составом?
Б.М.: Да, да. Иногда, если в зале есть рояль, мы часть концерта играем как фортепианное трио. Но Джона может не устроить звук рояля. Вообще многое зависит от того, как музыка звучит в помещении. Если всё идет гладко, нас хорошо слушают, есть глубокий контакт с публикой, мы можем сыграть в таком составе побольше. Здесь тоже заранее неизвестно, как всё пойдёт. Иногда у нас бывают и исключительно акустические турне, но не часто.
Стандарты вы тоже играете в таких случаях?
Б.М.: Да, иногда можем играть собственные версии любых стандартов.
Крис, как вы воспринимаете использование новых грувов, элементов хип-хопа, электроники в музыке трио?
К.В.: Всё зависит от того, как это используется. Я ничего не имею против. На нас большое влияние оказал и хип-хоп, и электронная музыка. Всегда сильное впечатление производят люди, которые творчески подходят к этому. Очень важное значение имеет выбор звука. На нас повлияла культура диджеев 1990-х, их музыкальные коллажи. Они создавали гармонические сочетания, которые мы до этого в популярной музыке не слышали, — так же, как [композитор Чарлз] Айвз, когда он писал музыку, сталкивая два марширующих оркестра, диджеи могли соединять две записи, сделанные в разных тональностях и даже в разном ритме.
Билли, возникало ли у вас желание собрать ансамбль из одних ударников?
Б.М.: У меня есть ансамбль, в котором играют студенты — сейчас они уже все взрослые. Что-то такое я выпускаю на своём лейбле Amulet Records. Одной из первых записей был мой дуэт с ударником Калвином Уэстоном. Я хотел бы сочинять побольше музыки для ударных. У меня есть произведение «Stidulations for a Good Luck Feast», это графическая запись с тринадцатью разными ритмическими импровизационными идеями, немного похоже на Джона Кейджа. Некоторые из них чётко структурированы, у других нет строгого ритма. Это произведение сравнивают с «Drumming» и «Clapping» Стива Райха. Что-то я позаимствовал из африканской и бразильской музыки, использовал случайный выбор чисел. Я собираюсь участвовать в организации лагеря для ударников в Нью-Йорке в июне вместе с [перкуссионистом] Сиро Баптиста. Сиро — один из моих ближайших друзей, мы играли с ним дуэтом и по-прежнему обсуждаем возможность сделать вместе запись.
ВИДЕО: дуэт Сиро Баптиста — Билли Мартин в Боулдере, штат Колорадо (2009)
httpv://www.youtube.com/watch?v=80VB825NzUI
Какие ударные инструменты вы обычно берёте с собой на концерты, не считая деталей ударной установки?
Б.М.: Я всегда беру пандейро и агого, это бразильские инструменты, один можно использовать как бубен, другой состоит из двух колоколов, настроенных по-разному, он и в фанке применяется. Беру маленькие китайские и тайские гонги, куски металлических труб, которые нахожу на улице. Птичьи манки, кашиши (распространённый в Африке и Бразилии инструмент, представляющий собой плетёную корзинку, набитую зёрнами — Г.Д.). Объекты, на которых я играю палками, я раскладываю перед собой на столике. Очень люблю использовать набор металлических ударных — в нём есть и музыкальные инструменты вроде гонгов, и что-то, просто найденное мной.
Играете ли вы на маримбе, на вибрафоне?
Б.М.: Я играю на них, но не как виртуозный исполнитель. Я иногда на концертах использую элементы балафона. Дома у меня есть ксилофон и вибрафон, но играю я на них только экспериментальную музыку, что-то вроде додекафонических серий. Я могу что-то сочинить для этих инструментов, но сыграть на них «Take the ‘A’ Train» — нет.
У вас есть альбом «Mago», который вы записали вдвоём с Джоном Медески. Ваше звучание похоже на звучание целого ансамбля. Чем ваша совместная работа отличается от работы в трио, когда Джон, как и на этом альбоме, играет на органе?
Б.М.: Особенность этой музыки в том, что на этом альбоме Джон свободен в гармоническом смысле, он может выбирать любое направление. Моя же роль почти такая же, как в трио: я создаю ритм. Но главное в этом альбоме — взаимодействие между Джоном и мной. Происходит прямой обмен энергией, как у любого дуэта, особенно когда один отвечает за гармонию и мелодию, а другой создаёт ритмическую пульсацию. Кстати, когда мы познакомились с Джоном, мы как раз играли дуэтом! Это знакомство мы отмечаем на альбоме.
Крис, а какова ваша роль как басиста в трио, когда Джон играет на органе, у которого есть возможность воспроизводить и басовую партию?
К.В.: В джазе орган действительно часто играет басовую партию. Но в R&B, в регги, музыке госпел есть и орган, и бас в одном ансамбле. Я понимаю, почему Джон любит орган, это очень разносторонний инструмент. Мне кажется, когда есть басист, играющий басовую партию, это даёт Джону много свободы самовыражения. С другой стороны, здорово, когда он может выполнять функцию басиста, и тогда я могу делать что-то другое.
Есть ли у вас какие-то ещё проекты, помимо Medeski Martin & Wood и The Wood Brothers?
К.В.: Меня иногда просят принять участие в чьей-нибудь записи. Но проектов с моим именем у меня больше нет. Я много лет постоянно работаю в двух группах, на что-то другое остаётся мало времени.
ВИДЕО: Выступление Medeski, Maring & Wood на Ямайке, январь 2016 (полный концерт)
httpv://www.youtube.com/watch?v=qNUKcA5cQNM
