РАНЕЕ В «ПОЛНОМ ДЖАЗЕ 2.0»: Таллин, Эстония, фестиваль Jazzkaar-2015: как это было. Часть первая
| Кирилл Мошков, редактор «Джаз.Ру» (текст, фото, видео) |
 |
Перехватив эстафету освещения фестиваля Jazzkaar-2015 у нашей зам. главного редактора Анны Филипьевой (её отчёт о первых днях фестиваля см. в «Полном Джазе 2.0» ранее), автор этих строк прибыл в Таллин из Нарвы, городка на границе Эстонии и России. Там, как и в ряде других городов прибалтийской республики, тоже проходили концерты фестиваля «Йаццкаар»: в рамках очередной встречи Нарвского джаз-клуба, регулярно собирающегося в огромном фойе Нарвского колледжа Тартуского университета, выступило турецко-голландское по составу и амстердамское по месту базирования Трио Мехмета Полата, мастера игры на ближневосточной лютне «уд». Мехмет-эфенди и двое его коллег (на арфе и флейте «ней») предложили аудитории Нарвы (а в другие дни фестиваля — также Тарту, Вильянди, Раплы и Таллина) часовую программу задумчивых, медитативных, изящных и прозрачных звучаний, лежащих на стыке фольклора Передней Азии и европейской импровизационной музыки.
Здесь же, в колледже, ваш корреспондент до начала концерта в течение примерно 90 минут рассказывал трём десяткам нарвских ценителей джаза о состоянии джазового искусства в России. В силу требований сиюминутной конъюнктуры лекция была озаглавлена несколько более общо — «На перепутье: джаз с Востока в XXI столетии», так что я не преминул в числе музыкальных иллюстраций показать не только ряд современных российских коллективов, но и весьма впечатливший меня на фестивале в Бишкеке в середине апреля узбекский ансамбль «Калампир», играющий весьма передовую по мировым меркам музыку.
В результате я пропустил проходившие в это же время в Таллине концерты, в том числе выступление выдающегося мастера губной гармоники Грегуара Марэ и сет хорошо знакомой российской аудитории группы гитариста Олега Писаренко, показывавшей новую программу, что постарался компенсировать рецензией на новый альбом Олега, фиксирующий эту самую программу.
Собственно таллинская программа «Джазовой дуги» открылась для вашего корреспондента 23 апреля. Как уже сообщала в своём репортаже Анна Филипьева, в этом году фестиваль переехал с территории таллинского порта в район за железнодорожным вокзалом, где в 11 корпусах бывшего советского промышленного предприятия теперь работает «творческий городок Кирпичный» — возможно, не самое благозвучное название, но по-эстонски оно звучит прекрасно: Telliskivi.
Первым для меня в этот вечер был норвежский трубач Матиас Эйк, который играл в «Красном доме» (новом центральном зале фестиваля) с новым составом своего Mathias Eick Quintet. Музыканты представили самый разнообразный материал, среди которого были и пьесы с ранних альбомов — например, «October» с первого альбома Эйка («The Door», ECM, 2008), где трубач неожиданно здорово солировал на электропиано «Родес». Яркое впечатление произвёл и материал с нового альбома, «Midwest» (ECM, 2015) — впрочем, трудно сказать, чтобы он сильно отличался эстетически от более ранних пьес.
ДАЛЕЕ: продолжение репортажа с фестиваля Jazzkaar-2015, много фото, ВИДЕО
Как обычно у Эйка, почти весь материал выдержан в умеренных темпах и представляет собой яркие, красивые, напевные, практически песенные темы лирического характера, на временами чрезвычайно мощной ритмической подложке рок-группы (рояль или электронные клавишные — Андреас Ульво, бас-гитара — Аудун Эрлиен и две (!) ударные установки: Торстейн Лофтхус и Андреас Бье) с яркими соло трубы — то драматичными, то интимно-доверительными. Эйк безусловно развивался как трубач под влиянием позднего Майлза Дэйвиса, что особенно слышно в низком регистре трубы, когда он играет пиано и pp (то есть «тихо» и «очень тихо») — вот только, в отличие от Майлза, весь строй и его тем, и его импровизационного языка сугубо европейский, почти без исключений укладывающийся в рамки европейской мажорно-минорной ладовой системы, в отсутствие признаков блюзовой интонации и тем более блюзового строя. Это не плохо и не хорошо: это не оценка, а признание факта. Таков Эйк, один из самых популярных сейчас норвежских музыкантов, и такова его музыка — безусловно джазовая, в широком смысле этого слова, но при этом столь же безусловно не имеющая отношения к традиционному американскому джазовому мэйнстриму. Слушать и ценить эту музыку ничуть не менее интересно, чем мэйнстрим: это импровизационное джазовое искусство — но другого направления.
ВИДЕО: Матиас Эйк и его квинтет на фестивале «Йаццкаар» в Таллине, 23.04.2015
httpv://www.youtube.com/watch?v=YmYQFcwTbc4
После выступления норвежского квинтета директор фестиваля Анне Эрм (справа) удостоила вашего корреспондента привилегии сфотографировать её вместе с Матиасом Эйком за сценой. Матиас сообщил, что с нетерпением ожидает выступления на фестивале «Усадьба Джаз» в Москве в июне этого года.
24 апреля в «Красном доме» (Vaba lava) был показан спецпроект «Billie Holiday 100», приуроченный, как явствует из его названия, к столетию со дня рождения великой джазовой певицы Билли Холидей (1915-1959). Хорошая идея! Но, к сожалению, подвело исполнение. И репертуар, и тем более трагическая, полная боли и радости манера пения великой Билли оказались совершенно чужды и молоденькой эстонской поп-певице Лииси Койксон, которая ровненько, чистенько и отстранённо (чтоб не сказать «равнодушно» — это было бы слишком жестоко к молодой исполнительнице) воспроизводила мелодии и текст, и даже живущему сейчас в Таллине афроамериканскому трубачу Джейсону Хантеру, который, судя по всему, не слишком интересуется джазовой традицией, предпочитает ей более современные чёрные стили (хип-хоп и прочий urban) и потому оказался в свинговом проекте совершенно неорганичен.
Зато весьма органичным оказался ещё один проект по соединению поп-вокала с джазменами, показанный в том же вечер в соседнем зале — впрочем, в случае с яркой и экзотичной Лаурой Реммель (в девичестве Пыльдвере) слово «поп» как-то даже не приходит в голову. Да, у неё есть поп-проект (в котором она, кстати, выступает под другим именем — Паула Мустикас), но в данном случае, в ансамбле с мужем, джазовым пианистом Йоэлем Реммелем, она занимается совершенно другой музыкой, которую я рискнул бы стилистически обозначить как «драм-н-бэйс встречает Нину Хаген, и они вместе идут в бар». Призрак панк-варьете великой немецкой провокаторши тут помянут не зря, так как в шоу трио Carrot Lights он то и дело вставал за хрупкими плечами Лауры. Да полноте, хрупкими ли! Лаура, пр примеру экстравагантной Нины, отлично владеет экстрамузыкальными возможностями своего голоса, любит и умеет манипулировать аудиторией и вообще уверенно делает шоу, а Йоэль за последние годы сильно вырос как исполнитель, заматерел и демонстрирует явную склонность к идущему от скрещения рока и классики европейскому пост-ЕСМ-овскому пианизму. Наконец, барабанщик Каспар Каллусте органично поддерживает эти его ритмические устремления. Ярко, живо и необычно.
Одним из самых ярких музыкальных переживаний в этот приезд в Таллин стало для вашего корреспондента выступление в Vaba Lava шведско-датского дуэта певицы Сесили Норбю (Cæcilie Norby) и контрабасиста/виолончелиста Ларса Даниэльссона (Lars Danielsson). У каждого из них есть своя долгая музыкальная история, но их дуэт оказался тем самым случаем, когда результат сложения двух музыкальных историй оказывается куда больше простой суммы двух слагаемых.
На следующий день я написал в своём личном блоге слова, которые готов повторить и перед аудиторией «Джаз.Ру» — я и до сих пор именно так думаю и ощущаю:
Отправляясь домой после 26-го фестиваля Jazzkaar в Таллине, не могу не отметить, что за эти дни послушал много хорошей, отличной и замечательной музыки.
Но то, как датчанка Сесили Норбю и швед Ларс Даниэльссон вчера исполнили на бис «Hallelujah» Леонарда Коэна, стоило трёх таких фестивалей. Не вся их программа — вся их программа шла на уровне «отлично» и «замечательно»; а вот одна эта песня. Многие её, наверное, знают по мультфильму про Шрека — там она, впрочем, звучит в карикатурной, мультипликационной обработке; а так-то песня сильнейшая.
К сожалению, снимать видео было нельзя, и даже фото разрешили снимать только в одной песенке, совершенно иной по характеру — там было много щелчков струн контрабаса, и поэтому щелчки фотоаппаратов не так мешали слушать дуэт контрабаса и голоса.
До сих пор комок в горле.
Вообще говоря, у Сесили и Ларса было много интересного песенного материала — во всяком случае, такого, который не кажется очевидным выбором для дуэта, состоящего из человеческого голоса и контрабаса (иногда с лёгкой электронной обработкой, из которой запомнился эффектный дилэй-гармонайзер — когда цифровые обертона контрабасовых нот долго и красиво летают вокруг основного тона). Были тут и «Both Sides Now» великой Джони Митчелл, и «Ponta de Areia» Милтона Нашименту, и даже роскошная версия «Like A Rolling Stone» Боба Дилана, о которой Сесили сказала: «Если эта песня близка тебе, и ты ассоциируешь себя с ней, а не с «Summertime», то кто сможет сказать тебе, что это не джаз?» Впрочем, был и «совсем джазовый» репертуар — «Love For Sale» Коула Портера, где Даниэльссон аккомпанировал певице на виолончели пиццикато (т. е. пальцами, а не смычком), создав удивительный пример передачи всех внешних признаков джазовой идиомы — ритма, тембра, интонации, мелодического развития и т. п. — минимальными средствами, едва очерчивая эти самые признаки считанными нотами. В общем, это было мастерское, чрезвычайно разнообразное по стилистике и выразительности выступление двух великолепных музыкантов, в ходе которого невозможно было задуматься, что для иных коллег использованные ими крайне скромные выразительные средства сделали бы достижение сколько-нибудь значимого эстетического результата невозможным.
Не сказать, чтобы чрезвычайно разнообразные тембровые средства были использованы и следующим составом; но тут всё определяет, так сказать, звуковая идеология — квартет Heavy Beauty полностью оправдывает своё название («Тяжёлая красота»). То, что играют три эстонских музыканта (бас-гитарист Хенно Келп, барабанщик Андрус Лиллепеа и гитарист Яак Соояар), а также литовец Людас Моцкунас, в этом проекте выступающий почти исключительно как бас-саксофонист (!), стилистически можно обозначить как «хэви-метал-фри-джаз». Да даже не очень-то и фри, если честно. По звучанию это инструментальный «тяжёлый металл» с продолжительными импровизационными соло — то на электрогитаре, то на бас-саксофоне.
Вот, собственно, и всё выразительные средства. Но сказать, что их мало — это погрешить против истины. В количественном исчислении их не просто много, их чудовищно много! Ревущий, сотрясающий стены трубный глас бас-саксофона в составе «тяжёлой» импров-рок-группы — это, доложу я вам, сильнейшее звуковое переживание. Оно не для слабых духом, нет. Не каждый досидит до конца! Но уж если досидел — ощущение потом такое, будто самолично сокрушил десяток-другой тяжеловооружённых псов-рыцарей в полной броне, и так же празднично на душе, и так же звенит и гудит потом голова.
Достойным финалом фестиваля ваш корреспондент избрал для себя выступление великой французской группы Magma. Не то чтобы она имела какое-то отношение к джазу: да, её лидер, барабанщик Кретьен (Кристиан) Вандер, любит Джона Колтрейна и утверждает, что черпает у великого саксофониста мелодические идеи (впрочем, как и у Карла Орфа, между нами говоря), да и в барабанной игре Вандера — особенно в соло — слышны джазовые элементы… но это, пожалуй, и всё.
«Магма» как была, так и остаётся великим памятником великой эпохе европейского арт-рока, или прог-рока, или, наконец, как французские музыканты сами определяют свой стиль на выдуманном ими для своих эпических рок-хоралов «кобайянском» языке, — Zeuhl.
ВИДЕО: Magma в Таллине, 25.04.2015 (съёмка Psychotropic Zone)
httpv://www.youtube.com/watch?v=83cOt9Wft38
Удивительное переживание. Удивительное! И пусть от оригинального состава остались только сам Вандер, изрядно огрузневший и одряхлевший (так ведь сорок пять лет прошло, не хухры-мухры!), и его жена — вокалистка Стелла Вандер (они единственные, кто работают в группе с 1969 г.); остальные почти все набраны уже после возрождения группы в 1996 году, после 13-летнего перерыва в работе. Это всё та же «Магма», сто процентов.
Ты как будто слушаешь оригинальную пластинку — только живьём. Собственно, они как раз в основном и играли ключевые сложнейшие, сверхнасыщенные идеями и звуками, плотными фактурами и непрерывно сменяющимися звуковыми конструкциями 20-30-минутные номера со своих величайших альбомов начала 1970-х — «1001° Centigrades» и «Mëkanïk Dëstruktïẁ Kömmandöh». Ощущение такое, будто прокатился на машине времени! Не то чтобы я высидел весь концерт (всё-таки способность вашего корреспондента долго воспринимать громкую рок-музыку осталась где-то в 1990-х), но, по крайней мере, первые две трети его стали для меня одним из самых любопытных звуковых переживаний последних лет. И это стало возможно благодаря фестивалю Jazzkaar — за что честь ему и хвала!
Специальные благодарности от редакции «Джаз.Ру»: Олег Писаренко, Анна Маркова (Нарва), Эва Саар, Ану Луйк (офис фестиваля в Таллине) и, разумеется, Анне Эрм!
