| Анна Чистоделова фото: архив артиста |
 |
3 февраля в Эстонии стартовал концертный тур московского коллектива Horsepower при участии известных эстонских музыкантов — певицы Софии Рубиной-Хантер и клавишника Владимира Высоцкого. Гастроли проходят по четырём городам Эстонии с 3 по 8 февраля (в том числе 6 и 7 февраля — в Таллине), а финалом тура станет выступление в Московском Доме музыки в рамках фестиваля «Триумф джаза» 21 февраля. Те, кто знаком с творчеством Николая Моисеенко — саксофониста и лидера Horsepower — от предстоящих выступлений вправе ожидать многого: на сцену выйдут молодые артисты с нетривиальным музыкальным подходом, творчески пластичные и ищущие, а София Рубина-Хантер, одна из самых сильных восточноевропейских джазовых певиц, призвана стать «жемчужиной тура». Сегодня она рассказывает «Джаз.Ру» о своём творческом пути, американской школе джаза, об участии в телешоу «Голос»… и немного о «женском».
— Мне очень приятно, что музыканты такого высокого уровня посетят Эстонию. Я уже успела неоднократно выступить с этой группой в Москве, а познакомилась с Николаем Моисеенко ещё раньше — в 2008 году в рамках тура по Англии со студентами Berklee College of Music, где я тогда училась. Я участвовала в ансамбле Николая под названием Mass Ave Project. С тех пор мне очень нравится творчество Николая Моисеенко, поэтому я с нетерпением жду совместных выступлений на площадках Эстонии и России.
А с клавишником Владимиром Высоцким вас поначалу связывали отношения «преподаватель — ученица»?
— Совершенно верно. Мы встретились году в 2002-м: он вел у меня уроки джазовой гармонии. Вскоре я познакомилась и с его творчеством, а затем творчество стало общим: мы много играли вместе и писали альбомы, состоящие из его и моих произведений. Такое сотрудничество продолжается по сей день, и я безумно этому рада: Владимир очень тонко чувствует музыку, а ещё это пунктуальный и обязательный человек, что крайне важно в любой профессии, и наша — не исключение.
Как готовились к предстоящему туру, учитывая, что находились с другими его участниками в разных городах?
— Моя задача — выучить репертуар и написать слова к некоторым композициям группы. Этим я и занималась, параллельно с работой преподавателя джазового вокала и вокальной импровизации.
Возникает ощущение, что вы родились джазовой певицей. Это семейное?
— Я постоянно импровизировала в детстве, и уже в 15 лет поняла, что люблю джаз. Родители действительно слушали хорошую музыку — недавно нашла у них старые пластинки Ареты Франклин, «Битлз»… Часто в доме звучала классическая и бардовская музыка. Моя мама окончила в детстве музыкальную школу, а папа… Папа просто любит петь! В детстве он прослушал все доступные оперы и до сих пор помнит ключевые арии, которые в любой момент готов воспроизвести. По профессии он физик.
ДАЛЕЕ: продолжение интервью Софии Рубиной
Родители, надо полагать, отвели вас в музыкальную школу в родном Тарту. А что было дальше?
— Я окончила её по классу фортепиано, параллельно ходила на уроки джазового вокала к педагогу Наталье Трошиной — кстати, учусь у неё до сих пор! — а потом поступила в Вильяндискую Академию культуры на джаз-вокал. Там как раз преподавал Владимир Высоцкий.
Затем, по его словам, вы улетели в Штаты и вернулись «музыкантом совсем другого уровня». А почему именно Америка?
— Я всегда мечтала оказаться там. И у меня получилось, хотя путь оказался витиеватым: он пролегал через Италию, где я прошла прослушивание и спустя какое-то время узнала, что выиграла стипендию в Berklee College of Music.
Быстро ли адаптировались к языковой среде?
— В возрасте 15 лет я написала свою первую песню на английском, а в 18 — первый альбом, так что знала язык хорошо, но к американскому надо было привыкать, и на это ушёл примерно месяц. Для последующего моего творчества такое погружение, конечно, пригодилось — все мои тексты, включая те, что сейчас сочиняю для нашего с Horsepower проекта, — на английском.
То есть вы согласны с мнением, что джаза на русском не бывает?
— Я думаю, что бывает: все зависит от текста. Если красивые слова органично вплетаются в музыку, то получаются такие прекрасные вещи, как, скажем, «Сто часов счастья» Орбеляна.
Расскажите о своем американском периоде.
— Меня почти сразу там отметили как способную джазовую певицу, благодаря чему я попала в прекрасную программу Berklee Golab Jazz Institute, где каждую неделю преподавали самые известные мировые звёзды джаза.
Насколько я знаю, не обошлось и без романтической истории.
— Это правда. В Америке я познакомилась со своим мужем. Мы вместе выступали и учились — он джазовый трубач. Потом стали встречаться, и однажды на уроке аранжировки Джейсон признался мне в любви. Его родители живут в Лос-Анджелесе, они очень тепло меня приняли, а затем, когда пришло время появиться на свет нашей дочери, мы с мужем улетели ко мне в Эстонию.
Вашей с Джейсоном дочке Наиме Джазель Хантер два года. Второе имя она явно получила в честь джаза…
— И первое тоже! У Джона Колтрейна есть очень красивая тема — «Naima». Это довольно распространенное имя, в переводе с иврита означающее «приятная». Но и Джазель — не плод нашего воображения! Мы нашли его в справочнике американских имен, когда вместе с мужем решали, как назвать малышку — я хотела, чтобы оно обязательно начиналось на «джаз».
С таким именем и такими родителями, наверное, ребенок растет за кулисами?
— Я не часто брала её на репетиции, но этим летом на Днях оперы в Сааремаа она вместе со мной репетировала с биг-бэндом, и ей очень понравилось (смеётся). Конечно, это было не всерьёз, мы просто веселились, но она, можно сказать, родилась под музыку и живет в ней, поэтому и поёт практически с рождения — как может, разумеется. Года в три, думаю, начнем обучать её пению и игре на фортепиано. А пока я понемножку с ней занимаюсь, мы вместе часто сочиняем песенки или просто включаем музыку и танцуем под песню «Happy» всей семьёй.
И всё же — почему вернулись в Эстонию? Ведь наверняка были перспективы остаться в Штатах и творить там.
— Да, я получила много интересных предложений, но для меня было важно приехать в свою страну и поделиться приобретённым, очень ценным опытом, начать преподавать именно здесь, на родине. Но мосты никто не сжигал: я активно сотрудничаю с музыкантами из Америки, и в феврале выйдет мой клип от очень известного продюсера Бенджи Канделеро — автора и аранжировщика хита «Gypsy Woman». В общем, мне нравится там, где я сейчас, да и Джейсон вот уже два года на удивление успешно реализуется здесь как музыкант.
Интересно, как афроамериканцу из почти курортного региона живется в суровых северных краях?
— Он уже привык (смеётся). У него очень много выступлений: хорошие трубачи всегда востребованы, и он постоянно занят в проектах, в том числе в наших общих. Сейчас мы вместе пишем альбом, в прошлом году успешно выступили в Москве и собираемся повторить этот опыт.
А в России могли бы жить и творить?
— Я не только выступаю, но и замечательно провожу время в Москве. Меня вдохновляет этот город. В последний приезд обошла все свои любимые музеи, театры, получила массу новых впечатлений. Очень люблю московские джаз-клубы, например, в Клубе Алексея Козлова мы играли в октябре с Евгением Лебедевым, Виллу Вески и Джейсоном Хантером, с Антоном Ревнюком и Игнатом Кравцовым. Это было незабываемо.
Вряд ли ошибусь, если скажу, что вашим выступлением на шоу «Голос» гордилась вся Эстония. А как вы попали на проект и с какой целью?
— Я почувствовала, что это поможет мне раскрыться как поп-артисту. Попробовала — и не жалею! Пришлось пройти три уровня кастингов — там всё серьёзно, но попасть туда предельно просто: я подала заявку, заполнив на сайте анкету. Так что всё по-честному, и выигрывают сильнейшие.
А почему «Осенние листья»? Мелодия не самая оригинальная.
— Авторские композиции в отборах не поют, а «Листья» мы выбирали с редакторами программы — по условиям конкурса, нужно что-то любимое и узнаваемое зрителями.
Не сомневались, что пройдёте закулисные туры и окажетесь в телевизоре?
— Вот как-то нет. Напротив, у меня была уверенность, что я не зря поехала в Россию. Кроме того, уверенности в себе придавала мощная команда поддержки: мои близкие друзья и коллеги, включая Владимира. Но волнение было очень сильным! Никогда такого не испытывала. И когда члены жюри ко мне обернулись, ощутила бесконечную радость.
Что было дальше?
— Работа над репертуаром: мои номера ставили Пелагея и Леонид Агутин — блестящие профессионалы, с которыми легко работать. Мы вполне совпали и энергетически, подготовив такие песни, как «Total Eclipse Of The Heart» и «Can’t Buy Me Love» — поскольку это не совсем моя ниша, опыт был очень полезным.
В Эстонии и в России много талантливых детей, которые, как и вы когда-то, лишь начинают свой музыкальный путь. Что посоветуете им?
— Развиваться. Я думаю, если работать над собой и постоянно совершенствоваться, то все дороги открыты.
ВИДЕО: София Рубина и в Москве, клуб «Эссе»
httpv://www.youtube.com/watch?v=gcyB_GqLGN8
Horsepower — это саксофонист Николай Моисеенко, гитарист Антон Хабибулин, бас-гитарист Сергей Гейер и барабанщик Пётр Ившин. По словам лидера коллектива Николая Моисеенко, от предшествующей формации, Nikolay Moiseenko Project, новый проект отличает более агрессивный посыл, наличие большего числа вокальных композиций, а из гармонических инструментов в арсенале музыкантов осталась только гитара.
Специальные гости проекта: эстонские музыканты София Рубина-Хантер — вокал и Владимир Высоцкий — клавишные.
