Легендарный гитарист Джон Маклафлин и The 4th Dimension в Москве: два взгляда

реклама на джаз.ру erid: 2VtzqxFQyTa рекламодатель: ип панкова мария евгеньевна инн 500803407703

От редакции. Материал выходит в рамках цикла «Новый взгляд», в котором «Джаз.Ру» публикует работы новых авторов — студентов факультета журналистики МГУ им. Ломоносова по впервые введённой  в 2014/15 у.г. специальности «музыкальная журналистика».

Выступление Джона Маклафлина в Москве было организовано московской компанией Stage Visit, которую редакция благодарит за предоставленные фотоматериалы.

Взгляд первый. «Музыка четвертого измерения»

Наталья Кузнецова фото: Stage Visit

В первый день зимы Светлановский зал Дома музыки был заполнен почти до отказа. Всё-таки не каждый день сюда приезжает сам Джон Маклафлин. Если быть точнее, то последний раз он навещал москвичей и гостей столицы в 2012 году, с группой Remember Shakti. А в этот раз виртуозный джаз-рок-гитарист, ветеран фьюжн и просто музыкант, чьё имя близко к тому, чтобы стать нарицательным, привез с собой свой новый коллектив The 4th Dimension.

Нынешним составом музыканты играют с 2007 года, но назвать группу молодой язык не поворачивается. И речь, конечно, не о возрасте артистов — точнее, не только о нём. Ни для кого не станет откровением тот факт, что 72-летний (чего, кстати, по его виду сразу и не скажешь, а по игре так и подавно) Джон Маклафлин — признанный мэтр джаз-рока. Его имя редко упоминается без эпитета «великий», и он это действительно заслужил. В каких бы направлениях британский гитарист ни работал и с кем бы ни сотрудничал — он всегда на высоте, а посему коллектив должен ему соответствовать. И The 4th Dimension, с этой точки зрения, подходящий вариант.

На ударных здесь Ранджит Барот — человек, которого называют лучшим барабанщиком Индии и постоянно сравнивают с Максом Роучем. Другой участник группы британец Гэри Хазбанд — известный мультиинструменталист, успевший за время своей музыкальной карьеры поиграть даже в супергруппе UK на замене Терри Бозио. Французский электробасист Этьен М’Баппе — личность тоже незаурядная. В свое время он выступал и с ныне покойным Джо Завинулом, и со звездой афро-попа Салифом Кейта. И вот 1 декабря эти люди в очередной раз собрались вместе. Не только для того, чтобы представить свою пластинку «Now Here This» или завершить европейский тур, но и для того, чтобы оставить о себе у гостей Дома музыки неизгладимые впечатления.

На часах 19:15, в зале гаснет свет, музыканты выходят на сцену, без долгих прелюдий приступают к своим «обязанностям» — на зрителей моментально обрушиваются и сложные ритмические структуры, и нестандартные размеры. Вот только до них большинству из присутствующих вряд ли есть дело, публику уже захватила какая-то поистине магическая атмосфера этого концерта, где джаз-рок перекликается с этнической музыкой, фьюжн перетекает в блюз, один стиль подчас спонтанно сменяет другой, все это смешивается, и буквально на твоих глазах рождается что-то новое.

Но, как мы помним, всё новое — это хорошо забытое старое. Так и здесь: несмотря на то, что некоторые критики называют музыку The 4th Dimension и непосредственно их новый альбом иными, разительно отличающимися от того, что делал Маклафлин, например, с Shakti — ноги этой музыки, так или иначе, растут из 70-х.

Да и звучали на концерте не только новые композиции. Посреди первого отделения музыканты заиграли «Love And Understanding», песню, записанную в далёком 1979 году, в которой публика могла оценить не только мастерское владение барабанными палочками Ранджита Барота, но и его вокал. А на бис артисты вышли с небезызвестной «You Know, You Know», исполнявшейся Маклафлином еще в рамках его Mahavishnu Orchestra. Приятным открытием стала и волшебная «The Light at the Edge of the World» Фэроу Сандерса, пожалуй, одна из наиболее тёплых и трогательных пьес за весь концерт.

ДАЛЕЕ: продолжение «взгляда первого» и полностью «взгляд второй», много ФОТО! 

Передать какое-то общее настроение этого вечера вообще не представляется возможным. Каждая композиция несла свой эмоциональный заряд и сопровождалась своим цветом — да, организаторы концерта позаботились и о визуальной составляющей, но она была максимально упрощена и не отвлекала от музыки. Скорее, наоборот, причудливые узоры, вырисовываемые цветными лампами в темноте на стенах зала и на самой сцене, очень органично сочетались с одинаково непростыми в целом и совершенно не схожими в частностях пьесами. Одни, с их мягкими, плавными переливами и хрустальным перезвоном клавишных, практически доводили до мурашек. Им соответствовали голубые тона. Другие, с оглушительными барабанами и — местами — достаточно резкой, жёсткой гитарой, напрягали (в хорошем смысле этого слова). Тогда перед глазами зрителей начинали плясать красные, оранжевые и жёлтые пятна. Третьи и вовсе, в силу своей ритмичности, заставляли некоторых из пришедших на мероприятие усиленно качать головами и постукивать ногами по полу.

Вот только попадали зрители, как говорится, не в лад и не в такт. На завершающей второе отделение композиции Гэри Хазбанд не выдержал и принялся руками показывать публике, как именно нужно хлопать. Не то чтобы это действительно помогло кому-то в зале: большинству сложный размер всё равно не давался. Но ведь не в этом и суть. Главным было то, что люди увлечены, что их «цепляет» эта музыка, что выступление им на самом деле нравится. И вот это было видно невооруженным взглядом, хотя бы по тому, как они провожали артистов. Зал аплодировал стоя, а во время биса многие переместились к сцене и еще долго не хотели расходиться. И кого после этого может волновать такая ерунда, как то, что кто-то продолжал бить в ладоши так, как ему велело сердце, а не клавишник.

Он, кстати, проявил себя не только тем, что попытался элементарнейшим способом объяснить далеко не элементарный размер. Хазбанд, в принципе, на протяжении всего концерта был очень активен: двигал аппаратуру, вскакивал из-за клавишных, а дважды и вовсе устремлялся за вторую барабанную установку, где был так неистов в своём желании составить дуэт Ранджиту Бароту, что несчастные палочки разлетались в разные стороны. Между «основным» барабанщиком и клавишником вообще была какая-то особая связь. Если Маклафлин и М’Баппе, выдавая необыкновенные пассажи, полностью отдавались игре и лишь иногда бросали улыбки в зал, то Хазбанд и Барот постоянно загадочно переглядывались между собой, будто бы знали какую-то тайну — тайну происхождения этой неземной, словно из другого измерения музыки.

Взгляд второй. «Джон Маклафлин в 4D»

Анастасия Дорофеева фото: Stage Visit

Первый день календарной зимы стал праздником для любителей не самой простой музыки: чуть менее трёх часов сам Джон Маклафлин и группа The 4th Dimension («Четвёртое измерение») поражали гостей Московского международного Дома музыки виртуозной игрой и сложными музыкальными размерами.

Известный музыкант, занявший 49 позицию в рейтинге 100 величайших гитаристов всех времен по версии журнала Rolling Stone, в Москве гость не частый. В 2004 и 2012 годах он приезжал с проектом Remember Shakti, успешно объединяющим элементы джаза и индийской классической музыки. Теперь же Джон Маклафлин прибыл в Россию с совершенно иным материалом — в Доме Музыки он представил российским меломанам программу, основанную на вышедшем в 2012 г. втором альбоме своего джаз-рокового коллектива The 4th Dimension.

Говоря о нынешнем музыкальном окружении виртуозного гитариста, нельзя не заметить, что в чем-то Маклафлин шагнул назад, ко временам The Mahavishnu Orchestra и к более жёсткому звучанию, сочетающему элементы фьюжн, джаз-рока и даже фанка. Это звучание — заслуга не только лидера коллектива, но и каждого отдельного участника, которые собраны из разных уголков света: здесь и блестящий индийский ударник Ранджит Барот, сочетающий таланты барабанщика и вокалиста, и французский басист Этьен М’Баппе, покоряющий любые ритмические высоты, и британский клавишник Гэри Хазбанд, обладающий способностью влюблять в себя публику…

Вот примерно с такого представления и начался концерт в Светлановским зале. Аншлага, конечно, не получилось, но к моменту выхода музыкантов на сцену пустых мест оставалось немного. Зал был наполнен ожиданием игры общепризнанного гуру, однако сам Маклафлин демонстрировать свое мастерство не спешил: так же последовательно, как он представил артистов ранее, он дал им показать себя и в деле. Сначала соло отыграл синтезатор, даже два, затем бас, а после подал голос и барабанщик, причем в прямом смысле этого слова: уже третьей композицией прозвучала песня «Abbaji» — посвящение легендарному мастеру игры на барабанах табла, устаду (мастеру) Алла Раха, привлёкшее внимание зала вокальными перекличками Ранджита Барота и Джона Маклафлина.

Вообще музыканты не давали слушателям заскучать: несмотря на ощутимую продолжительность каждого отдельного произведения (в среднем 7-8 минут), концерт пролетел на одном дыхании. Этому способствовало разнообразие музыкального материала: мощный звук почти чистого рока сменялся лирической перекличкой одинокой гитары и синтезатора, меланхоличную композицию тут же перебивала зажигательная фьюжн-тема.

Кроме того, артисты смогли зацепить зрителя и обилием действия по ходу концерта. Нет, шоу как такового не было — наоборот: замолчав, артисты вели себя более чем непринуждённо — поправляли одежду, передвигали микрофоны, а сам Джон Маклафлин, который частенько в течение вечера просто держал гитару в руках, походил на внимательного учителя среди учеников. Переминаясь с ноги на ногу, он то брал на себя роль дирижёра, то пристально вглядывался в движения коллег. Световое сопровождение концерта также не блистало особыми изысками, хотя порой слегка отвлекало от музыки резким перемещением ярких пятен по стенам. Но поразило другое. Настоящие овации вызвала неиссякаемая энергия Гэри Хазбанда, который перед антрактом, вскочив со своего места, бросился к ударной установке — тут стало понятно, для чего на сцене их установлено две. И здесь музыкант однозначно дал понять, что барабанщик из него ничуть не хуже, чем пианист: заставив замолчать основного ударника, Хазбанд пошел, что называется, в отрыв, не обращая внимания ни на аплодисменты, сбивавшие с ритма, ни на двойную потерю барабанных палочек. Так и закончилось первое отделение.

После антракта посетителей несколько поубавилось: видимо, темп, громкость и драйв игры музыкантов не всем пришлись по вкусу. Тем более что уже первая половина концерта была настолько насыщенна в жанровом и мелодическом плане, что я сама вернулась в зал с совершено реальным ощущением от прослушивания не семи композиций, а как минимум трёх цельных концертов.

Тем не менее, вернуться стоило. Хотя до этого концерт отнюдь не был выступлением солиста на фоне коллектива — и не стал таковым до конца, — во втором отделении именитый гитарист всё же начал перетягивать одеяло на себя: до этого, позволяя высказаться каждому музыканту, Маклафлин предпочитал только начинать и завершать каждую из композиций. Теперь же гитарные соло становились все длиннее и виртуознее. Причем музыкант отлично справлялся с ними как самостоятельно, оставляя прочих музыкантов в тени, так и в сложнейших перекличках то с синтезатором, то с бас-гитарой. Средств и времени для того, чтобы продемонстрировать всё, на что он способен, мастеру хватало: его пальцы то бешено бегали по всему гитарному грифу, который, казалось, становился в его руках бесконечным, то размеренно, но с какой-то особой подачей извлекали из гитары проникновенные звуки. Маклафлин демонстрировал не технику игры, а душу, вкладывая чувство в каждый звук.

И звуков уже оставалось немного, когда инициатива снова выскользнула из рук лидера коллектива: на этот раз главным героем на сцене стал барабанщик Ранджит Барот, чередующий мощные замысловатые проходы по ударной установке с вокализами, которые тоже работали на создание и поддержку сложных ритмических фигур. Какое-то время и Маклафлин пытался участвовать в этом мелодическом соревновании, но вскоре отошёл в сторону, предоставив Ранджиту Бароту полную свободу. Бас и синтезатор в это время молчали, а сами музыканты очерчивали нестандартный музыкальный размер с помощью жестов, чем не только помогали коллеге, но и вовлекали в музыкальное действие новых участников — зрителей, которые, ориентируясь на движения рук Гэри Хазбанда, послушно отбивали аплодисментами каждую первую долю.

Здесь, на мой взгляд, игра затянулась, из чего стало ясным, что эта пьеса станет финалом сегодняшнего музыкального вечера. После десяти минут беспрерывного звучания композиция повторила судьбу финала первого отделения: Хазбанд переместился за ударную установку, а позже к двойным барабанам присоединилась бас-гитара, и только Маклафлин скромно подыгрывал в отдельных фрагментах пьесы, дожидаясь, пока вакантное место у синтезатора снова заполнится, чтобы вместе извлечь последние виртуозные риффы в бешеном темпе и закончить композицию — и весь концерт — что называется, навылет.

Но навылет не получилось — пораженная публика стоя, сбегая с рядов поближе к сцене, настойчиво требовала играть на бис. И музыканты просто не смогли отказать. Бис был уже не таким изощрённым (видимо, сказывалась усталость), но не менее интересным: чередование спокойной минорной мелодии с яркими, резко пронзающими воздух аккордами и мастерскими пассажами по струнам полностью удовлетворило слушателей, и артисты, поклонившись во все стороны, смогли покинуть сцену, чтобы через несколько минут снова выйти к поклонникам — но уже в рамках автограф-сессии.

В целом вечер получился очень энергичным, разнообразным — и лёгким для восприятия, благодаря высочайшему уровню исполнения, продуманной композиции, личному обаянию музыкантов… ну и, конечно же, благодаря самоотдаче артистов, которые буквально инфицировали аудиторию своей любовью к своей музыке. Главный герой же просто поразил всех своей живостью и запредельной энергией, которых ничуть не умерили ни смены проектов, ни весьма солидный возраст. Да и вообще, когда смотришь на Джона Маклафлина на сцене, становится понятно: если для измерения мира и нужны какие-либо параметры, помимо высоты, ширины и длины, то энергия музыки — это отличное The 4th Dimension.