Пианист Aurora Trio Агусти Фернандес: судьба импровизатора в Испании

реклама на джаз.ру erid: 2VtzqxFQyTa рекламодатель: ип панкова мария евгеньевна инн 500803407703

Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру»

Как мы уже сообщали, 21 октября в КЦ ДОМ играет европейский импров-состав Aurora Trio: Агусти Фернандеc — фортепиано (Agustí Fernández, Испания), Барри Гай — контрабас (Barry Guy, Великобритания-Швейцария) и Рамон Лопес — перкуссия (Ramón López, Испания).

Aurora Trio — коллектив, состоящий из виднейших музыкантов европейской новоджазовой сцены, каждый из которых, в силу каких-то необъяснимых обстоятельств, впервые приезжает в Россию с концертом только сейчас. В так называемой «новой музыке», особенно в той её области, что неразрывно связана с джазовой идиомой, не столь часто встречаются составы, играющие нотированную музыку, однако Aurora Trio — как раз из таких. Мелодичная и созерцательная, но в то же время напряжённая и эмоционально насыщенная, музыка трио — несмотря на достаточно привычный набор инструментов (фортепиано-бас-барабаны), весьма нетипична для новоджазовой субкультуры и имеет крен скорее к академической традиции с богатой сонорикой и влияниями романтизма XIX века. Вместе с тем, живые выступления трио, разумеется, являют собой синтез композиции и импровизации, в котором камерность студийных записей оттеняется глубиной выстраиваемого звукового пространства.

Авторство большей части композиций, выходивших на альбомах под маркой Aurora Trio, принадлежит Агусти Фернандесу — выдающемуся испанскому пианисту, который, комбинируя в своей игре традиции европейской классики XX века с джазовой импровизацией, создал свой уникальный стиль игры на фортепиано. Сам являясь безусловным мэтром современного авангардного пианистического искусства, Фернандес переиграл и записался едва ли не со всеми главными звездами европейской и американской свободной импровизационной музыки, среди которых Эван Паркер, Барри Гай, Матс Густафссон, Кен Вандермарк, Джон Эдвардс, Уильям Паркер, Rova Saxophone Quartet и др. Слушателям также хорошо известны релизы с участием Фернандеса, изданные на Hopscotch Records — лейбле израильского фри-джазового саксофониста Ассифа Цахара, — в частности, дуэты с такими величинами free improv, как Дерек Бэйли и Петер Ковальд. Фернандес также некоторое время обучался композиционному мастерству у одного из важнейших авангардных композиторов XX века — Янниса Ксенакиса.

В преддверии выступления в Москве обозреватель «Джаз.Ру» Григорий Дурново побеседовал с Агусти Фернандесом.

Какая идея лежит в основе Aurora Trio?

— Этому ансамблю уже десять лет. Когда я его создавал, у меня было две основных идеи. Во-первых, я хотел играть в трио с Барри Гаем и Рамоном Лопесом, поскольку все вместе мы до этого не играли. А во-вторых, моей целью было соединить свободную импровизацию с более традиционным материалом, более традиционными формами — мелодиями, аккордами, — найти баланс между этими двумя мирами.

Рассматриваете ли вы свой ансамбль в контексте традиции фортепианных трио, сравниваете ли вы его с другими ансамблями такого же состава?

— Я не сравниваю. Я знаю, что журналисты сравнивают и публика тоже, они сравнивают нас с разными знаменитыми трио. Но мне изначально не хотелось никого копировать, не хотелось следовать никакой традиции. Фортепианные трио — классический формат в современном джазе, мне это известно, я всю жизнь играл в разных фортепианных трио. Но мне было важно изобрести что-то новое. Все отмечают в нашем ансамбле очень сильное взаимодействие между всеми тремя участниками. Это так, но это же можно сказать и о трио Ахмада Джамала, Билла Эванса, Кита Джарретта и кого угодно ещё. Это характерная черта многих фортепианных трио. Вот и всё, других общих черт с классическими фортепианными трио у нашего нет.

Есть ощущение, что роль Рамона Лопеса в вашем трио существенно отличается от роли большинства барабанщиков — ведь он практически не ведёт ритм, он скорее создаёт какие-то звуковые структуры. За этим стоит какая-то идея, или это возникло спонтанно?

— Думаю, у него это возникло спонтанно. Но одна из идей нашего трио заключается в том, что мы не играем строго ритмично. Если такое и случается, то крайне редко. Мне же очень хотелось попробовать поиграть традиционно звучащие мелодии и аккорды без строгого соблюдения ритма, больше играть рубато. С другой стороны, Роман Лопес — удивительный барабанщик, у него свой собственный набор приёмов игры на установке. Он очень хорошо играет индийскую музыку на табла, он много лет провёл в Индии, выступая с местными музыкантами. Вместе с тем он и джазовый музыкант, и играет классический фламенко на кахоне. Вот так в одном человеке смешалось несколько ударников, представителей разных традиционных стилей. Я очень хотел играть с ним, потому что он не консервативный барабанщик, он может быть одновременно в разных ролях. Он использует знания обо всех разнообразных подходах к игре на ударных и внедряет их в Aurora Trio, что мне очень нравится.

Что вы можете сказать о Барри Гае как о партнёре?

— (Смеётся.) Ну, Барри Гай — мой учитель. Я играю в его оркестре уже одиннадцать лет, мы играем вместе уже пятнадцать лет, начинали в Evan Parker Electro-Acoustic Ensemble. Он потрясающий контрабасист, замечательный композитор, замечательный импровизатор, друг… Не знаю, что сказать о Барри Гае. Он один из тех музыкантов, за деятельностью которых я всегда слежу — я слушаю, что он делает с оркестрами, в ансамблях, как он сочиняет, как импровизирует. И каждый раз, как мы выходим с ним на сцену, я очень многому учусь у него.

ДАЛЕЕ: считает ли Агусти Фернандес себя лидером Aurora Trio, можно ли прожить импровизационной музыкой в Испании и как можно научиться не играть?

Считаете ли вы себя лидером Aurora Trio, или все участники ансамбля равны?

— Мы все равны на сцене. Но за пределами сцены я всё-таки что-то вроде лидера, поскольку именно я приношу музыкальный материал, я сочиняю темы, я устанавливаю порядок композиций на записи. Но я не тот лидер, который даёт остальным указания, я просто предлагаю путь, которому мы все следуем, предлагаю какие-то способы; я открыт всему, что мои партнёры могут принести. При этом, куда бы мы ни поехали, все называют нас «Aurora Trio Агусти Фернандеса».

Есть ли среди ансамблей, в которых вы играете или которыми руководите, такие, в чьём творчестве так же, как и у Aurora Trio, сочетаются свободная импровизация и более традиционный материал?

— Нет. Aurora Trio — единственный проект, в котором используется такой подход. Все остальные ансамбли, в которых я играю, это коллективные проекты, полностью построенные на свободной импровизации, как, например, ансамбль с (трубачом — Г.Д.) Питером Эвансом и (саксофонистом — Г.Д.) Матсом Густафссоном или дуэт с Ивэном Паркером, или трио с (гитаристом — Г.Д.) Джо Моррисом и (трубачом — Г.Д.) Нэйтом Вули. Aurora Trio — единственный ансамбль, для которого я сочиняю темы, думаю над структурой. Мы разучиваем материал, репетируем. Но моя музыка минималистична по сути. Я не выписываю всё подряд; то, что я пишу, это скорее указания — отдельные ноты, отдельные аккорды, я предлагаю партнёрам попробовать сделать что-нибудь с этими мелодиями. Так что это не настоящие музыкальные произведения в классическом смысле, это скорее семена, из которых может вырасти музыка.

Но вы не планируете в будущем собрать такой состав, который тоже работал бы с предварительно сочинённым материалом?

— Да нет. Я занимался этим в молодости. Сочинял, репетировал. Сейчас у меня нет потребности в сочинительстве. Я не чувствую себя композитором, не думаю об этом. Но у меня есть идеи, как структурировать импровизацию с помощью дирижирования, знаков, материала, над которым можно работать. В особенности это касается больших ансамблей. Я сейчас планирую собрать в Барселоне большой ансамбль, в основном из местных музыкантов, но с приглашёнными музыкантами из других стран. У него будут конкретные задачи, но решать их мы должны свободно, не закрываясь ни от чего, не замыкаясь внутри композиций, не руководствуясь нотами, а ориентируясь на инструкции, на правила, в которых будет сказано, что может происходить, а что не может.

Продолжаете ли вы сочинять музыку для кино, театра, балета?

— (Смеётся.) Нет. Этим я занимался в молодости много лет, сейчас больше не занимаюсь. Когда у меня сейчас просят музыку для художественного или документального фильма, мне звонят и спрашивают, могут ли они использовать такой-то трек с такого-то диска, и просто выбирают то, что им нравится.

Значит ли это, что ансамбли, в которых вы играете, это единственный ваш источник заработка?

— Да. Я работаю не в трёх-четырёх, а в четырнадцати или двадцати ансамблях. Кроме Aurora Trio, все они полностью импровизационные. Только в New Orchestra Барри Гая мы играем то, что он сочиняет, мы играем по партитуре, как настоящий оркестр или биг-бэнд.

Легко ли музыканту, занимающемуся свободной импровизацией, зарабатывать на жизнь в Испании?

— В Испании почти что невозможно. Здесь нет для этого концертных площадок, нет звукозаписывающих лейблов — разве что какие-то совсем маргинальные. В Испании просто нет такой сцены, хотя есть много хороших импровизирующих музыкантов в Барселоне, в Мадриде, на севере страны, на юге. Но у них нет возможности показать, чем они занимаются. Я в основном играю в других европейских странах — в Германии, Франции, Великобритании, Швеции, Польше, Австрии… Поскольку я участвую в разных ансамблях, у меня может быть много концертов в неделю.

Важно ли для вас быть испанским музыкантом или каталонским музыкантом, отражается ли это как-то в вашей музыке?

— (Смеётся.) Мне всё время задают этот вопрос. Я не претендую на то, чтобы быть испанским или каталонским музыкантом, — я просто испанец и каталонец, я из Барселоны. Многие говорят: «О, вы играете, как испанский музыкант!» А я не знаю, почему, — ведь я ничего специально для этого не предпринимаю, не пытаюсь продавать себя как испанского музыканта — я продаю себя как пианиста. Я не понимаю, что они имеют в виду. Помню, (контрабасист — Г.Д.) Петер Ковальд сказал мне: «Ты наш человек в Барселоне, наш испанец».

Часто упоминается, что вашими главными духовными наставниками были Сесил Тейлор и Янис Ксенакис. Вы могли бы сказать, чему они вас научили?

— Они были теми, кто на меня более всего повлиял, когда я был молод. Знакомство с Сесилом Тейлором произвело на меня очень сильное впечатление, я был потрясён. Он несколько раз приезжал в Барселону, а я ездил в нему в Нью-Йорк. В общем, в течение нескольких лет у нас были долгие разговоры. Могу сказать, что я играю то, что играю, потому что познакомился с Сесилом Тейлором. В этом мире не так уж много гениев: по мне, он — один из них.

У Ксенакиса я учился в конце 1970-х, я поехал на семинар на юге Франции, где познакомился с ним. Его музыкальное мышление совершенно отличается от того, к чему я привык, пока учился музыке. Знакомство с ним тоже было потрясением, он тоже гений, у него собственное видение, он знает, что делает, знаем много о музыке, о математике, об архитектуре. Он прямо как Леонардо да Винчи нашего времени. И музыка обоих, хотя она и очень разная, покорила меня.

Что вы можете рассказать об опыте работы в больших ансамблях? Какова была ваша роль, достаточно ли свободы у вас было?

— Большие ансамбли — это прежде всего Barry Guy New Orchestra и Evan Parker Electro-Acoustic Ensemble, а также Nu Ensemble Матса Густафссона и ещё один испанский оркестр, Free Art Ensemble. Мне нравится играть в этих коллективах, потому что не так уж часто предоставляется такая возможность, а ещё потому, что там можно научиться, когда НЕ играть. Это одна из самых важных вещей в работе с большим ансамблем. Если всё время все пятнадцать-двадцать музыкантов играют одновременно, от этого скоро становится скучно, потому что ничего не происходит. Поэтому надо научиться вовремя останавливаться, тогда возможно какое-то существенное сотрудничество, существенный вклад в музыку. Конечно, звучание большого ансамбля очень отличается от камерного звучания дуэта, трио или квартета. В большом ансамбле у тебя совсем другие отношения с музыкой, с музыкантами, с инструментом. К такой обстановке надо адаптироваться, она требует изменений от музыканта.

Вы преподаёте свободную импровизацию. Из чего состоит ваш курс?

— Это особая дисциплина. Конечно, надо знать историю свободной импровизации, надо знать основных героев — Сесила Тейлора, Ивэна Паркера. Надо также знать, какая философия стоит за импровизационной музыкой. Я преподаю с 2000 года. Когда я начинал, я был первым и единственным преподавателем импровизации в Испании. Сейчас появилось новое поколение импровизаторов, двадцатилетних и тридцатилетних, все они очень хорошо импровизируют. Потому я и хочу собрать свой оркестр — музыканты появились. Пятнадцать лет назад не из кого было.

Приходилось ли вам играть произведения современных композиторов?

— Я сейчас работаю над новым, сложным произведением, премьера которого состоится в ноябре на следующем фестивале современной музыки в Хаддерсфилде. Это произведение написал молодой каталонский композитор Эктор Пара, он живёт в Париже и работает в институте IRCAM. Произведение предполагает использование голоса, игру на струнах фортепиано. Я люблю сочетать разные вещи: импровизация — это, конечно, моя основная деятельность, она занимает 90% моей жизни. Но поскольку в молодости я всё время читал ноты мастеров прошлого, от Баха до Ксенакиса, — это моя кровь, я бы сказал, — то я не хотел терять этот навык, эту связь с собственной культурой. Конечно, исполнение написанного произведения требует от меня совсем другого поведения, чем импровизация.

ВИДЕО: Aurora Trio с музыкой Агусти Фернандеса, 2008

httpv://www.youtube.com/watch?v=WsuFWd786G8