| Рустам Абдуллаев Фото: Мария Рожкова, Илья Чистяков, Ольга Дука, Олег Никитский, Ким Волошин |
 |
От редакции. 11 сентября в Театральном центре «На Страстном» прошёл концерт нью-йоркского контрабасиста и композитора Уильяма Паркера и танцовщицы Патрисии Николсон-Паркер (известной также как продюсер прославленного нью-йоркского фестиваля импровизационной музыки Vision Festival), а также российских музыкантов, танцоров, певцов и видеохудожников. Это был творческий итог двухнедельной музыкальной арт-резиденции в деревне Никола-Ленивец Калужской области (известной проведением фестиваля «Архстояние»).
с 20 августа по 8 сентября в Никола-Ленивце проходила творческая резиденция Уильяма Паркера и Патрисии Николсон-Паркер, в рамках которой участники исследовали территорию, взаимодействовали между собой и одновременно создавали уникальный мультимедийный перфоманс. Русские музыканты, певцы, видеоартисты, танцоры и дизайнеры под руководством американской супружеской пары — известного джазмена и известного хореографа — в свободном режиме искали форму, объединяющую все художественные средства в одно целое. Перформанс «Songs of Peace», суммирующий совместную работу, был представлен на сцене пространства «Лабиринт» в Никола-Ленивце вечером 8 сентября.
«Городским» итогом резиденции стал музыкальный концерт с видеопроекцией в Театральном центре «На Страстном» в Москве. В рамках концерта был представлен видеоматериал с участием Патрисии Николсон, где она взаимодействует с архитектурно-художественными «объектами» Никола-Ленивца.
ВИДЕО: фрагмент вступительной части московского концерта. Уильям Паркер (контрабас), Патрисия Николсон-Паркер (пластическая импровизация), Саинхо Намчылак (вокал)
httpv://www.youtube.com/watch?v=CULx78jfEOQ
Впечатлениями от участия в арт-резиденции в Никола-Ленивце с нашим изданием делится московский контрабасист Рустам Абдуллаев.
Поутру хорошая погода, мы выходим с инструментами на полянку — два контрабасиста, два гитариста и бас-гитарист, кроме самого Паркера с контрабасом. Я догадываюсь, что сейчас займёмся чем-то не совсем связанным с нашими повседневными прогонами-перестраиваниями композиций Уильяма. (Позже я уверился — это оказалось намного полезнее.) Уильям проводит рукой вокруг.
— Пусть звук свободно заходит внутрь вас. Просто не делайте ничего, только издавайте звук и слушайте его снаружи. Звукам природы все равно, они-то существуют и без нас, и уже наша свобода их либо услышать, либо упустить. А когда вторгаетесь в природу своим звуком — удостовертесь, что вы с полной ответственностью понимаете и то, что происходит вокруг, и ваш собственый голос в этом, и голос другого музыканта рядом.
ДАЛЕЕ: продолжение «взгляда изнутри», много фото, ВИДЕО!
Вокруг просыпаются звуки. Поминая фразу «с трепетом ступай под небесным сводом» (из комментариев к «Дао дэ цзин»), тихо начинаю вести понтичелло у мостика на открытой струне. Чем бы я ни занимался — призыв вернуться и повторить азбуку вызывает разные чувства, иногда даже нервирует; слова же Уильяма что-то мягко цепляют, и это щебетание под правой рукой доносит до тебя ранее не слышанное. Это удивительно, но к тому моменту у меня уже вырабатывается привычка делать про себя сноску на Паркера. «Просто не удивляйся, делай, что дед говорит». И не поражайся чему-то новому, исходящему из-под твоего смычка. Narrated by William Parker, иных слов и не придумать. Подобно тому, как хороший художник должен уметь надевать другие глаза, для того, чтобы делать что-то красивое — я начинаю примерять другие уши.
— To be or not to bop, that is the question. Тут всё зависит от готовности левой руки, от её тонуса, выше головы не прыгнешь.
Я улучаю момент и прошу его отдельно побопить на контрабасе. Эдакая лишённая определенной тоники (а то и лада) «беготня» четвертями, в отдельных случаях в очень быстром темпе, — она воспроизводима тогда, когда бибоп у профессионального басиста уже в подкорке мозга. Забавно, что в английском языке нет привычки называть это отдельным словом. Почему в русском языке за фри-джазом вообще закрепилось слово «собака», уже никто не помнит, но когда «играешь собачатину», навык так мелко бегать-бопить у басиста очень помогает. Расказываю ему об этом, и перевожу такой «собачий» бас как «doggy style». Дед юморок оценивает.
— Вот Перси Хит… А вот Педерсен… — Зараза, как пантомиму представляет, и правда один в один. Левую он держит так же, как эти герои. Кисть и ездящую игру Эдди Гомеса узнаю сразу же, и Хэйдена — как Чарли кладет ноту, не кладет никто.
— А у Рэя Брауна большой палец наоборот, за всей кистью в переходах волочится, — видишь, так…
— Вот где настоящий праздник, — говорит Уильям, когда мы доходим до плавней на реке Угре. На холме остались все резиденты в большой полусфере — там отмечают день рождения Стефани, одной из певиц, и окончание резиденции в Никола-Ленивце вообще. Там шум, там Дима Шмель диджеит душеполезный афробит 70-х из Нигерии и настоящие синглы с широкими дырками от ямайской Studio One. Лениво думаю «где он их достаёт?», тут же отмахиваюсь от этих мыслей — наверху общение с друзьями, а здесь, в тишине, на берегу Угры, ты общаешься с собой. Фотографы, зажигающие наверху, столько теряют — заходящее солнце, отражённое от поверхности Угры, играет карамельными зайчиками на его лице. Минуты частного общения с Паркером всегда настраивают на философский лад, понимаешь, что музыка ни при чём, она просто следствие того, что происходит в голове.
— Here’s the real party, — повторяет Паркер, скорее про себя, сидя у воды. — Just to listen to it…
ВИДЕО: фрагмент итогового концерта «На Страстном» httpv://www.youtube.com/watch?v=S5i-s0jJrWU
Он вообще всё делает «про себя». За полторы недели общения с ним в команде музыкантов и танцоров, помогавщих готовить их с Патрисией авангардно-хореографическое блюдо, я не помню, чтобы он сколько-нибудь настойчиво указывал кому-нибудь его роль в отдельной пьесе. Он позволяет тебе всё, очерчивая твою задачу лишь примерно («басист держит этот вамп, девочки, вот ноты я накидал»), не отнимая у тебя свободы — того самого амбрэ, которое на выходе должно играть главную роль. Когда я только начал общаться с ним, это показалось странным, я был готов к работе скорей с резким характером, занимающимся своей мыслью, своей идеей. А тут… Он занимается не своей, а твоей идеей, образно выражаясь. Это охлаждает твою настойчивость и настраивает на настоящее со-трудничество с ним; это действительно учит многому.
Репетиция переносится в просторную беседку, в обычное время служащую столовой, там более-менее гладкий пол. Патрисия с танцовщицами нащупывают свою концепцию, к которой музыканты пока не имеют отношения. По-настоящему свариваться вместе и смотреть-слушать друг друга начинаем позже, но все репетиции уже проводятся сообща. Выносят титан с горячим чаем; Уильям распускает всех на 20 минут, видя томление в наших глазах (осень уже на дворе, холодновато; мы, в отличие от танцующих, двигаемся не так интенсивно).
— Только не делайте, как сделал тогда Майлс, окей? — Любит повторять эту фразу. (В 60-х, согласно байке, во время записи с Колтрейном Майлс Дэйвис, выйдя на перекур, уехал в Нью-Йорк на полгода).
— Народ, как сказать «татаро-монгольское иго» по-английски? — Общими усилиями рассказываем Уильяму с Патрисией часть той истории, что связана с этим местом, вспоминаем кто какие даты, не забытые со школы. Никола-Ленивец — один из форпостов во время стояния на реке Угре в XV веке, когда наши отражали нападения всех, кому не лень — татар, литовцев и тех, кого не зафиксировала история и память. Во время второй мировой немцы взяли места без боя, сметя всё и вырезав почти всех, не тронув церкви, и советская власть добавила свою лепту в разрушение. А в конце восьмидесятых несколько людей начали то, что в итоге вылилось в 2006 году в фестиваль «Архстояние». Художник Николай Полисский, один из тех, кто стоял у его истоков и живущий, конечно же, в Никола-Ленивце — изготовил в этот приезд Паркера двухметровую маримбу, которую, увы, не удалось впоследствии использовать ни в местном, ни в московском концерте (через три дня в театре «На Страстном») по причине её частичной неоконченности (подпиливать-настраивать, разыгрывать, т.п.) и нехватки времени. Но Уильям собирается на гастроли в Сибирь в середине ноября, и уж наверняка будет проезжать через Москву, где есть надежда привлечь его к игре с московскими музыкантами и, наконец, задействовать маримбу.
Отмечая окончание резиденции в полусфере на берегу Угры, в какой-то момент замечаем, что Паркера нет. Патрисия велит нам пока не беспокоиться, но через час всё же понятно, что он пошел обратно, до нашего коттеджа, в пяти километрах отсюда. (Половина участников живёт тут же, в деревне Звизжи — а половина с Паркерами, в маленьком посёлочке у Никола-Ленивца. На репетиции звизжёвская половина ездила на микроавтобусе, а Сергей Краснопольский и вовсе бегал туда-сюда пешком со своим контрабасом). Резво снаряжаем поисково-спасательную команду на «газели» и догадываемся, какой именно поворот он пропустил — так и есть. Заезжаем на очередной подъём, видим захватывающую дух красоту природы в цветах сентябрьского заката и неторопливого человека, направляющегося куда-то на север. Чёрный музыкант в полупальто с африканским орнаментом, в вязаной шапочке и в красных «рэйбэнах», идущий по шоссе посреди полей и приветствующий палочкой остолбеневшего пейзанина, везущего навстречу дрова на телеге — что может быть естественней для средней полосы России?
— That direction, Olga, right? — говорит мистер WP, когда мы поравнялись. Оля Дука, организатор, смеется: «Отчасти!», принимаем его на борт и едем назад.
ВИДЕО: фрагмент итогового концерта «На Страстном» httpv://www.youtube.com/watch?v=7tMrY1d4E2w
Ещё фотовпечатления из Николо-Ленивца и Москвы:
.
