| Кирилл Мошков Фото автора |
 |
Расширенный вариант этого материала с более подробной аналитикой можно прочитать в свежем 41/42 номере бумажного журнала «Джаз.Ру», который поступает в продажу 14 июня. Но там, конечно, нет видео.
Есть на севере Европы страна, которую ценители джаза во всём мире за последние два-три десятилетия привыкли как-то выделять. Выделять до такой степени, что теперь только скажешь «норвежский джаз» — и сразу в голове складывается некая картинка: рослые, северного вида люди, как правило — с непроницаемым выражением лица, играющие сложную современную музыку на грани джаза, рока и иногда даже академического авангарда.
Стереотипы складываются быстро, но они всегда на чём-то основаны. Дело в том, что пару десятилетий назад все политические силы Норвегии признали: образ Норвегии в мире (наряду со стереотипными норвежской сёмгой, ледяными фьордами и более-менее историческими фильмами про могучих викингов) формирует современная норвежская культура — в том числе ставший в последние два десятилетия своего рода торговой маркой или «брендом» норвежский джаз. А значит, норвежскую культуру, в том числе джаз, надо поддерживать. Но как? Сделать так, как в России — создать государственные филармонии в каждом городе, набрать туда штат артистов и десятилетиями платить им зарплаты, невзирая на творческие результаты? Нет, в Норвегии решили иначе. Норвежское государство не платит артистам. Оно поддерживает продвижение своих артистов в мире: участвует в финансировании выпуска и распространения записей, поддерживает зарубежные гастроли норвежских музыкантов и организацию крупных фестивалей международного значения, даже выпуск норвежского джазового журнала, как органа внутренней самоорганизации норвежского джазового сообщества.
Вряд ли сам по себе норвежский народ, которого и всего-то четыре с половиной миллиона, рождает больше талантливых джазменов на душу населения, чем, скажем, народы Италии, Финляндии или Португалии. Просто талантливым норвежским джазменам, благодаря обширной и продуманной поддержке на всех уровнях, проще пробиться к мировой аудитории (причём с концертной жизнью внутри страны у них при этом не всё так уж гладко). А учитывая сходные процессы в соседних государствах Скандинавии и обширное сотрудничество между собой джазменов Норвегии, Швеции, Финляндии и — до определённой степени — Дании, так называемый «нордический джаз» (или, говоря более политкорректно, скандинавский джаз) в последние годы становится едва ли не доминирующей силой на мировых фестивальных сценах.
В конце мая 2012 года автору этих строк довелось заглянуть норвежскому джазу прямо в лицо: министерство иностранных дел Норвегии, Норвежский джаз-форум и Западно-Норвежский Джаз-Центр провели в древнем городе Берген целую презентацию норвежского джаза, или, как теперь принято называть такие многодневние мероприятия — шоукейс (под названием Jazz Norway In A Nutshell, по смыслу — «Джаз Норвегии в кратком изложении»), для большой группы международных журналистов и продюсеров. Шоукейс проходил в дни крупного фестиваля Nattjazz, который был проведён в Бергене уже в 40-й раз.
ДАЛЕЕ: рассказ о музыкальных программах шоукейса Jazz Norway In A Nutshell и фестиваля Nattjazz, много фото, МНОГО ВИДЕО!
В ходе шоукейса нам показали всего два имени, которых не было в программе фестиваля Nattjazz. В тот день, когда иностранных гостей возили в дом-музей Грига, там для нас играл соло весьма перспективный пианист Эйольф Дале, показавший себя вдумчивым последователем национальной музыкальной школы, в мировой перспективе созданной именно Григом. А на следующий день нас привезли на экскурсию в «крепость Фьелль» — горную артиллерийскую батарею вермахта, в годы Второй мировой контролировавшую подходы к порту Берген; и там, как рояль в кустах, участников шоукейса поджидало мощное и зубастое трио Lord Kelvin — баритон-саксофонист Эйрик Хегдал, тромбонист Эрик Йоханнессен (известный по участию в ансамбле Jaga Jazzist) и барабанщик Гар Нильссен (из группы Puma), игра которых воообще стала одним из самых сильных открытий в этой поездке. Напористо сплетающиеся в хитрой полифонической игре низкие, временами просто ревущие от собственной мощи голоса тромбона и баритона, остро оттенённые моторной игрой барабанщика Нильссена, живьём производят сильнейшее впечатление.
ВИДЕО: Lord Kelvin httpv://www.youtube.com/watch?v=sQtmvX3M9Mc
Лидер этого коллектива, как и ещё как минимум четырёх заметных проектов на западно-норвежской сцене — саксофонист и композитор Эйрик Хегдал. Ему 39 лет, он живёт в Трондхейме, где окончил самую сильную джазовую школу Норвегии — курс джаза в Трондхеймском технологическом университете. Кстати, теперь он там сам преподаёт джазовый саксофон и композицию. Он играет практически на всех видах саксофонов — я слышал его на баритоне и теноре, а в записи — на сопрано, сопранино и редком саксофоне C-melody. Окончив университет в 1997 году, Эйрик создал группу со смешным названием Dingobats, «Летучие мыши динго», которая проработала десять лет. Но это не был его единственный проект. Вообще Эйрик Хегдал — музыкант примечательной плодовитости. Одновременно в среднем он работает примерно в пяти ансамблях, и их список постоянно меняется.
Среди самых долговечных его работ — руководство Трондхеймским джаз-оркестром, он делает это уже десять лет. Для оркестра он написал несколько сильных авторских программ, а кроме того, подготовил ряд совместных проектов: так, в 2006 г. Trondheim Jazz Orchestra исполнил программу музыки Хегдала, в которой главным солистом был американский саксофонист Джошуа Редман. Были у него проекты с вокалистами, саксофонный квартет Saxwaffe, он писал музыку для симфонических оркестров, играл в группе Занусси Файв у басиста Пера Занусси, но сейчас основных концертных ансамблей у него два. Название трио Lord Kelvin — это имя вполне реального исторического персонажа, Уильяма Томсона, лорда Кельвина, отца теоретической термодинамики и автора концепции абсолютного нуля.
Эйрик выдал журналистам целую гору своих записей, и после их прослушивания на меня даже более сильное впечатление, чем «Лорд Кельвин», произвёл другой ансамбль Эйрика Хегдала — квартет под названием Team Hegdal, «Команда Хегдала». Здесь он играет преимущественно на баритон-саксофоне и на крошечном сопранино, и этот состав всячески рекомендуется к аудиознакомству (послушать студийное звучание Lord Kelvin и ансамбля Team Hegdal можно в аудиоподкасте, который я выложил на «Джаз.Ру» несколько дней назад).
ВИДЕО: ещё Lord Kelvin
httpv://www.youtube.com/watch?v=2ZnAMQMkwJs
С другими представителями норвежского джаза знакомство происходило в рамках программы фестиваля Nattjazz. Тут надо заметить, что «Наттджаз» продолжался 11 дней (23 мая — 2 июня), из которых вашему корреспонденту удалось почти полностью посмотреть три. Впрочем, это были самые насыщенные дни программы — первый (из двух) уикендов в период фестиваля. Все концерты происходили в пределах одного квартала — Вогсбуннен, средневековой части старинного Бергена, основанного в 1070 году.
Конечно, в программе фестиваля был не только норвежский джаз. Но я предложил бы в рамках этого отчёта сконцентрироваться именно на нём: ведь всё путешествие в Берген было устроено именно ради более глубокого знакомства с современным состоянием норвежской джазовой сцены. Здесь, в онлайн-версии, рассказ об увиденных коллективах даётся в сокращении, ведь часто их можно увидеть в видеозарисовках, сопровождающих текст. Более полный анализ мы публикуем во 2/3 номере бумажного «Джаз.Ру», который выходит в свет менее чем через неделю.
Храм музыки
Берген — по норвежским меркам большой город: свыше 300 000 человек — второй по населению в стране, после столицы Осло. Как любой уважающий себя большой город, Берген располагает собственным джазовым оркестром. Bergen Big Band играл на одной из главных площадок фестиваля — в Korskirken, церкви Св.Креста, стены которой были воздвигнуты ещё в 1185 г. Для фестиваля была специально подготовлена программа, написанная известным пианистом, клавишником и композитором Йоном Балке — сюита под названием «Obra». По-испански это означает «Труд». Запахло европейской политикой? Правильно. Содержательная часть сюиты представляла собой текст на испанском языке, который большими кусками между музыкальными фрагментами зачитывала по бумажке некая смущающаяся смуглая брюнетка (вряд ли имеющая отношение к музыке — просто носитель испанского языка). Насколько я смог понять, это были как бы письма воображаемой трудовой мигрантки из Испании, посвящённые тому, как плохо жить в период экономического кризиса. Но политэкономические чтения можно было усилием воли не слушать. Зато собственно музыка оказалась вполне интересной: Балке полностью выписал довольно протяжённые эпизоды тёмного, сдержанного звучания, которые оркестр играл как современную камерную музыку, только с джазовым характером тембров и фразировки. Импровизации как таковой было не так уж много, но запомнились качественные соло тромбониста Эйвинда Хаге, а также самого Балке — на электропиано. Если что и разочаровало (ну, помимо обилия политической прозы), то это не вполне плотное звучание медной секции биг-бэнда (тогда как характер музыки как раз требовал весьма дисциплинированной, слаженной игры).
ВИДЕО: Jon Balke & Bergen Big Band
httpv://www.youtube.com/watch?v=a2cmw63lhFE
Вообще в кирхе Св.Креста звучали самые «креативные», лежащие в русле современного «серьёзного» джаза норвежские проекты. Например, молодёжное трио Moskus (произносится «Мускус») поразило тем, насколько нешаблонной, открытой по форме и исполненной вполне зрелой жизненной энергии может быть авторская музыка очень молодых музыкантов. Ну, положим, опыта им пока не очень хватает и, обнаружив очередной новый для себя приём или идею, они в них иногда немножко слишком заигрываются. Но это часто проходит с возрастом. Зато эти ребятишки — надеюсь, мне позволено их так называть: они ведь по внешнему виду ещё даже не вышли из подросткового возраста — ищут в музыке не комфортного следования шаблону, а радости творчества. И находят, что характерно.
Большую часть музыки для трио пишет пианистка Анья Лаувдаль. Хотя многие пьесы производят впечатление спонтанно импровизируемых, на самом деле многие их части тщательно выписаны, о чём свидетельствовали точно играемые дуэты фортепиано и контрабасиста Фредрика Лура Дитриксона. Всё это вполне искушённо поддерживает своей энергетикой барабанщик Ханс Хулбекмо.
ВИДЕО: трио Moskus
httpv://www.youtube.com/watch?v=76e_XV8r1ls
В основном, конечно, в кирхе Св.Креста играли гораздо более опытные музыканты — например, участники трио AGBA med Apeland. Опытнейший трубач Пер Йоргенсен и мастер перкуссионных церемоний Терье Исунгсет объединили усилия с органистом Сигбьорном Апеланном. Получилось не очень традиционное, но отзывающееся в душе каждого ценителя креативного джаза знакомыми нотками сочетание печальных тембров акустической фисгармонии, меланхолических звучаний трубы, явно сформированных глубоким знанием Майлса Дэйвиса, пропущенного через стилистику ECM, и настоящей вакханалии перкуссионных звуков, извлекаемых из огромного разнообразия источников.
Здесь всё звучит в довольно печальном ключе: и соло на трубе Йоргенсен играет пронзительно грустно, и акустическая фисгармония Сигбьорна Апеланна (по первой специальности — церковного органиста) звучит то тоскливо, то просто-таки мистически.
ВИДЕО: AGBA med Apeland
httpv://www.youtube.com/watch?v=D7jCTRO6joM
Последним услышанным вашим корреспондентом в Korskirken норвежским коллективом были «Друзья и соседи» — Friends and Neighbors, ансамбль, парадоксальным образом совмещающий в своей стилистике консервативнейший бибоп и махровый фри-джаз.
Музыку в ансамбле пишут саксофонист Андре Ролихетен и барабанщик Толлеф Эстванн, но заметную роль в звуковой картине играют и пианист Оскар Грёнберг, и трубач Томас Йоханссон, и лихой контрабасист Йон Руне Стрём. Если коротко, то музыкальная формула «Друзей и соседей» описывается так: пишутся бибоповые темы, мелодически максимально консервативные — как будто их написал, условно говоря, сам Чарли Паркер; они излагаются максимально экспрессивно, с упругой, ритмически пружинистой подачей; а когда дело доходит до соло — то боповая идиома уступает дорогу фри-джазу, причём тоже уже, по современным меркам, довольно консервативному, но матёрому — образца начала 60-х.
ВИДЕО: Friends&Neighbors
httpv://www.youtube.com/watch?v=Hd4XVYEz0MM
Дом на условной набережной
Основные звёзды фестиваля играли на открытой сцене Kaien («Набережная»), которая, несмотря на название, находится не на набережной, а внутри квартала Вогсбуннен, на ухоженном пустыре между обычных двухэтажных жилых домиков (население которых весь фестиваль просидело у раскрытых окон, удобно обставившись бутылками — согласно весьма понятному скандинавам принципу «не можешь одолеть — присоединись»).
ВИДЕО: жители окружающих домов слушают концерт на сцене «Кайен»
httpv://www.youtube.com/watch?v=O3eSbnt0fQw
Первый увиденный мною там норвежский коллектив, Polkabjørn og Kleine Heine, играет ядрёную смесь центральноевропейской польки, тирольского йодля и азиатского горлового пения — плюс госпелз, ритм-н-блюз и итальяское бельканто для пущей пряности. Но тут даже не очень важно, что именно они играют — важно КАК: это не столько музыкальное событие, сколько «дурка-шоу» — совершенно безбашенное, отвязное и нахальное. Большую часть концерта, например, на сцене за столом сидел не издававший никаких звуков солидный господин, который мирно пил пиво и кушал сардельки, пока вокалист Бьорн Тумрен, надрываясь, пел свои полька-йодли, полька-блюзы и «русские песни» (германоязычная фантазия на тему «А для тебя, родная, есть почта полевая», явно цельнотянутая из эмигрантского певца 70-х Ивана Реброфф).
ВИДЕО: Polkabjørn & Kleine Heine
httpv://www.youtube.com/watch?v=ALz2rJJYiqM
Под конец концерта господин за столом вдруг встал, оказался весь во фраке, вышел к микрофону и драматичным академическим тенором спел «Гранаду» — правда, не всегда ровно, после пива-то.
В значительной степени относился к норвежской сцене и выступавший на Kaien проект Bugge’n’Friends, во главе которого стоит известный норвежский клавишник-электронщик Бугге Весселтофт.
Впрочем, основным (и самым именитым) солистом в проекте выступает французский трубач Эрик Трюффа (кажется, уже сам смирившийся с тем, что весь мир на американский манер произносит его фамилию как Трюффаз). Интересный вклад (во всяком случае, вполне достойный знаменитого соседа по сцене) внёс тенор-саксофонист Ильхан Эршахин, жизненный путь которого хорошо иллюстрирует понятие «глобализованный мир»: родился он в Швеции от турецких родителей, вырос в Турции, учился в бостонском колледже Бёркли, а живёт в Нью-Йорке. Тот же город представлял и электронщик-диджей Джо «Хоакин» Клоссел. Остальной состав — норвежский: басист Мариус Рексьё, перкуссионист Эрик Холм и барабанщик Андреас Бье. В целом исполняемая проектом музыка лежит на грани фьюжн и танцевального эйсид-джаза, но незаурядная креативность и интересный импровизационный язык солистов, прежде всего Эрика и самого Бугге, не позволяет ему слишком далеко заходить в направлении чистой развлекательности: это музыка не только для ног, интересные соло не позволяют воспринимать её только как фон для какой-то приятной социальной деятельности (танцам, знакомству с девушками/юношами и т.п.).
ВИДЕО: Bugge’n’Friends
httpv://www.youtube.com/watch?v=X8F9t6KOjWo
Малые пространства
Ещё одна фестивальная площадка, Trykkeriet, глубокий подвал старинного здания в паутине средневековых переулков квартала Вогсбуннен, предлагала публике в основном концерты разного рода экспериментальных составов за гранью джаза — рок, прог-метал, электроника и т.п. Всё это, увы, находится за пределами компетенции вашего корреспондента, поэтому как-то всерьёз оценить эти концерты как музыкальное явления я вряд ли смогу. Но в бумажной версии этого отчёта я постарался по крайней мере перечислить и кратко охарактеризовать их, чтобы самые любознательные из наших читателей, интересующиеся иными жанрами, могли списать названия себе в планшет, молескин или, на худой конец, в записную книжку, а потом, на досуге, полюбопытствовать их записями.
Зато могу попробовать проанализировать выступление вокалистки Мари Квьен Брунволль, ставшее для меня едва ли не важнейшим музыкальным событием фестиваля. И это при том, что масштаб концерта был крайне скромен: он проходил в крошечной арт-галерее S12, где вся публика — человек 20, поместившихся в микроскопическом помещении — сидела или лежала на полу перед артисткой, и ещё человек 30 пытались что-то увидеть и услышать из дворика перед галереей, через широко распахнутые стеклянные двери. Мари Квьен очень молода и не живёт в столице (родом она из Молде, а живёт сейчас как раз в Бергене), поэтому за пределами своей страны пока известна мало. На сцене она работает соло, используя целый арсенал сэмплеров, линий задержки, электронных петель и процессоров обработки звука. Назвать её вокал выдающимся академическим (и даже джазовым) голосом трудно: скорее, как у Бобби Макферрина, это пение всем телом, крайнее выражение общей острейшей музыкальности. А Брунволль очень музыкальна. Ей подвластна широкая палитра тембральных и эмоциональных оттенков, и её пение, в котором смешиваются заранее продуманные ходы и чистая импровизация, может передавать грусть, радость, томление, напряжение, покой и вообще практически всё на свете.
ВИДЕО: Mari Kvien Brunvoll
httpv://www.youtube.com/watch?v=IhI0g8aIEYY
Ещё одна фестивальная площадка, ресторанного типа клуб Banken (действительно расположенный в здании бывшего банка), в основном тоже показывал смежные жанры, и даже часто не очень смежные, а, напротив, весьма от джаза (даже в самом либеральном его понимании) далёкие. Из увиденного там самым интересным показался гитарный проект Needlepoint. Это трио играло приятно драйвовый и в целом несложный прог-рок, преимущественно инструментальный. Временами басист Николаи Хеннсле Айлертсен брал в руки шестиструнную электрогитару, а основной гитарист (и, собственно, лидер группы) Бьорн Клакег принимался петь (причём всегда под конец композиции, после продолжительного инструментального развития), и тогда звучание вообще разительно напоминало «кентерберийскую сцену» начала 70-х (Caravan, Soft Machine и т.п.).
Надо отдать дожное Клакегу: он не злоупотреблял пением, хотя располагает приятным небольшим голосом, и при этом играл на гитаре весьма убедительно. Он не стремится непременно продемонстрировать мастерство, не заваливает слушателя километрами нот на сантиметр в квадрате. У него есть редкий дар играть очень выразительно и сильно, в то же время не перегружая слушателя. Играть на электрической гитаре красиво и просто, располагая техническими возможностями и умением играть гораздо сложнее — дорогого стоит.
ВИДЕО: Needlepoint
httpv://www.youtube.com/watch?v=7AuoN2ir0ak
Такова была панорама норвежского джаза и смежных с ним жанров, ставшая доступной вашему корреспонденту в рамках шоукейса «Джаз Норвегии в двух словах» и совпадавших с ним дней фестиваля Nattjazz в Бергене.
Но это не была вся программа фестиваля: в ней были и артисты из других стран. Отлично сыграли два итальянских коллектива — квартеты саксофонистов Франческо Беардзатти (с участием отличного трубача Джованни Фальцоне) и Фабрицио Боссо. За день до моего приезда в ансамбле с норвежскими музыкантами удачно выступил британский трубач Хэйден Пауэлл, изрядно повеселили норвежскую публику разухабистый «Свадебно-похоронный оркестр» небезызвестного Горана Бреговича и британско-камерунский проект JUJU — гитарист Джастин Адамс и вокалист Джулдэ Камара. Наконец, среди хэдлайнеров фестиваля много американцев: здесь играл квартет вокалиста Курта Эллинга, на последние дни фестиваля были запланировано выступление трио The Bad Plus с программой обработок Стравинского, а также концерты басиста Ричарда Бона, его коллеги Джона Патитуччи с акустическим трио и ряда других звёзд, а в дни шоукейса хэдлайнером была басистка Эсперанса Сполдинг со своим новым проектом Radio Music Society. Об Эсперансе, по-хорошему, писать нужно отдельно; мы это и планируем, но завершить этот материал хотелось бы её изображением из Бергена — дело в том, что Норвегия оставила на молодой звезде из США своебразнейший отпечаток: концертный костюм Эсперансы был создан специально для её выступления на сцене Kaien бергенским дизайнером-кутюрье, известным по именной торговой марке T-Michael!
