| Анна Филипьева, Кирилл Мошков (текст, фото, видео) |
 |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: звёзды, голоса и ритмы
Окончание: 28-29.04.2012
Последние два дня программы XXIII фестиваля Jazzkaar в Таллинне оказались даже более насыщенными, прежде всего за счёт концерта, проходившего в «Морском павильоне» ранним вечером 28 апреля. По-английски он назывался Estonian Jazz Vocal Gala («Гала-концерт эстонского джазового вокала»), но на эстонской афише красовалось явно не соответствующее этому сухому определению красивое выражение «Jazzis ainult tüdrikud». Буквально какие-то полчаса консультаций со словарями раскрыли нам глаза: эстонским названием концерта служило советское прокатное наименование популярного американского кинофильма 1959 года «Некоторые любят погорячее» — а именно, «В джазе только девушки»!
Оба названия вполне, простите за научную терминологию, релевантны: действительно, вокал звучал только женский, и главными героями этого продолжительного действа были именно вокалисты (ну, то есть, вокалистки). Однако ничего не вышло бы без инструментального ансамбля, который аранжировал и подготовил весь инструментальный аккомпанемент и вообще держал всё шоу в единых рамках благодаря своему ненавязчивому, но плотному саунду и незаурядному мастерству. Во главе коллектива стоял саксофонист Сийм Аймла, которому в значительной степени принадлежит заслуга создания этого шоу.
Среди вокалисток-участниц были не только 100% «джазвумен». Были и представительницы популярных жанров, которым показалось интересно и/или престижно выйти на сцену с «более изысканным» репертуаром в сопровождении первоклассного джазового ансамбля. Забегая вперёд, скажем, что увести общую стилистику шоу слишком далеко от джаза им не удалось, хотя и крупными шедеврами джазового вокала их выступления тоже не назовёшь.
После вступления инструментального состава вокальную часть концерта открыло выступление Айри Аллвее. Крепкая специалистка по традиционному блюзовому, рок-н-ролльному и свинговому репетруару небезынтересно спела «Temptation» великого хрипуна Тома Уэйтса с одного из самых странных его альбомов «Franks Wild Years» (1987) — впрочем, традиция джазового исполнения этой песни существовала задолго до Айри: её исполнила на своём альбоме 2004 года «The Girl In The Other Room» одна из самых популярных джазовых вокалисток нашего времени — канадка Дайана Кролл. Затем прозвучал один из хрестоматийных джазовых стандартов — «Well, You Needn’t» Телониуса Монка с текстом, написанным для этой темы вокалистом Майком Ферро в 70-е, через 30 лет после её создания. Крепко, умело, стилистически точно, так можно определить выступление Аллвее.
ДАЛЕЕ: продолжение репортажа, много фото, много ВИДЕО!
Аннелиис Китс — вокалистка популярной эстонской электронной группы State of Zoe — исполнила две авторские пьесы современного звучания, стилистически напоминающие её эксперименты с нео-соул и дабстепом в собственной группе. Ради их исполнения первоклассный контрабасист Михкель Мялганд даже взялся за шестиструнный электробас, а саксофонист Сийм Аймла — за флейту. Результат трудно назвать сногсшибательно интересным, но в целом вышло красиво.
Маарья-Лиис Илус — пожалуй, наиболее «поп» из всех поп-певиц, привлечённых «Джазовым гала-концертом»: под именем Маарья она дважды представляла свою страну на конкурсе Евровидения. Собственно, попсу в стиле Евровидения, только в акустическом звучании, она и представила. Среди публики были замечены умеренные девичьи восторги.
А вот выступление Анны Пыльдвее носило совершенно иной характер. У этой певицы опыт в джазе достаточно широк: в частности, она много выступала с ансамблем известного ещё с конца 60-х гг. (в том числе на общесоюзной сцене СССР) пианиста Тыну Найссоо и даже записала с ним альбом известных песен его прославленного отца — композитора Уно Найссоо. Тщательно причёсанная и продуманно-изящно одетая, Анна на гала-концерте совершала медленные впечатляющие жесты с маленьким бубном в руках, исполняя печальные медленные песни. Наибольший успех снискало её исполнение «Bang Bang (My Baby Shot Me Down)» — трагического «боевика» 1966 года, известного по версиям певицы Шер и другой поп-звезды тех лет — Нэнси Синатры.
Лииси Койксон в Эстонии больше известна как актриса мюзиклов и музыкального театра, хотя в её биографии было и выступление на Евровидении в 2001 году, и звание лучшей [поп-] певицы Эстонии 2006 г. Назвать её выступление в рамках «Джазового гала-концерта» запоминающимся довольно трудно.
Зато уж все, кто там был, наверняка хорошо запомнили выступление Сильви Врайт. Это настоящая легенда эстонской сцены. В своё время она получила приглашение от Олега Лундстрема стать постоянной вокалисткой его прославленного московского оркестра — но у неё в Таллинне уже была семья, и предоставленной возможностью Сильви не воспользовалась, так что её известность ограничилась Эстонией. Джазовая публика Союза, кстати, знала её лучше, чем массовая аудитория: как джазовая вокалистка она весьма котировалась на общесоюзной сцене, а вот её поп-песни на эстонском языке, конечно, не могли соревноваться в известности с песнями в исполнении Анне Вески, которая не чуралась петь по-русски. Да и стилистика её «популярных» песен была для массовой публики слишком агрессивна — Врайт склонялась, скорее, к рок-стилистике и в качестве рок-певицы фигурировала в истории так называемого «советского рока».
Сильви вырастила целое поколение эстонских вокалистов в колледже им. Георга Отса в Таллинне, но и эта глава в её жизни уже позади: сейчас она преподаёт английский язык в столичном Французском лицее, а на концертную сцену выходит нечасто.
Главный стержень её стилистики — конечно, блюз. Именно это помогало ей быть своей и на джазовой сцене, и среди суровых рокеров. И этот блюзовый стержень Сильви Врайт продемонстрировала на гала-концерте со всей наглядностью:
httpv://www.youtube.com/watch?v=WnqLADA-VxI
Хелин-Мари Ардер происходит из известной в Эстонии семьи: её прадед Яан (Иван) Поска был одним из учредителей независимой Эстонии в 1919 г., а отец, Яан Ардер, пел в известной группе «Апельсин» и ансамбле старинной музыки Hortus Musicus. В отличие от многих других участниц гала-концерта, Хелин-Мари считает себя сугубо джазовой певицей. Она дебютировала около десяти лет назад, за это время выпустила пять сольных альбомов, много работала с ведущими джазовыми музыкантами Эстонии (в том числе и с саксофонистом Сиймом Аймла) и показала склонность к бразильской стилистике: самба и босса-нова — её любимые стили, и даже на гала-концерте она спела одну песню на эстонском, а другую — на португальском языке.
Самым интересным моментом гала-концерта для нас стало выступление молодой вокалистки Кадри Вооранд.
Впервые мы услышали её на Jazzkaar 2010 года: она представила тогда на малой сцене фестиваля драматичную и непростую программу песен на стихи эстонских поэтов, причём песни эти были выдержаны в ключе современного интеллектуального джаза. В 2011-м она выступала на фестивале как вокалистка ансамбля барабанщика Танела Рубена. И вот фестиваль 2012 года впервые представил молодую певицу на основной сцене фестиваля, продемонстрировав, что в эстонском джазе появилось новое яркое имя.
Кадри Вооранд 25 лет, она родилась в сельской глубинке Эстонии, в весьма музыкальной семье, буквально на сцене: она с малых лет участвовала в фольклорном ансамбле своей матери, наследовавшей славе дедушки — лучшего аккордеониста деревни. Джаз Кадри впервые услышала в Таллинской академии музыки и театра, куда поступила после школы, уже будучи руководителем весьма успешного вокального ансамбля Sheikid. В это время главой джазовой программы Академии стал гитарист Яак Соояар, который решительно скрестил на джазовом отделении традиции американского джазового образования с новыми веяниями европейской импровизационной музыки, и это решение сильно повлияло практически на всех, кто учился или учится в Таллинне. Вот и Кадри: с одной стороны, она хорошо знает американскую традицию и даже работала в США (в 2010-м записывалась с саксофонисткой Тиа Фуллер и другими крупными мастерами на альбоме композитора Энтони Брэнкера). С другой стороны, кроме Таллинна, она полтора года проучилась в Королевской музыкальной академии в Стокгольме, да и музыканты, с которыми она работает в Эстонии, учились кто в Стокгольме, кто в Копенгагене, то есть в самых средоточиях скандинавской джазовой школы. Как результат, в её музыке резко преобладает авторский элемент, в том числе её собственный, поёт она с равной лёгкостью и выразительностью и на английском, и на эстонском языках, а общая тональность её музыки далека от развлекательной: Кадри старается исследовать глубокие движения человеческой души, не укладывающиеся в простые рифмы и попевки.
Конечно, нам трудновато понимать песни, которые Кадри поёт на эстонском языке — наверное, так же сложно, как иностранцам понимать сложную поэзию на русском. Но она далеко не всё доверяет словам: в том и сила вокального искусства, что оно позволяет передать движения человеческого сердца даже без слов.
С нынешнего года Кадри, окончив Таллиннскую музыкальную академию, сама стала её самым молодым преподавателем.
ПОДРОБНЕЕ о Кадри Вооранд — в подкасте «Джаз.Ру» от 6 мая
В программе гала-концерта она представила две пьесы, причём, в отличие от всех остальных участниц, аранжировки для выступления Вооранд написал не Сийм Аймла, а она сама. Пьесы были весьма контрастны: фото показывает Кадри поющей задорный, высокоэнергетический авторский номер на эстонском языке с полным составом ансамбля, а вот на видео отображён гораздо более камерный первый номер её выступления — медитативная англоязычная песня Кадри «Dear Old Friend of Mine», которую она исполнила под аскетичный аккомпанемент Михкеля Мялганда на шестиструнном электробасе.
httpv://www.youtube.com/watch?v=SUeF-pNxq3Q
Как ни трудно было выходить на сцену после настоящей овации, последовавшей за выступлением Кадри Вооранд, но Лаура Пыльдвере мужественно вынесла это испытание: возможно, её уверенности в себе помогала слава поп-певицы, представлявшей Эстонию н «Евровидении» 2005 года в составе девичьей группы Suntribe. Впрочем, с тех пор направление её карьеры изменилось: она в конце предыдущего десятилетия два года изучала джазовый вокал в колледже Бёркли в Бостоне и вообще слегка отошла от простых поп-напевов в сторону более искушённой стилистики. Собственного лица, подобного мощному авторскому напору Вооранд, у Пыльдвере, увы, пока нет, но она успешно исполнила с ансамблем Сийма Аймла песню «Open Your Eyes You Can Fly» Гэри Бёртона, прославленную версией вокалистки Флоры Пурим 1976 г. и в последние годы успешно перепетую также Лизз Райт.
Гала-концерт эстонского джазового вокала завершился общим выходом на сцену всех его участниц, которым под громкие аплодисменты многочисленной публики преподнесли цветы.
Нельзя не признать, что организаторам этого концерта действительно удалось представить достаточно широкую и разнообразную панораму джазового вокала в Эстонии: были представлены и ветераны (Сильви Врайт), и новые звёзды (Кадри Вооранд), и крепкий «второй эшелон», и — что для части публики, вероятно, оказалось важным — было показано, что многие звёзды музыки поп тоскуют в своём гламурном мирке и стремятся хотя бы попробовать петь что-то более интересное и «настоящее». В общем, это был весьма интересный и в чём-то поучительный концерт: особенно интересно было наблюдать, как ансамбль Сийма Аймла цементирует программу, не даёт ей распасться на демонстрацию эго отдельных солистов.
Вечерний концерт 28 апреля вновь проходил в зале Nokia в центре города (это наиболее вместительный и современный концертный зал Таллинна). Неудивительно, что организаторы закладывались на аншлаг: выступать должен был легендарный первопроходец скандинавского джаза — норвежский саксофонист Ян Гарбарек, да не с обычным своим квартетом: в новом гастрольном составе Гарбарека на афишах специально выделяется второй солист — перкуссионист Трилок Гурту.
Тех, кто пока не знаком с фигурой Яна Гарбарека и его вкладом в историю европейского джаза (а он на определённом этапе, в 1980-е годы, практически возглавлял творческое развитие скандинавской джазовой школы и был самым популярным европейским артистом знаменитого лейбла ECM), отсылаем к его интервью, которое он дал «Джаз.Ру» перед своим приездом в Москву в 2002 году (часть 1, часть 2).
Что же до Трилока Гурту, то он тоже уже выступал в России: многим наверняка запомнилась его игра в спродюсированном Аркадием Шилклопером совместном проекте с молодым оркестром SymFusion на фестивале «Усадьба.Джаз» два года назад. Но вот, на всякий случай, цитата из одной из наших прошлых публикаций о Трилоке — просто чтобы войти в контекст, если вы почему-то пока ещё не знакомы с его творчеством:
Если вдуматься, судьба музыкантов, играющих на стыке западной музыки и какой-либо из великих музыкальных культур вне европейской традиции, достаточно трагична. В собственной культуре им остаётся роль, в лучшем случае, модерниста, если не прозападного модника; в западной музыке они обречены всю жизнь нести на себе печать «иноземной экзотики» с приставкой «этно». Перкуссионист Трилок Гурту, родом из Бомбея, столицы индийской популярной культуры, всю жизнь старается использовать не ограничения, накладываемые таким положением, а преимущества. Внук легендарного мастера игры на классическом индийском ситаре и сын знаменитой индийской певицы Шобхи Гурту, Трилок с детства овладел всеми премудростями сложной игры на индийских ударных, прежде всего на барабанах табла. Но брат, тоже перкуссионист, открыл ему целый мир западной музыки, прежде всего джаза, и, попав в середине 70-х Нью-Йорк с аккомпанирующим составом индийской певицы Аши Бхосле, Трилок погрузился в новую премудрость — игру на ударной установке, которую с тех пор успешно совмещает с игрой на табла. Гурту всегда стремился играть с музыкантами открытого, не «герметичного» плана — сначала в ансамбле трубача Дона Черри, потом с такими американскими и европейскими звездами, как Джон Маклафлин, Джо Завинул или группа Oregon, членом которой он был в 1984-88 гг.
Трилок в прошлом уже сотрудничал с Яном Гарбареком, но сейчас впервые гастролирует как «специальный гость» его ансамбля. От ансамбля Гарбарека, надо заметить, остались только он сам и германский клавишник Райнер Брюнингхауз: эксцентричную Мэрилин Мазур заменил Трилок Гурту, а вместо электроконтрабасиста Эберхарда Вебера с Яном гастролирует теперь относительно молодой португальский (родом из Бразилии) бас-гитарист Юрий Даниэль.
Внешне при этом настойчиво подчёркивается преемственность с прежним квартетом Гарбарека: как и десять лет назад, ансамбль выступает на фоне впечатляющей декорации в виде туго надутых парусов, а в правой части сцены по-прежнему высится гора перкуссионных инструментов, только теперь это не решетчатая конструкция, внутри которой танцевала Мэрилин Мазур — визуально это выглядит как мощный постамент, на котором, кажется, Трилок Гурту по индийской традиции восседает со скрещёнными ногами — хотя на самом деле сидит он на стульчике, иначе как бы он оперировал педалью басового барабана?
Игру Трилока просто не с чем сравнить: он не просто использует и западную ударную установку, и индийские барабаны — он использует их одновременно, в рамках одной ритмической партии. Например, вторую пьесу программы он открыл дуэтом с Яном Гарабареком, игравшим на изогнутом сопрано-саксофоне, окружив звук духового инструмента богато орнаментированным потоком мелких акцентов на табла, перемежаемых более сухим и острым звуком малого барабана ударной установки, по которому Трилок тоже играл, как и на табла, пальцами. Затем Гурту перешёл на звучащие более высоко, чем табла, ручные барабаны канджира и заработал педалью, управляющей басовым барабаном (который, впрочем как и ряд других барабанов ударной установки, представлен у него одной мембраной внутри впечатляющей футуристической рамы со множеством барабанных мембран, звук которых снимается микрофонами — так что все звуки оказываются у Трилока на расстоянии вытянутой руки), и тут музыкальную ткань подхватил и расширил весь ансамбль — клавишные и бас, причём в общем миксе выяснилось, что басовая мембрана у Трилока звучит очень низко и тяжело, практически как это принято в рок-музыке.
Дуэты Яна Гарбарека и Трилока Гурту вообще оказались самыми тембрально интересными эпизодами концерта и сильно украсили знакомую музыкальную ткань Гарбарека, с его простыми ритмическими моделями, несложной гармонией и очень красивыми, протяжными мелодиями, сыгранными одним из самых красивых в мире звуков саксофона. Мелодика патриарха норвежского джаза идёт от древней пентатоники скандинавского фольклора, вполне в духе начала «глобальной эпохи» перемешанной с интонациями индийской, балканской и славянской музыки. Только временами, в самых динамически напряжённых эпизодах, саксофон Гарбарека вдруг напоминает, что в молодости Ян следовал за Джоном Колтрейном, а в середине 70-х был саксофонистом в квартете американского пианиста Кита Джаррета и играл там самый настоящий американский джаз.
Появление Гурту в ансамбле Гарбарека сильно изменило звучание коллектива. Трилок владеет не менее (а, скорее всего, и более) широкой тембровой палитрой, чем Мэрилин Мазур, но общее впечатление от его игры радикально другое: кажется, что большую часть времени играют одновременно два музыканта — один даёт мощный роковый ритм на ударной установке, другой оплетает его сложными структурами перкуссии; но всё это — один Трилок, сконцентрированный, сосредоточенный, почти мрачный. На его чрезвычайно эргономично устроенном рабочем месте вокруг музыканта — масса источников звука: табла, перкуссия, ударная установка невиданно модернистской комплектации, рототомы (электрифицированные мембраны), огромный комплект разновысотных вудблоков (деревянных инструментов), какие-то невероятные тарелки (в том числе одна растянутая спиралью в трёх измерениях, будто счищенная с какого-то исполинского яблока, как кожура) и даже ведро с водой, которое до поры до времени не задействовано. Между каждой из групп инструментов заботливо разложены в стратегических местах отдельные палочки для разных звучаний.
Бас-гитарист Юрий Даниэль пока что не отличается таким ярким собственным звучанием, какое было у прежнего басиста — Эберхарда Вебера; впрочем, он крепкий, мастеровитый музыкант, идеально поддерживающий мелодические линии Гарбарека и удачно взаимодействующий с ритмическим потоком Гурту. Самым спорным элементом в звучании ансамбля стала, увы, игра клавишника Райнера Брюнингхауза. Он с Гарбареком очень давно, почти четверть века, но если Гарбарек всё это время эволюционировал и куда-то двигался, то Брюнингхауз так и остался Брюнингхаузом — выходцем из германского джаз-рока 70-х, испытывающим необкновенную привязанность к электронным клавишным инструментам новых моделей, но всегда выбирающим для них одни и те же старомодные пластмассовые тембры, какие были в моде в 1980-е годы. Мало того: хотя в каждом городе для Брюнингхауза заботливо подбирается и ставится на сцену, в соответствии с райдером коллектива, самый лучший рояль, большую часть времени он всё же играет на синтезаторе… рояльным звуком. Зачем, о дух Льва Термена? Всего пару раз герр Райнер сыграл более или менее обширное соло на акустическом фортепиано, причём один раз — в довольно-таки механистическом дуэте с Трилоком Гурту, показав, что пианист он, в сущности, весьма средний: вся его импровизационная техника заключается в основном в быстром переборе мажорных аккордов, а его tour de force — главный «цирковой» номер в концерте — заключается в вызубренном назубок исполнении своего рода фри-джазового регтайма.
Зато уж у Трилока нашего Гурту этих тур-де-форсов, эпизодов инструментального цирка — хоть отбавляй. Тут тебе и дуэт с Гарбареком, который зашёл Трилоку за спину, взял что-то перкуссивное и принялся вместе с индийским гостем выстукивать нечто афро-кубинское; тут тебе и коннакол — скоростная слоговая «вокальная перкуссия», обязательная дисциплина для любого индийского перкуссиониста — они этим пропеванием перкуссивных слогов вообще-то заучивают сложные ритмические модели, но в международной практике оно давно превратилось в дополнительный способ поразить публику ритмической изобретательностью музыканта, а у Трилока имеет особо виртуозный привкус, потому что он проговаривает эти «считалки» одновременно с игрой не на табла, а на ударной установке. Тут тебе, наконец, и ведро с водой, дождавшееся своей очереди. Не будем описывать, что именно Трилок с ним делал — это надо было видеть, товарищи и господа; и, когда к его яростному соло на ведре с водой присоединился Ян Гарбарек с некоей продольной обертоновой флейтой весьма фольклорного вида и очень экзотичного звучания, случился настоящий взрыв слушательских эмоций.
Общий вывод? А вот общий вывод мы сделать затрудняемся. Ян Гарбарек — безусловно всё ещё один из величайших саксофонистов в мире, и всё ещё один из самых оригинальных, ни на кого не похожих. И он всё ещё стремится развивать, менять, куда-то перенаправлять свою музыку. Введение в его ансамбль Трилока Гурту на правах специального солиста — безусловно сильный шаг, изрядно прибавивший драматизма музыкальному шоу норвежского суперстара. Но при этом круг идей и приёмов в музыкальном материале Гарбарека продолжает крутиться вокруг того, что было им придумано и разработано пятнадцать, двадцать, двадцать пять и даже тридцать лет назад. Трогает его верность давнему партнёру — клавишнику Брюнингхаузу, но нельзя не признать, что партнёр этот, как мёртвый якорь, тянет Гарбарека назад, в 80-е. В общем, выступивший в Таллинне коллектив — это уже не тот квартет Гарбарека, который мы знали, это что-то совсем другое; но сказать, что это что-то новое — тоже язык пока не поворачивается. Возможно, это просто одна из промежуточных стадий развития творчества Гарбарека, и какие-то новые открытия ещё впереди? Дай-то Бог.
Официальным закрытием фестиваля в программе именовалось выступление финского ансамбля Jo Stance в «Морском павильоне» поздним вечером 28 апреля, хотя в программе были и концерты 29 апреля (о чём позже). Финский коллектив — из породы «ностальгических», только ориентируется не на свинг, не на джайв и не на другие танцевальные изводы околоджазовых стилей 1930-50-х гг., как это водится у «ностальгистов», а на электрифицированные гибриды ритм-н-блюза и рок-н-ролла первой половины 60-х годов прошлого века — британский биг-бит и прочие европейские производные от раннего соул: детройтского стиля «мотаун» и «мемфисского звука», он же «Stax Sound». Музыку в этом проекте пишет главным образом барабанщик, Теппо Мякюнен по позвищу «Тедди Рок», он же «Ди-джей Зяппя» — чрезвычайно многогранный музыкант: он играет моторный европейский nu jazz танцевального характера, но весьма насыщенного импровизационного содержания в хельсинском ансамбле The Five Corners Quintet, более суровый джазовый грув — в собственной группе Teddy Rok Seven, занимается диджеингом как DJ Zäppä, а «для души» создал ещё и проект The Stance Brothers, в котором участвует полуанонимно. Ну, то есть, композитором и продюсером ансамбля числится, действительно, Теппо «Тедди Рок» Мякюнен, а вот на барабанах играет некий Байрон Брейкс (хотя на самом деле это одно и то же лицо). Самый новый альбом The Stance Brothers называется «Jo Stance», и вот этот-то проект — с расширенным составом и вокалисткой Йоханной Фёрсти, которая при этом как бы и есть загадочная «Джо Стэнс» — как раз и выступал в Таллинне.
Ну, что сказать? Сыграно мощно, весело, изобретательно, забавно, ярко и, главное, точно в стиле, хотя и не без очевидной самоиронии: это не исполнение музыки 60-х в аутентичном звучании, это «игра в 60-е», безусловно из перспективы дня сегодняшнего. Это не попытка воссоздания «того времени» — это слегка ностальгическая улыбка, вызванная обращением к внешним приметам «того времени» (ну, как в фильме «Назад в будущее»: думаем, вряд ли кто-то станет всерьёз воспринимать его как точный портрет американских 50-х?). В общем, отличный фестивальный проект, и очень правильно, что для их выступления были убраны стулья и сделан стоячий партер — эту музыку нужно не просто слушать, конечно же, а дрыгать ногами, махать руками и shake that thing — иначе смысла нет.
httpv://www.youtube.com/watch?v=sKQ5MU81aP0
Ещё два концерта были заявлены на воскресенье, 29 апреля; к сожалению, мы не успели на второй — он начался уже после того, как наш самолёт оторвался от бетона Таллиннского аэропорта и взял курс на Москву, — а там был заявлен специальный проект Nordic Sounds с участием свежеиспечённого лауреата Эстонской джазовой премии саксофониста Виллу Вески, замечательного аккордеониста Тийта Каллусте, литовского трубача Валериюса Рамошки и других первоклассных музыкантов, а главное — экзотичной певицы Айвёр с суровых Фарерских островов (автономия Датского королевства в северной части Атлантики, между Шотландией и Исландией).
Ну, как бы то ни было — посмотреть мы успели только дневной концерт в «Морском павильоне», выступление специального проекта UMA ja Klavessiiniduo, то есть «UMA и дуэт клавесинов». Название коллектива описывает его с высокой научной точностью. На сцене четыре человека. Два из них — это UMA (по-староэстонски — «Наше»), дуэт, в который входят гитарист Роберт Юрьендаль и трубач Алексей Сакс, причём оба музыканта могут быть также названы «электронщиками» (помимо своих титульных инструментов, каждый оперирует большим объёмом электронных эффектов и приборов). Ещё два — это, собственно, дуэт клавесинов: опытные исполнительницы на клавесинах, специалистки по барочной музыке — знаменитая Имби Тарум и её ученица, давно уже ставшая мастером с собственным именем — Эне Наэль. Обе явно не чуждаются современной композиторской музыки, делают попытки импровизировать и вообще как-то легко и ненатужно взаимодействуют с неторопливым «амбиентом» дуэта UMA. Сказать, что это лёгкая общедоступная музыка — это преувеличить; сказать, что это джаз — так и вообще соврать, но в этих звуках слышен творческий поиск, стремление создать нечто новое, до сих пор не бывшее, хотя и общепонятными средствами, и в то же время сделать это в некоем импровизационном ключе; и в этом плане проект оказался вполне заслуживающим внимания.
httpv://www.youtube.com/watch?v=eMxAI22ps_U
Так для нас завершился 23-й фестиваль «Джазкаар». У него не было такого мощного бюджета и такой обширной поддержки, как у фестиваля 2011 года, когда Таллинн был «культурной столицей Европы» и в программу фестиваля попадали мощнейшие, затратнейшие проекты — концерт Европейского джаз-оркестра или выездная версия норвежского фестиваля Punkt. По словам бессменного продюсера фестиваля, журналистки Эстонского Радио Анне Эрм, после окончания года «Таллинн — культурная столица Европы» город на некоторое время превратился в культурную пустыню, так как все наличные творческие силы буквально истощили свой энергетический ресурс в ходе годичного европейского проекта. Таллинн, конечно, привлекает все имеющиеся творческие силы страны, но не будем забывать о масштабах — население города всего 400 тысяч, да и вся страна-то — это 1 300 000 человек (примерно одна седьмая часть населения Москвы). И тем не менее фестивалю в условиях этой внезапной «культурной засухи» удалось не просто сохранить лицо и уровень, но и выйти на какие-то новые рубежи: собственный концертный павильон, множество интересных местных проектов в программе, да и уровень звёзд-хэдлайнеров вполне достоин любой другой европейской столицы. В общем, хороший получился фестиваль. Традиционно завершаем репортаж с него искренним пожеланием российским читателям при малейшей возможности посетить фестиваль следующего года — это близко, недорого и с гарантией интересно!
