| Михаил Митропольский, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Павел Корбут |
 |
Весьма значительное скопление народу наблюдалось в предстароновогодний вечер 12 января в концертном зале Российской Академии музыки им. Гнесиных. Преимущественно академического происхождения музыкальная публика пришла слушать Шопена. Но не просто Шопена, а в джазовом, так сказать, обличье. Нет, никаких святочных подвохов. Просто в джазовом концертном цикле Анатолия Кролла при помощи, поддержке и инициативе Польского культурного центра в лице его директора Марека Радзивона и Анны Миркес-Радзивон дало концерт трио известного польского пианиста Анджея Ягодзиньского, который, начиная с 1993 года, мощно осваивает тему Фредерика Шопена в джазе.
Концерту этому Анатолий Ошерович дал оригинальное название «Шопен в джазе», которое особенно оценили люди, слушающие Шопена в джазе десятки лет. Только начало списка музыкантов, которые проявили себя в этой области, включает такие имена, как Джерри Маллиган, Стефан Граппелли, Билл Эванс, Жак Лусье, Дон Байрон, Чарли Бёрд, ансамбль Swingle Singers и т.д. И если частотность обращения к наследию великого поляка вполне оправдана по очевидной причине — мелодической мистичности его музыки, то результат далеко не всегда имеет художественно значимый уровень. Скажем, француза Жака Лусье, специалиста по джазовым метаморфозам музыки И.С.Баха, нередко упрекают во вкусовых прегрешениях, причем при обращении к Шопену это происходит чаще, чем в случае музыки барокко. Именно противопоставляя Лусье и Анджея Ягодзиньского, авторитетный музыкант и композитор Вячеслав Ганелин рекомендует обратить внимание на польского пианиста, по его мнению — носителя отменного вкуса, естественно и органично переносящего идеи Фредерика в наше время.
ДАЛЕЕ: подробный отчёт о концерте, много фото, видео!
Надо заметить, что время для такого концерта в некотором смысле было выбрано весьма удачно. Ведь эти последние дни года по юлианскому календарю символизируют и финал года Шопена, начавшегося в феврале 2010. 22 февраля и 1-е марта фигурируют в документах как день рождения мастера и поэта фортепианной музыки. 22 февраля в качестве дня появления на свет возникло, когда в 1892 году были обнаружены документальные свидетельства. Сам же композитор называл в качестве своего дня рождения 1 марта. Так или иначе, в маленьком флигеле поместья Желязова Воля, недалеко от Варшавы, в семье француза Николя Шопена и польки Юстины Кжижановской появился на свет мальчик — Фредерик Францишек Шопен. Дальнейшее известно более надёжно — его жизнь в Варшаве и в Париже, его любовь и ранняя, в 39 лет, смерть, его мазурки, полонезы, баллады, ноктюрны, этюды, скерцо, вальсы. Со дня рождения великого польского композитора исполнилось 200 лет. К юбилею в Варшаве открыт Центр имени Фредерика Шопена для молодых музыкантов и композиторов, музей Шопена. Отчеканен юбилейный «Варшавский динар», аверс которого украсил портрет Шопена. В октябре 2010 года состоялось одно из самых серьёзных состязаний пианистов — 16-й Международный фортепианный конкурс им. Фридерика Шопена. С 22 февраля до 1 марта Институт Шопена провел 8-дневный цикл концертов с участием звёзд мировой музыки.
Что касается перевода произведений Шопена на джазовый язык, то здесь действительно существуют стилистические проблемы, которые переходят в сущностный план. Музыка эпохи барокко устроена гораздо удобнее для гармонического и ритмического переосмысления джазовыми музыкантами. Процесс такого переосмысления начался ещё до 2-й мировой войны. С романтиками дело обстоит сложнее. И первые музыканты, которые подошли к Шопену со стороны свинга, были из классики. Только свинг здесь понимается шире, чем это принято в рамках джазового мэйнстрима. Гениальный пианист Владимир Софроницкий именно на шопеновских ноктюрнах демонстрировал возможности свинга, конечно, не употребляя (а, возможно, и не зная) этого слова. Ведь чем, в сущности, является ноктюрн? Это — тип фортепианной пьесы, в которой простая, ясная и выразительная мелодия движется свободно на основе ритмичной и гармонически организованной основы в левой руке. Ученик Шопена Вильгельм Ленц вспоминал: «Левая рука, — как я слышал часто от самого Шопена, — это капельмейстер; она не должна ни размягчаться, ни шататься в ритме, правая же рука делает всё, что она хочет и может». Понятно, что шопеновская музыка даёт творческому музыканту невероятный импульс для самовыражения. Но ввиду ритмических и гармонических особенностей музыки романтизма она же приводит к риску искажения её содержательной основы при использовании, скажем, ритмической прямолинейности. Во всяком случае, другая крайняя точка зрения высказана великим Рихтером. Святослав Теофилович говорил: «Исполнитель есть зеркало. Играть музыку — не значит искажать её, подчиняя своей индивидуальности, это значит исполнять всю музыку как она есть, не более, но и не менее того». Вот и думай тут.
Шопен, в первую очередь, волшебник одноголосных мелодических линий, и его последователем в джазе стал в первую очередь музыкант, мысливший похожими категориями — пианист Билл Эванс, за которым закрепилось прозвище «джазовый Шопен». Анджей Ягодзиньский представляет иной подход — это музыкант многоголосья, вертикали, богатой фактуры, а его партнеры — контрабасист Адам Цегельский и барабанщик Чеслав «Малы» Бартковский — аккуратно следуют замыслу лидера. Анджей Ягодзиньский в прошлые годы уже давал шопеновские концерты для российской публики. Напомню, что музыкант родился в 1953 году, в своё время окончил Варшавскую музыкальную академию им. Шопена по классу валторны. Как и многие музыканты, владел фортепиано, но полностью на него переключился в конце 1970-х. После того как ему присудили приз на конкурсе Old Jazz Meeting «Zlota Tarka», Анджей всецело посвятил себя джазу. С 1987 года пианист частенько выступал с известной польской певицей Евой Бем. В 1993 году Анджей создал собственный коллектив — Andrzej Jagodzinski Trio. В том же году вышел их первый и один из самых резонансных в Европе джазовых альбомов — «Шопен». Альбом трио Ягодзиньского удостоился приза Польской музыкальной промышленности «Фредерик» и награды лодзинского общества любителей джазовой музыки — приза «Мелодия». С тех пор у Ягодзиньского вышло несколько шопеновских проектов, в том числе и с итальянским пианистом Джованни Мирабасси, живущем постоянно в Париже (кстати, это брат великолепного кларнетиста Габриеле Мирабасси, который не так давно выступал в Москве). Не удивляйтесь, двух пианистов в этом проекте, который уже в XXI веке выпустил в высшей степени успешные диски, не было: Анджей Ягодзиньский выступал в них в качестве аккордеониста. Одним из последних альбомов трио стала запись знаменитой си-бемоль минорной сонаты, известной широкой публике по траурному маршу. Этот диск вышел в 2009 году.
В таком активном освоении шопеновского пространства весьма заметны и участники трио. Адам Цегельский — контрабасист мирового класса, выпускник Музыкальной академии им. Шопена в Варшаве, переигравший со многими музыкантами и коллективами Польши, включая Томаша Станько и Збигнева Намысловского, вокалистку Еву Бем и оркестр Sinfonia Varsovia. Барабанщика Чеслава Бартковского называют легендой польского джаза. Его биография — это целая эпоха не только польского, но и мирового джаза. Он участвовал в таких знаменитых составах, как квинтет Кшиштофа Комеды, квартет Збигнева Намысловского, играл у Яна «Пташина» Врублевского.
Этот опыт музыкантов выпукло ощущался в двух отделениях концерта в зале Гнесинки. Хотя качество звучания не всегда было на высоте. К сожалению, в первом отделении электробас Адама Цегельского был слышен ватно и тихо, только во втором отделении ситуация улучшилась. Зато рояль лидера звучал великолепно, вновь представив Ягодзиньского как прекрасного инструменталиста. Тщательно выстроенная программа, слаженность ансамбля постепенно формировали ощущение некоего окончательного решения, к которому пришли музыканты в течение 17 лет существования ансамбля. И, действительно, первое отделение, начавшееся с традиционной интерпретации ми-минорной прелюдии Шопена в босса-нове, восходящей к записи Джерри Маллигана 1963 года, продолжилось, повторяя в значительной степени CD трио 1994 года. Второе отделение соответствовало CD «Chopin: Sonata B-Moll». И те же вопросы, которые возникали при домашнем слушании этих записей, проблемы органики музыкальных превращений, всплывали вновь и вновь.
Справедливости ради надо заметить, что у подавляющего большинства публики этих вопросов не было. Был восторг, который мне не раз приходилось наблюдать у людей, всю жизнь привязанных к нотному тексту и вдруг открывающих для себя возможность свободы. Эту свободу, благодаря «классическому» кругозору, эти люди обычно связывают в первую очередь с техническими возможностями инструменталистов, с отсутствием комплексов. Не раз приходилось мне наблюдать такую же реакцию, скажем, на концертах в Большом зале консерватории на выступлении того же Жака Лусье или играющего импровизационные вариации на моцартовские темы Леонида Чижика.
Мне кажется, что пора уже двигаться дальше. Сразу же после концерта я предложил нашим друзьям из Польского культурного центра представить альтернативный вариант импровизационного путешествия в шопеновский материал в лице другого польского пианиста — Лешека Можджера. Его тоже неплохо знают наши почитатели современного джаза. Можджер родился в 1971 году, окончил Музыкальную Академию им Станислава Монюшко в Гданьске. Джазом Лешек Мозджер заинтересовался сравнительно поздно — в 18 лет, а в 90-е годы молодой пианист собрал многочисленные призы и награды. Можджер — наследник могучей польской исполнительской школы, знаток и тонкий интерпретатор Шопена и в то же время носитель очень творческой, самобытной манеры, резко контрастирующей с почерком великого польского композитора. Но сочетание этих двух подходов, на мой взгляд, даёт удивительно творческий результат, для осознания которого, правда, требуется существенная слушательская работа.
К своему удовольствию, я услышал, что Марек и Анна именно это и собираются сделать в ближайшие месяцы.
Видео: трио Анджея Ягодзиньского играет Шопена на фестивале Jazz na Starówce в июле 2010 г.
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=Un3v0ElhrGM]
Прекрасно!!!)