| Владимир Мак, Иерусалим Фото: Эдуард Маркович |
 |
Фестиваль растёт год от года. Сегодня трудно представить, что шесть лет назад «Джаз-Глобус» состоял из четырёх разрозненных концертов, на которых выступали наспех собранные ансамбли, причём некоторые из них возглавлялись классными музыкантами — энтузиастами нового фестиваля. Ныне «Джаз-Глобус» — традиционный музыкальный форум, с постоянным залом и постоянным местом в календаре. Форум, на котором у устроителей нет отбоя от желающих участвовать и который по музыкальным достоинствам соизмерим с престижными и раскрученными собраниями музыкантов.
Седьмой фестиваль прошел в Иерусалиме с 24 ноября по 1 декабря. В восьми концертах приняли участие два оркестра и 26 камерных ансамблей, в которых играли более 120 музыкантов. Среди участников большинство — израильтяне (единственный фестиваль в Израиле, где преимущество имеют отечественные музыканты!), но был весьма внушительным и список гостей — из Германии, Литвы, Словении, Грузии, России, Болгарии и Норвегии.
Теперь подробнее. Каждый фестиваль открывает и закрывает его основатель и художественный руководитель Слава Ганелин. Седьмой не стал исключением. Его открыло Trio Priority. Поклонники джаза со стажем, часть которого заработана в СССР, по сей день ассоциируют Ганелина с его вильнюсским трио, когда-то названным музыковедом Ефимом Барбаном «ГТЧ» (по первым буквам фамилий участников). Между тем ансамбль, собранный Ганелиным у себя дома в Вильнюсе, просуществовал 15 лет, а Trio Priority существует уже одиннадцатый год — возрасты соизмеримые. Правда, в советскую эпоху все три участника жили в одном городе и, как правило, вместе ездили — а ездили тогда вообще редко, особенно за границу. Сегодня мир почти без границ, и в нынешнем трио Ганелина музыканты из разных стран. Играют они вместе реже, чем ГТЧ, но всякий раз с огромным удовольствием и высоким художественным результатом. Порознь оба «иностранных» члена трио были в Израиле и выступали на «Джаз-Глобусе». Третий фестиваль открыл дуэт Ганелина и Пятраса Вишняускаса, пятый — квартет Ганелина, Виктора Фонарёва, Сергея Проня и Клауса Кугеля. На этот раз Priority в полном составе (Ганелин — саксофонист Пятрас Вишняускас — барабанщик Клаус Кугель) после триумфального турне по Европе (Германия — Россия — Литва) вышло на фестивальную сцену в Иерусалиме.
ДАЛЕЕ: подробный репортаж с Иерусалимского фестиваля, много фото!
Обсуждать игру любого ансамбля Ганелина сложно. Это всегда «компровизация» (термин, предложенный пианистом Pago Libre Джоном Вольфом Бреннаном), то есть импровизация по предложенному композитором плану. В литовском трио Ганелина удельный вес композиторского начала был больше. В Priority выше доля свободной импровизации, но всё равно ощущается железная рука Ганелина. Он — композитор, драматург, режиссёр-постановщик и исполнитель одной из ролей. Две других играют также блистательные артисты. Слава, Пятрас и Клаус вместе создают настоящий АНСАМБЛЬ, единый организм, с едиными системами дыхания и кровообращения. Обсуждать нюансы невозможно — ты поглощён музыкой. Музыкой куда более мягкой и менее агрессивной, чем когда-то у ГТЧ, и значительно более открытой для публики, чем большинство авангардных экспериментов, в которых музыканты прикрывают дешёвыми эффектами и агрессией недостаток профессионализма.
Назавтра Вишняускас и Кугель были гостями двух израильских ансамблей. Пятрас буквально с лёту вписался в «Хаммонд-трио», в котором играли гитарист Денис Соболев, органист и единственный в Израиле обладатель хаммонд-органа Рони Цур и барабанщик Гашпер Бертончел — словенец, приехавший в Израиль из Нью-Йорка и задержавшийся здесь, к радости джазменов и любителей джаза, на неопределенное время. Заголовком программы было посвящение покойному Джимми Смиту. Это была дань не стилю игры Смита, но личности величайшего в истории джаза органиста. Музыканты, собравшиеся по инициативе Соболева (Денис — один из самых тонких и эрудированных израильских гитаристов, имеющий академическое и джазовое образование, тяготеющий к свободной импровизации, но не забывающий блюзовых корней), предложили на суд публики собственный взгляд на хардбоп — музыку яростно мощную, очень горячую и виртуозную. В середине программы Денис пригласил на сцену Пятраса Вишняускаса, и зазвучал сопрано-саксофон литовского гостя. Уже через минуту казалось, что Пятрас играет с «Хаммонд-трио» всю жизнь. Новорожденный квартет не отпускали со сцены, хотя это был уже четвёртый состав за вечер. А вторым в том же концерте выступал квартет Tezeta, ставший квинтетом с помощью Клауса Кугеля. Tezeta — эфиопское женское имя и название эфиопского музыкального лада. Идея ансамбля принадлежит пианисту и композитору Олегу Богоду, пригласившему в ансамбль блистательную контрабасистку Ору Боазсон и выходцев из Эфиопии, саксофониста Абато Берихуна и Патаго Яакова Мулюкана — певца, танцора и создателя настроения. Я не слышал Tezeta без ударных, но, думаю, что музыка квартета недостаточно наполнена без них. Кугель пришёлся как нельзя кстати. Специалист по свободной музыке великолепно заиграл музыку ритмическую, и проникся ею настолько, что захотел продолжения совместной работы. (Вишняускас также сказал, что хотел бы ещё встретиться с новыми партнёрами.)
Если основными участниками первых фестивалей были репатрианты из СССР, то новые фестивальные лица — коренные израильтяне, десять или более лет назад уехавшие учиться в Европу и Америку, завоевавшие себе авторитет и вернувшиеся домой (не расставшись с американскими паспортами), а также репатрианты из Америки и других стран западного мира. Что движет ими, занявшими видные места на нью-йоркской джазовой сцене, когда они покидают её, чтобы вернуться в маленький, с виду не джазовый Израиль?
Один из «возвращенцев» — трубач Гриша Рывкин. Ребёнком приехав из Москвы в Иерусалим, он юношей уехал в Париж учиться классике, затем переехал в Нью-Йорк, где заиграл джаз, выбившись с чистейшим классическим звуком и безупречной техникой в число лучших и… за месяц до фестиваля вернулся в Иерусалим. Гриша сказал, что в Израиле и в Европе к джазу куда более уважительное отношение, чем в Штатах, он звучит на академических сценах, а не только в клубах, его любит и слушает достаточно широкий круг публики и за него… лучше платят, чем на родине джаза. Оказывается, ситуация в Нью-Йорке близка той, которая была в середине 20 века, когда первые боперы слушали друг друга! А чтобы поиграть в абонементе у Марсалиса, надо иметь определённый цвет кожи!
Здесь я прерву рассуждения, отклоняющиеся в политическую сторону, и возвращусь к фестивалю. В первый день на сцену в двух подряд составах вышел репатриант из Австралии Саймон Старр, учившийся в Нью-Йорке у Гэри Пикока. Классный басист всегда на вес золота. У Саймона чистейший академический звук, потрясающее чувство стиля и колоссальный темперамент, не идущий во вред точности. Первый из ансамблей — квартет Юлии Фельдман. Способная иерусалимская певица, ежегодно готовящая к фестивалю новую программу, в этом году сделать это не успела и предложила фрагменты своих старых программ, представив превосходную пианистку Катю Туболь, Саймона Старра и известного в Израиле барабанщика Ноама Давида, оказавшегося в квартете чужеродным телом. Давид, только что триумфально выступавший во Франции в составе ансамбля «Андалуджаз», играющего на стыке джаза и средиземноморской музыки, не почувствовал изящно- камерную направленность песен Юли Фельдман и активно демонстрировал всё, что он умеет делать на ударной установке, иногда не в соответствии с ритмом. Во втором ансамбле на барабанах играл Яки Леви, давно работающий в Америке и бывающий в Израиле «по праздникам» (нам повезло). Это была настоящая ритм-секция, единый инструмент, образцово сопровождавший пианиста Юваля Коэна. Пианист, отучившийся в Австрии и Америке и выигрывавший конкурсы, не имеет технических проблем, играет красивым звуком, но импровизирует чересчур просто для начала 21 века. Публике Коэн понравился, в особенности его импровизация на тему «Прощай, любимый город» Соловьёва-Седого. Юваль сказал мне, что знает эту песню с ивритским текстом с детства, её поют его нерусскоязычные родители. Ему было невдомёк, что на той же сцене в 2007 году эту же песню играли Алексей Зубов и Игорь Бриль.
Ещё один Юваль Коэн, выступавший на фестивале — старший брат одного из лучших современных трубачей Авишая (не путать с Авишаем Коэном — контрабасистом) и кларнетистки и саксофонистки Анат, признаваемой опросами последних лет лучшей кларнетисткой джазового мира. Авишай и Анат пока до нашего фестиваля не добрались, а Юваль выступил в трио вместе с опытным контрабасистом Аври Боруховым и молодым барабанщиком Ноамом Ландсманом. Юваль — интеллигентный музыкант, прекрасно владеющий сопрано-саксофоном (хотя технически уступающий Вишняускасу) и нестандартно мыслящий в исполнении стандартов (извините за тавтологию.). Но скупость фраз, многочисленные паузы и преобладание пиано к середине программы стали надоедать. Вероятно, Юваль Коэн нуждается в мелодическом или гармоническом партнёре. Играть лидером, подобно Джошуа Редману, он не может. Во всяком случае, не мог на фестивале «Джаз-Глобус».
Среди традиционных составов выделю квартет Леонида Децельмана. Лёня — лучший на сегодня джазовый пианист в Израиле, что он доказал потрясающей сольной фантазией на темы советских мультфильмов, за основу которой он взял соло Чика Кориа «Водные лыжи» с диска Игоря Бутмана «Весёлые истории». Кориа играет на диске отлично, но для него это только ноты. У Децельмана, во-первых, фантазия более виртуозная, во-вторых — в ней слышен характер музыки, знакомой Лёне с детства. В получасовую программу Децельман, кроме названного соло на фортепиано, включил несколько стандартов, в которых, кроме рояля, играл на мелодике, сопрано-саксофоне и блок-флейте — на этом инструменте Леонид солировал в «Donna Lee» Паркера, вставив туда множество популярных мелодий. Выглядело это не очень джазово, но публику порадовало. Децельман обещает стать блестящим мультимузыкантом, коих в традицинном джазе практически нет. Хорошо аккомпанировал ему басист Вини Венков и превосходно — барабанщик Аркадий Запесоцкий.
Остальные мэйнстримовые комбо напоминали один большой джем-сешн, в котором блистательные эпизоды чередуются провалами. Лучший израильский тромбонист Йонатан Волчек собрал квинтет превосходных музыкантов. Ансамбль исполнил четыре пьесы, в каждой из которых солировал каждый из музыкантов. Баритон-саксофонист Юваль Табачник также призвал себе в партнёры четверых виртуозов. Здесь сценарий иногда менялся — не всегда солировал каждый, но так же легко можно было спрогнозировать, как будут развиваться события в каждой из пьес. Tel—Aviv Acoustique Jazz Quintet также состоял из музыкантов замечательных — упомянутый выше Гриша Рывкин, Роберт Анчиполовский, Алек Кац — но отличался этот ансамбль от других лишь тем, что иногда на сцену выходила певица Симона Аронес, неплохо певшая в унисон с трубой.
Ещё один ансамбль — «СП-квинтет». СП — это «Синяя Птица», а квинтет возглавляет Михаил Кулль, открывавший московское джазовое кафе в подвале на улице Медведева (ныне — Старопименовский переулок) в 1964 году. Этот квинтет не играл американскую классику. Впервые ветеран фестиваля решился показать собственные композиции и представил джазовую сюиту из пяти пьес, основанных на музыке 50-х годов. Прямого цитирования не было, не было и «фантазий на тему». Но были пьесы в духе того времени, искренние и чистые. Пианист играл с хорошим чувством стиля, вкусно и тепло. Партнёры играли неровно, иногда ярко солируя, иногда откровенно проваливаясь. Слушать «СП-квинтет» было интересно, хотя в большом джем-сешне играли лучшие израильские джазмены.
Gypsy Fire — группа, также представляющая традиционный джаз, но не вариации би-бопа. «Цыганский огонь» — это попытка развития традиций Джанго Рейнхардта. Попыток таких много, и, как правило, все они соревнуются в мелкой технике, не меняя классического состава Hot Club de France — скрипка, две гитары и бас. Иерусалимская версия — две скрипки, две гитары и бас-гитара. Музыканты сильны технически, но их захлёстывают желания — от собственных трактовок пьес Джанго до аранжировок советских мелодий. Всё это похвально, если в меру и вовремя. Но после симпатичной импровизации на тему «Спят усталые игрушки» традиционная джазовая пьеса не к месту. Отмечу остроумное прочтение «Жил отважный капитан» Дунаевского. Все музыканты Gypsy Fire — из семей репатриантов из СССР, но они приехали в Израиль детьми и никогда не слушали советских джазовых пластинок. И точно никто из них не был на фестивале в «Москворечье» в начале 80-х, когда скрипач Фёдор Левинштейн (ещё один московский цыган) играл эту же тему…
Ещё один иерусалимский ансамбль играл традиционную, но не вполне джазовую музыку. Chitola — так называется команда, играющая фанк. Играющая горячо, ярко и с отличным чувством стиля. Часто высокая музыкальная температура и темперамент идут во вред качеству музыки — фанк-музыканты, даже всемирно известные, порой играют грязно, ставя общую атмосферу выше чистых нот и точных ритмов. Chitola играла технически безупречно. Конечно, не каждый из девяти музыкантов — виртуоз, но виртуозно играл большой ансамбль, во главе которого превосходный гитарист, интересный композитор (звучали только его пьесы) и великолепный бэндлидер Нир Бен Амраам.
«Джаз-Глобус» опроверг популярное суждение о том, что Иерусалим — город для религиозных людей и туристов, что в нём нечего делать молодёжи, и что вся светская культура — в Тель-Авиве. Не менее трети участников фестиваля — жители Иерусалима и преподаватели столичной консерватории «Садна». Квартет Уди Хорева на три четверти состоит из учителей «Садны». Уди — превосходный акустический гитарист и композитор, чьи интересы находятся между фламенко и клезмерской музыкой — там же, где находится судьба ашкеназской части еврейского народа, бежавшей из Испании в Европу. Жена Уди Ора Боазсон (упомянутая в рассказе об ансамбле Tezeta) — контрабасистка с чистейшим академическим звуком и нестандартным отношением к импровизации — её соло не похожи друг на друга, в отличие от большинства даже титулованных её коллег. Перкуссионист Орен Фрид играет скупо и точно, не привлекая к себе особого внимания и не выдавая длинных и шумных соло. Скрипач Даниэль Хоффман (недавний репатриант из Вашингтона — единственный в квартете не из Иерусалима) — виртуозный музыкант, тяготеющий к клезмеру. Музыка квартета мелодически и гармонически никакого отношения к джазу не имеет. Но по духу — это настоящий камерный джаз, виртуозный и увлекательный.
Ещё один столичный житель — композитор и пианист Михаил Агрэ — на каждом фестивале показывает новый проект. На этот раз программа началась с выступления… фортепианного дуэта детей-аутистов, которым Миша преподаёт музыку. Прозвучал «Entertainer» Джоплина, после которого раздались овации в адрес детей и в адрес их мужественного педагога. Затем Jerusalem Art Ensemble (так всегда называется ансамбль Агрэ) представил электронно-акустическую программу из трёх длинных композиций, которые исполнили автор (фортепиано и электронные инструменты), виолончелист Йонатан Нив и Пол Схалис, игравший на перкуссионных инструментах. Агрэ — один из редких настоящих профессионалов не только в игре на фортепиано, но и в композиции. Он владеет инструментовкой, полифонией, отлично чувствует музыкальную форму. Но Мишино увлечение электроникой иногда чрезмерно (с моей точки зрения), и иногда в жертву приносится художественный результат. В пьесе, посвященной 200-летию Шопена, Агрэ остроумно вывернул наизнанку траурный марш, но слишком растянул композицию, используя компьютеры и электронные клавишные инструменты. Думаю, было ошибкой применение электронных ударных при наличии превосходного барабанщика Пола Схалиса, оказавшегося не очень выразительным перкуссионистом. Великолепен был виолончелист, которого, надеюсь, мы ещё услышим. Но все замечания в адрес Агрэ носят исключительно вкусовой характер. В целом — проект интересен и заслуженно вызвал аплодисменты.
Трио Promenade в этом году превратилось в квартет, приняв в гостях басиста из Москвы Антона Горбунова. В прошлом Антон в Екатеринбурге (тогда — Свердловске) был учеником создателя Promenade гитариста Евгения Писака. Ныне учитель с учеником играют вместе. Ещё два участника «Прогулки» — из самых талантливых современных музыкантов, Моше Янковский и Гершон Вайсерфирер. Пишу я о них ежегодно, и ежегодно не устаю восторгаться их талантам — виртуозности в игре на каждом инструменте (их множество), мелодическому дару, чувству ритма, владению стилями и безупречному музыкальному вкусу. Анатомировать выступление смысла нет — просто надо стараться не пропустить любое их выступление в будущем.
Родственный Promenade по составу грузинский ансамбль The Shin выступал на фестивале в том же концерте. Трио супервиртуозов с огромным репертуаром, способным удовлетворить вкусы различных уровней публики, на «Джаз-Глобус» представило программу, менее ориентированную на грузинский фольклорный шарм, но более направленную на серьёзную музыку. Назвать её можно джазом или фьюжн — не важно, это был фейерверк высочайшего технического мастерства в сочетании не только с грузинским темпераментом, но и с грузинским аристократизмом, свойственным театру Стуруа, фильмам Данелии и музыке Канчели. Неожиданной была фантазия в ритме 5/4, в конце которой проявилась бессмертная тема Дезмонда «Take Five». Головокружительно солировал в пьесе Маклафлина гитарист Заза Миминошвили. Великолепно сочетали грузинское многоголосие с игрой на басу и ударных Зураб Гагнидзе и Мамука Гаганидзе. А в конце программы публика получила сюрприз: трио превратилось в квартет — на сцену поднялся Аркадий Шилклопер. В последних пьесах звуки струн и ударных сочетались с волшебным, будто из другого мира, звуком валторны…
Выход Шилклопера был запланирован на другой день фестиваля, и он состоялся — в дуэте с Мишей Альпериным. Альперин — музыкант, когда-то щедрый на шутки и пародии, пианист яркий и энергичный, ныне — минималист. Не такой же, как Райх или Гласс. Музыка Альперина не состоит из бесконечно повторяющихся трезвучий, в ней есть мелодическое развитие и есть эмоции, но всё это спрятано под глубоким панцирем. Услышать это и проникнуться музыкой Альперина могут только очень внимательные слушатели. Миша как бы напоминает, что джаз — это не менее серьёзно, чем классика. Его рояль не усилен электроникой, малое количество людей в зале только приветствуется («Тем лучше акустика!»), зато те, кто остались, уже к середине концерта не могут шелохнуться — они парализованы музыкой. Аркадий Шилклопер играет в разных стилях и с разными партнерами — от почти традиционного джаза до свободной импровизации, но в дуэте с Альпериным, существующем около четверти века, он — стопроцентный союзник Миши и, почти не импровизируя, создаёт вместе с ним волшебство камерного джаза.
Альперин — музыкант, постоянно записывающийся на знаменитой фирме ECM. Принадлежность к фирме означает причастность к музыкальному сообществу, играющему камерную музыку где-то между классикой и джазом. Конечно, рамки не тесны, а границы размыты, поэтому входят в эту компанию музыканты разные, порой диаметрально. На фестивале в Иерусалиме выступила ещё одна постоянная пианистка ECM — Анат Форт. Если Альперин с Шилклопером, давно играющие вместе, перед концертом репетировали около пяти часов (!!!), то Анат Форт для фестиваля собрала новый состав и провела две репетиции, оставив каждому из участников большое поле для импровизации. Партнёрами Анат были уже упомянутые Гершон Вайсерфирер, контрабасист Аври Борухов и перкуссионист Гилад Добрецкий.
Анат — композитор-эклектик. Её музыка не вписывается ни в какой стиль и не похожа ни на кого из джазовых классиков. Импровизирует Анат не джазово, но спонтанно. В результате — увлекательное музыкальное действо с неизвестным финалом. Один из джазовых ветеранов сказал мне: «Это было единственное выступление, которое я слушал с интересом, не зная, чем оно закончится». В яркости музыкальных образов в музыке Форт колоссальную роль сыграли её партнеры — Гершон Вайсерфирер с электроудом и вентильным тромбоном и Гилад Добрецкий. В наше время в джазе только ленивый не берёт в руки конги или дарбуку, бьёт по ним (часто не попадая в ритм), при этом лениво позванивая какими-нибудь колокольчиками. Люди эти называют себя словом «перкуссионист». Добрецкий же — Перкуссионист и Музыкант с больших букв. И дело не в количестве используемых им инструментов — можно на одном барабане сыграть гениально. У Добрецкого каждый инструмент — живой организм, и игра на нём — это диалог между музыкантом и инструментом. Ни одного звука Гилад не издаёт просто так, каждый имеет своё точное место в музыкальной ткани. Квартет Анат Форт дебютировал на фестивале. Соберутся ли эти музыканты ещё раз вместе? Мне бы хотелось. Во второй раз будет ещё интереснее.
Трио Balkan Influenza приехало в Израиль впервые. Во главе болгарского ансамбля — Анатолий Вапиров. Один из столпов советского джазового авангарда покинул СССР в 1986 году, поселился в Варне, где проводит ежегодный джазовый фестиваль. Партнёры Вапирова по трио — коренные болгары. Антони Дончев — классный пианист, превосходный ансамблист, тонко чувствующий партнёров, но редко берущий на себя инициативу. Стоян Янкулов — исполнитель на ударных в широком смысле слова. Перед выступлением он выстроил на сцене трёхэтажную конструкцию из многочисленных традиционных и нетрадиционных инструментов, к которым добавил висящий через плечо балканский барабан и заиграл на всём этом так логично и образно, что, казалось, музыка написана заранее. Между тем, трио Вапирова, подобно трио Ганелина, занимается исключительно свободной импровизацией.
Вапиров — сильный саксофонист и доминирующий лидер ансамбля. Возможно, он ещё не расстался с привычкой советских джазменов «сыграть побольше» и не перешёл на американско-западное «побольше послушать». Но доминанты Вапирова и Янкулова вполне уживаются в трио, доминанты Дончева я не услышал, хотя услышал много красивого и интересного в его мáстерской игре на рояле. Разборки на тему «кто лидер?», впрочем, не важны, если в результате получается хорошая музыка. А музыка у Balkan Influenza изумительная. Трио играет, как единый организм, музыка получается стройная и гармоничная, час пролетает стремительно, расставаться не хочется. Трудно представить, что все комплименты адресованы ансамблю, занимающемуся свободной импровизацией, но это именно так.
Вапиров также тряхнул стариной и вышел на сцену со своим многолетним партнёром по оркестру Ленинградского мюзик-холла пианистом Семёном Липковичем, басистом Валерием Липецем и барабанщиком Евгением Майстровским. «Beautiful Love», «Lady Be Good», «The Man I Love», «Lullaby of Birdland»…. Старые друзья купались в старых мелодиях, доставляя удовольствие себе и публике. Ритм-секция отлично подыгрывала. Все получили удовольствие.
«Джаз-Глобус» традиционно завершается «Альянсом» — свободной импровизацией сборной фестиваля. Состав сборной меняется от фестиваля к фестивалю, не меняется лишь капитан. Вернее, играющий тренер. Слава Ганелин говорит музыкантам буквально несколько слов перед выходом на сцену, после чего должна получиться музыка. Музыка получается всегда, но не всегда происходит чудо, не всегда музыканты генерируют идеи, не всегда понимают идеи партнёров, не всегда сами отвечают адекватно… В «Альянсе-2010» на сцену вышли Слава Ганелин, Анатолий Вапиров, Аркадий Шилклопер, Антон Горбунов и Стоян Янкулов. Вернее, вначале вышел один Ганелин. К нему присоединился Янкулов, затем — Вапиров, Шилклопер, последним вышел на сцену Горбунов, и вот все соло, дуэты и трио объединились в музыку, заставившую зал затаить дыхание. В какой-то момент музыка была практически тональна, невероятно красива мелодически и красочна тембрально. Часто кульминация достигается диссонансами, и после взрыва происходит разрядка в спокойную мелодию. На этот раз было наоборот. Всё взорвалось после кульминации красоты. Ещё один всплеск — и падает погремушка в руках Ганелина (вместо дирижерской палочки). И всё кончается. До аплодисментов — несколько секунд паузы. Публика продолжает слушать. Значит — была музыка. Потом — овации. Потом — несколько минут на бис. Слава сказал: «Давайте поиграем тихо и медленно». Это уже играл слаженный ансамбль. Ему бы ещё играть и играть. Увы: «Альянс-2010» уже не повторится. Будет «Альянс — 2011». Ровно через год.
Круто