Sib Jazz Fest,Новосибирск: новая версия, перезагрузка

реклама на джаз.ру erid: 2VtzqxFQyTa рекламодатель: ип панкова мария евгеньевна инн 500803407703

Анна Филипьева, редактор «Джаз.Ру» фото автора

C 21 по 23 октября в Новосибирске имело место событие, которое сделало бы честь любой европейской столице: в городе прошёл международный джазовый фестиваль Sib Jazz Fest. Прошёл, надо сказать, с размахом. Организатором фестиваля выступила Новосибирская филармония при участии Сибирского Центра современного искусства.

Анонсированная программа однозначно заставила усомниться в правильности выбранного места жительства некоторое количество обитателей Центральной России — по крайней мере, тех, кто не имел возможности всё бросить и улететь в культпоход в Новосибирск. Правда, фактическая программа всё же немного отличалась от заявленной: заболела и не смогла приехать вокалистка Энн Хэмптон Кэллоуэй. Решать проблему пришлось в последний момент, и здесь на выручку пришли уже прибывшие музыканты. Но лучше обо всём по порядку.

Фестивальная программа первого дня состояла из двух концертов, проходивших один за другим во Дворце культуры железнодорожников. Вечер начался радикально: с места, да сразу в свободный поиск, осуществлённый группой новосибирских музыкантов (Владимир Толкачёв на саксофоне, молодой маримбафонист Сергей Михайленко, контрабасисты Владимир Драница и Владислав Третьяков, плюс Сергей Беличенко на барабанах) под руководством одной из самых известных и многогранных творческих личностей современности, музыканта, поэта, композитора и художника Оливера Лэйка. Составить программу таким образом — смелое решение организаторов, если учесть, что во втором отделении играл Tangaria Quartet аккордеониста Ришара Гальяно, а слушали оба сета одни и те же люди. Кто знаком с творчеством обоих музыкантов, поймёт, что круги поклонников Лэйка и Гальяно едва ли могут быть хоть сколько-нибудь пересекающимися множествами. И, в общем-то, не удивительно, что, несмотря на предупреждения ведущего концертов фестиваля Кирилла Мошкова («Джаз.Ру») о том, что музыка первого сета будет непростой и точно не развлекательной, по ходу действия некоторые слушатели шёпотом выражали неудовольствие. Однако никто не ушёл, все продолжали слушать.

Почти часовая композиция в исполнении ансамбля Оливера Лэйка была воспринята автором этих строк как взаимодействие трёх дуэтов, состоящих из пар одинаковых (либо родственных в случае с маримбой и ударной установкой) инструментов, при том, что музыканты в каждом дуэте представляли собой ментальные противоположности. Как выяснилось позже, сами музыканты воспринимали то, что делали, несколько иначе (подробнее об этом читайте в ближайшем номере бумажного журнала «Джаз.Ру»). Но в любом случае участвовать во всём этом — пусть и на правах слушателя — было интересно. Вряд ли услышанное смогло бы совратить с жизненного пути бескомпромиссных приверженцев приятных консонансов. Однако если в зале были люди, давно уже украдкой поглядывающие в сторону фри-джаза, но пока не решающиеся в этом себе признаться, они наверняка получили мощный толчок к тому, чтобы переоформить свои бессознательные симпатии в осознанные привязанности.
ДАЛЕЕ: продолжение репортажа, много фото!

Ансамбль Tangaria Quartet Ришара Гальяно, заслуженно считающегося самым ярким и влиятельным аккордеонистом современности, автор этих строк имел возможность слышать в течение последних нескольких лет не один раз, и уже не ждал ничего нового. По сути, ничего нового и не было. Немного изменился состав — в этот раз на скрипке играл Себастьен Сюрель, который явно чувствует музыку несколько иначе, чем его предшественник Алексис Карденас, но не настолько, чтобы радикально изменить звучание квартета. Репертуар тоже слегка изменился — но не концептуально. Во всём остальном Tangaria Quartet звучал предсказуемо. Но эта предсказуемость — пожалуй, как раз то, за что любят Гальяно. Вы хотите послушать красивую виртуозную музыку, вобравшую и переосмыслившую традиции французской мюзетт, аргентинского танго и некоторых других латиноамериканских ритмов (прежде всего, венесуэльских: именно из Венесуэлы родом перкуссионист квартета, Рафаэль Мэйхиас)? Значит, вы идёте на концерт Ришара Гальяно и получаете желаемое. Чего ж в этом плохого?

Начало второго концерта было запланировано на 9 вечера, но фактически концерт начался чуть позже — понадобилось некоторое время на то, чтобы слушатели первого концерта покинули зал и их места заняли те, кто пришёл послушать гитариста Стэнли Джордана, изобретателя гитарной техники «двуручный тэппинг». Личность этого музыканта довольно загадочна, а повороты его творческой биографии далеко не всегда поддаются формальной логике. Некоторое время назад он покидал сцену, и это, к сожалению, не прошло бесследно для его исполнительской техники — на фоне виртуозного, в целом, исполнения несколько раз на концерте были слышны досадные помарки. Будучи крайне стеснительным в том, что касается личного общения, Стэнли, тем не менее, очень сценичен, и, играя концерт, выкладывается до последнего звука, чему стал свидетелем и автор этих строк: едва добравшись после выступления до микроавтобуса, Джордан буквально рухнул замертво на заднее сиденье и не подавал признаков жизни до самой гостиницы. Кроме того, находясь на сцене, он может забыть обо всём на свете — что чуть было не произошло и на этом концерте, когда Стэнли увлёкся и забыл, что за кулисами дожидаются выхода на сцену его коллеги скрипач Виталий Имерели (Финляндия), контрабасист Асхат Сайфуллин и барабанщик Игнат Кравцов (Россия), с которыми он вообще-то должен был играть. Благо, недоразумение разрешилось, и в составе интернационального квартета Стэнли Джордан всё-таки успел исполнить несколько джазовых стандартов.

Утром следующего дня в небольшую сибирскую метель состоялась творческая встреча прилетевшего на фестиваль американского вокалиста Кевина Махогани с учащимися и преподавателями Новосибирского музыкального колледжа им.А.Ф.Мурова.

Формально данная встреча не входила в программу фестиваля, но, будучи по природе своей очень общительным, Махогани явно воспринял её с воодушевлением и очень серьёзно подошёл к ответам на вопросы, вплоть до того, что по завершении мероприятия ещё долго по собственной инициативе обсуждал поднятые студентами вопросы со всеми окружающими музыкантами и членами команды организаторов фестиваля.

Вечерняя же программа, как и накануне, состояла из двух следующих друг за другом концертов в ДКЖ.

Открыло первый концерт выступление трио американского барабанщика Майка Кларка, в составе которого с ним играли саксофонист Роб Диксон и органист Джерри Зи (указанный в афише как Зед: выяснилось, что артистическое имя Jerry Z организаторы концертов по всей России — а трио выступило в 17 городах нашей страны — прочитали «словарно», Зед, что самому музыканту не очень понравилось). Коллектив к моменту выступления уже колесил по России около месяца. Вообще-то Джерри Зи играет на «Хаммонде», но в связи со сложностью перевозки оригинального инструмента в ходе российских гастролей (аналоговый «Хаммонд» весит около 70 кг!) использует «синтетический» аналог от Roland — три плоские клавиатуры (одна — ножная), издающие весьма убедительный «хаммондовский» звук. Факт, что во главе трио стоит барабанщик, сам по себе наводит на мысль о том, что программа выступления, видимо, должна быть довольно ритмичной. Но отсутствие в составе басового инструмента и наличие вязкого по тембру органа вроде бы находится в противофазе к этой мысли. На самом деле эта мысль правильная. Всё обстоит именно так, ритмическая составляющая — основа того, что делает трио. Майк Кларк — высокопрофессиональный барабанщик. Но его усилия в контексте данного состава не имели бы должного эффекта без очень хорошего органиста — то есть Джерри, — который обладает ритмическим чувством и очень хорошо умеет добиваться должного драйва от своего инструмента.

Единственная трудность, которая возникла с выступлением трио — это сложная акустика зала. Звукорежиссёр сделал, наверное, всё возможное, что не помешало автору этих строк угодить в акустическую яму и догадываться оттуда о происходящем на сцене, отчасти основываясь на впечатлениях от одного из ранее услышанных концертов российского турне трио. Но, говорят, другим слушателям повезло больше.

На второе отделение было запланировано выступление биг-бэнда Владимира Толкачёва с солисткой Энн Хэмптон Кэллоуэй, которая, увы, заболела и не смогла прилететь в Новосибирск. Сет оказался под угрозой, но на выручку пришли прибывшие за пару дней до своего выступления вокалист Кевин Махогани и солисты мемориального оркестра Сиднея Беше. «У меня оказались с собой кое-какие ноты», — делился своими мыслями с автором этих строк Кевин Махогани. — «Я и подумал, что мне ведь не сложно будет спеть. Мы, музыканты, заинтересованы в том, чтобы этот фестиваль состоялся снова. Так отчего ж не помочь?» Видимо, такими же соображениями руководствовались и французские музыканты — кларнетист Ален Марке (Alain Marquet) и саксофонист Оливье Фран (Olivier Franc).

В результате программа отделения получилась довольно пёстрой. Сначала биг-бэнд Владимира Толкачёва исполнил несколько хитов танцевального свинга, затем несколько классических композиций, включая «Улетай на крыльях ветра» из оперы «Князь Игорь», также превратившихся благодаря аранжировке в зажигательный свинг. Затем к оркестру присоединился Кевин Махогани с балладой и блюзом («Centerpiece» прозвучал на ура!), а после воодушевлённого оркестрового исполнения зажигательной ритм-н-блюзовой пьесы «Night Train» его сменили французские музыканты.

Не могу не сказать несколько слов про биг-бэнд. Обычно оркестры сравнивают с живым организмом. В случае с биг-бэндом Владимира Толкачёва это сравнение, пожалуй, не будет правильным. Это не организм, поскольку всё живое допускает ошибки, имеет слабости и подвержено воздействию случайностей. Здесь же имеет место безупречный механизм. Швейцарские часы или автомобиль немецкой сборки — выбирайте сами, что вам ближе и понятнее. И механизм этот полностью подчинён воле одного человека — Владимира Толкачёва. По сути, это его идеальный инструмент. Сложно передать словами, но это производит очень сильное впечатление. И масштаб этого впечатления возрос, когда на бис оркестр исполнил один из своих коронных номеров — «Танец с саблями» Хачатуряна.

Концерт ансамбля гитариста Майка Стерна, чьё имя вызывает священный трепет в сердцах поклонников гитарной музыки, при участии не менее именитого скрипача Дидье Локвуда оказался самым технически тяжёлым сетом фестиваля. Оборудование, которое требовалось Стерну в соответствии с техническим райдером, организаторам пришлось свозить откуда только можно — от Москвы и до Красноярска. Но везли не зря. Это было действительно очень яркое музыкальное действо — стилистически разнообразное и прекрасно сыгранное. Здесь были и нежные лирические пьесы, исполненные фирменным «стерновским» звуком, по которому его можно узнать буквально с одной ноты; и мощные ударные композиции на грани с тяжёлым роком, и даже совсем уж густоплясовые пьесы. Причём львиную долю драйва выступления можно поставить в заслугу не только Стерну, но и Дидье Локвуду, который от своей хоть и подзвученной, но всё-таки акустической скрипки добивался такой энергетики, какая исполнителям на чисто электрических инструментах и не приснится. Однако это не мешало ему в балладах звучать щемяще грустно или трогательно нежно.

Концерт заключительного дня фестиваля начался рано — в 17:00. По всей видимости, это было связано с тем, что на 8 вечера был запланирован джем-сешн фестиваля в клубе «Изюм». Правда, к восьми концерт всё-таки не успел закончиться, и на джем музыканты и публика отъезжали частями. Но не будем забегать вперёд.

Открыло концерт выступление Сибирского диксиленда, предварявшего появление на сцене мемориального оркестра Сиднея Беше. Собственно, основной задачей Сибирского диксиленда, как это видится автору, было настроить публику на позитивный лад. Всё-таки диксиленд — направление, стоящее особняком в иерархии джазовых стилей, и воспринимается несколько иначе. Здесь главное — настроение. Поэтому выступления диксилендов, как правило, носят увеселительный характер, что влияет и на сценические движения музыкантов, и на исполнительскую манеру. Всё это и было продемонстрировано Сибирским диксилендом, который, помимо сольного выступления, в завершение отделения ещё и немного поджемовал с французскими коллегами.

Впрочем, мемориальный оркестр Сиднея Беше (трое музыкантов оркестра, включая его нынешнего лидера барабанщика Пуми Арно (Poumy Arnaud), действительно в своё время работали с легендарным нью-орлеанским сопрано-саксофонистом) — это всё-таки не вполне диксиленд. Безусловно, его звучание уходит корнями в традицию Нью-Орлеана, но всё же это современный оркестр, и его стилистические рамки немного шире, а музыка несколько более драматична, хоть и в пределах лёгкого жанра. Запомнилась игра сопраниста Оливье Франа: он не только имитирует в точности манеру Сиднея Беше (включая неповторимое, казалось бы, широкое вибрато) — он ещё играет на инструменте, который именно Беше когда-то и принадлежал!

Во втором отделении снова играл Оливер Лэйк. На этот раз он представил программу посвящение Эрику Долфи, в чём ему помогали Евгений Серебренников (рояль), Дмитрий Аверченков (контрабас) и Евгений Суворов (барабаны).

Оливер Лэйк — личность очень разносторонняя, но погружённая в себя и довольно закрытая. Это человек, который крайне редко улыбается, хотя его нельзя назвать неприветливым. В основном для него характерно мрачное задумчивое выражение лица, которое способно мгновенно преобразиться в добродушную улыбку, если вы к нему обратитесь, однако едва ли вам захочется навязывать Оливеру Лэйку своё общество сверх необходимого. А всё потому, что этот человек всегда выглядит очень сосредоточенным — и, видимо, такой он и есть, — и просто не хочется мешать ему думать. На сцене он представляет собой ровным счётом такую же коробочку с сюрпризами. Сложно предположить, что он задумал, и уж точно невозможно прочесть это по выражению его лица.

Возможно, как раз по этой причине сибирские музыканты чувствовали себя в начале выступления немного неуверенно. Но неловкость прошла довольно быстро, и в результате был сыгран один из самых интересных сетов фестиваля. Лэйк каким-то необъяснимым образом, находясь в рамках своего собственного стиля и не пускаясь в имитации, сумел действительно передать дух и настроение Эрика Долфи (он признаётся, что именно Долфи оказал на него решающее влияние в молодости).

Завершало концерт выступление Кевина Махогани с его европейским аккомпанирующим трио. Махогани — не новатор и не экспериментатор. Он находит для себя удовольствие в исполнении вокальной джазовой классики в традиционном виде, и делает это хрестоматийно, но действительно хорошо. Обладая от природы красивым лирическим тембром, он в большей степени акцентирует своё внимание именно на звуке, а не на изобретательности в изложении музыкального материала. Это его стиль, и в нём гораздо больше вкуса, чем у иных вокалистов, имеющих в запасе большой арсенал технических приёмов, но не умеющих создать из них жизнеспособное целое.

Финальным аккордом фестиваля стал джем-сешн в ночном клубе «Изюм», куда музыканты постепенно перемещались по мере завершения концертных выступлений. Этот клуб — место явно не джазовое. Сразу после завершения джема в 23:00 здесь продолжилась обычная для клуба дискотечная программа, поэтому в зале было большое количество людей, не вполне понимавших суть происходящего. Клубные тусовщицы на гомерических «шпильках» продолжали танцевать в свойственной им манере, причём некоторым удавалось проделывать это даже под бибоп! Люди отдыхали, кто как привык, и выглядело всё это весьма эклектично. Но при этом никто не выражал неудовольствия, каждый действовал в меру собственного разумения и не мешал окружающим.

Здесь одно из самых ярких впечатлений на автора произвело выступление молодого новосибирского домриста Алексея Александрова, который прекрасно чувствовал джазовую стилистику и не играл на домре «музыкальный цирк», а умело находил место и интегрировал звучание своего, прямо скажем, не самого джазового инструмента в общую музыкальную ткань.

Что можно сказать в заключение? Ну, разве что присоединиться к словам Кевина Махогани и выразить надежду, что «Сиб Джаз Фест» не потеряет в весе и будет регулярно радовать поклонников джаза нашествиями ярких музыкантов.