C 23 апреля по 2 мая в Таллинне прошёл очередной ежегодный джазовый фестиваль Jazzkaar. С 2006 года «Джаз.Ру» регулярно освещает этот незаурядный джазовый праздник в ближайшей к нам стране Евросоюза (тем более — связанной с нами общей исторической судьбой); не стал исключением и 2010 год.Авторам представилась возможность увидеть три фестивальных дня — с 28 по 30 апреля; эти дни были самыми насыщенными в программе «Джазовой радуги». Или «Джазовой дуги»?
«Kaar» по-эстонски — арка, дуга; но, как выясняется, название Jazzkaar было выбрано для фестиваля не из-за визуальной символики, а по созвучию: произносится это название по-эстонски «Йаццкаар», а «яскаар» при этом — «деревенский праздник с выпивкой и танцами», как объяснила нам бессменный (с начала 1980-х) продюсер фестиваля Анне Эрм.
Всем джазовым фестивалям в Европе сейчас непросто; последствия финансовых неурядиц ещё дают о себе знать (хотя Эстония находится в сравнительно неплохой ситуации, по сравнению с теми же Грецией или Португалией). Несмотря на рецессию, организаторам фестиваля удалось собрать весьма достойную программу, о которой хочется рассказать поподробнее.
28 апреля
Русский культурный центр Таллинна, большой зал: The Ploctones (Нидерланды)
Лидер этого обманчиво традиционно выглядящего квартета с тенор-саксофоном и электрогитарой — гитарист Антон Гаудсмит (Anton Goudsmit). Первые ощущения: джаз-рок, риффовые пунктирные линии, мягкий звук тенора; мощные гитарные соло на лёгком «овердрайве», без визга. Горячее взаимодействие между гитаристом и басистом. Басист Йерун Вирдаг (Jeroen Vierdag) не стремится поразить техникой — соло начинает на пониженной динамике и долго наращивает упругость, не фонтанируя нотами, но убедительно нагнетая ритмическое напряжение.
ДАЛЕЕ: как они это делают? Что это такое было сыграно? Кто все эти музыканты и КАК ИХ СКОРЕЕ ПРИГЛАСИТЬ В РОССИЮ?!..
Вторая вещь программы — единственная, написанная не гитаристом Гаудсмитом: это «Time Remembered» Билла Эванса. Мягкая пространная экспозиция перетекает в соло баса — нам кажется, или у басиста действительно чрезмерно либеральный подход к обыгрыванию сложной гармонии? Временами ткань провисает… Мягкое соло тенориста с экзотическим именем Эфраим Трухильо (Efraïm Trujillo). Антон Гаудсмит солирует более джазовым, чем раньше, звуком — только чуть слишком звенящим… И вновь программа возвращается к авторским пунктирным ритмам: следующая пьеса — опять джаз-рок, на этот раз на латиноамериканской основе, только в размере семь четвертей, эдакое весёлое хромоногое калипсо.
Центральная пьеса программы, по словам Антона, посвящена половому созреванию подростков. С вашего позволения, приводить её название публично мы воздержимся.
Половое созревание музыканты образно представляют как нарочито медленные пунктирные риффы, не всегда чётные, поверх которых гитара неторопливо, опять-таки нарочито замедленно излагает тему. Вдруг — бабах! Обрушивается натуральный хард-рок, даже вполне драйвово-убедительный… и опять происходит демонстративное возвращение к нарочито медленному и тихому изложению. Еле слышное соло гитары буквально на одном переборе струн на грифе левой рукой. И вместо ожидаемого хард-рока — внезапно пьеса кончается! Шок от внезапной тишины ничуть не слабее шока от предшествовавшего тембрового взрыва.
Следующая пьеса оконачательно очерчивает творческую манеру нидерландского коллектива. После пафосного вступления, в котором барабанщик Мартейн Винк (Martijn Vink) колотушками изображает литавры, опять начинаются нечётные размеры, пространные темы, кажущиеся незавершёнными, быстрые переходы из одной ритмической фактуры в другую (один раз — кажется, совершенно невзначай — ритмическая фактура даже свингует, хотя доминирую фрагменты в афро-кубинской ритмике). Похоже, полистилистика — чтобы не сказать «принципиальная эклектика» — если и не самоцель участников Ploctones, то, во всяком случае, основа их художественного метода.
Следующая пьеса закрепляет это впечатление, да к тому же ещё и позволяет уверенно налепить на голландских музыкантов ярлык «постмодерна». Пьеса, посвящённая маленькой деревне Хрёнинген, иронично называется «All Fifty» («Все пятьдесят» — видимо, столько в деревне живёт народу). Экспликация могла бы принадлежать ирландским рокерам из U2, только в роли вокалиста Боно выступает саксофон Эфраима Трухильо, который длинными нотами излагает протяжную тему, пока гитары равномерно пульсируют на восемь восьмых. В ходе развития этот софт-роковый звук только очищается и усиливается, динамика поднимается, и уух! — вот уже звучит мощный рок на восьмидольном пульсе (в памяти почему-то всплывает уже не U2, а The Police с песней «Every Breath You Take»), где основной голос принадлежит мелодично кричащему саксофону (даже роковая истерика у Трухильо весьма деликатна).
Примерно в этом духе программа продолжается до финала — пьесы «Muchacho», посвящённой саксофонисту Трухильо и представляющей собою хитро устроенную спотыкающуюся самбу.
Интересный коллектив. Судя по их сайту, это не разовый проект, а много и плотно работающий ансамбль, выступающий при этом главным образом у себя на родине. Да, они не играют джазового мэйнстрима со свингом на четыре четверти, как таковых почти не играют стандартов и вообще не делают ставки на свинг как основу ритмического движения, предпочитая смешивать подряд все ритмические модели, которые кажутся им нужными в данный момент. Но ведь, с другой стороны, они не играют и протяжных одноаккордных пьес без ритма, где солирующий инструмент издаёт тоскливые зовы из длинных нот, окутанных бесконечной реверберацией — то, что считается, с лёгкой руки эпигонов стилистики ECM, фирменным звучанием европейского джаза. Неожиданным образом творчество Ploctones, работающих в Голландии, оказывается созвучно той полистилистичной фьюжн-эклектике, которую мы знаем по работам музыкантов с противоположного конца Евросоюза — из Литвы (Витаутас Лабутис, Дайнюс Пулаускас, Леонидас Шинкаренко и др.), но обладает и собственным фирменным почерком. Нуждается в дальнейшем изучении.
Русский культурный центр Таллинна, малый зал: Kadri Voorand (Эстония)
Малый зал Русского культурного центра (бывшего при Советах «Домом офицеров флота») — помещение совсем небольшое: там могут одновременно сесть не более ста двадцати человек. На концерте певицы Кадри Вооранд не было ни единого свободного места (в отличие от некоторых других выступлений в этом же зале). Кадри исполняет драматичные песни на эстонском языке, написанные гитаристом её трио Вирго Силламаа на тексты эстонских поэтов. Голос певицы весьма убедителен, подача скромна, но артистична (некоторые тексты она поёт прямо по толстой поэтической книге в красивой белой обложке, изящно ею манипулируя), а поддержка Силламаа и контрабасиста Тааво Реммеля отражает их вкус и искушённость. Проблема только в одном: ваши корреспонденты не понимают по-эстонски, а эстонская культура (как и русская) весьма лингвоцентрична, то есть знание языка для её понимания первично, а язык при этом настолько сложен, что пониманию «с налёту» не поддаётся — невозможно ухватиться ни за единое слово, чтобы начать разматывать цепочку образов. Возможно, за такой же «стеклянной стеной» ощущали бы себя, скажем, американские журналисты на концерте, скажем, Елены Камбуровой. Поэтому квалифицированно анализировать это выступление мы, увы, не можем. Русский культурный центр Таллинна, большой зал: Dianne Reeves (США)
Выступление одной из самых известных афроамериканских джазовых вокалисток в Таллинне было всего вторым концертом её нового квартета: первым было выступление в Стокгольме днём раньше. Одному из авторов этих строк доводилось видеть Дайэнн Ривз на джазовых фестивалях в США; «Джаз.Ру» также освещал её выступление в Москве в мае 2006 года в сопровождении дуэта очень разных, но одинаково прекрасных гитаристов — Расселла Малоуна и Ромеро Лубамбо (см. материал Татьяны Балакирской «Струны прилагаются»). Ромеро Лумамбо — единственный из прежних партнёров Дайэнн, кто остался в новом составе; ансамбль дополнили искушённый пианист Питер Мартин (ранее работавший с Роем Харгроувом), вязкий и грувовый контрабасист Реджиналд Вил (которого москвичи видели в ансамбле другой великолепной певицы, Кассандры Уилсон, в мае 2004 г.) и ударно-бронебойный барабанщик прямого действия Террион Галли по прозвищу «Танк», который приезжал в Москву с ансамблем контрабасиста Крисчена Макрбайда в 2003-м. Сам подбор музыкантов намекал на то, что стандартов, скорее всего, не будет, не будет и мэйнстрима, а будет что-то более современное и афроамериканское. Так и вышло.
Размявшись лёгкой акустической инструментальной самбой, Реджиналд Вил взял электробас, Ромеро Лубамбо — электрогитару. Запахло жареным, и не зря. Вышла, нет — величественной бомбой вылетела на сцену Дайан Ривз, радикально изменившаяся внешне: где строго и гладко зачёсанные волосы, где длинные платья-балахоны? Теперь это настоящая бомба, ничуть не стесняющаяся своей крепкой, коренастой африканской фигуры и выглядящая уже не как томная дива джазовых клубов, а, скорее, как звезда раннего соул 60-х. Она и взялась за дело сразу круто, как поколения афроамериканских соул-певиц до неё — straight to business, right down to the pocket; и это не была какая-то тематическая программа — просто современная форма классической афроамериканской песни, которую можно называть джазом, можно соул, можно чем угодно — но суть её при этом не меняется: это, в конечном счёте, блюз, только невероятно изощрённый и преподанный в исключительно индивидуальном, интимном, но и совершенно открытом, энергетически экстравертном ключе. Певица не цитирует впрямую манеру великих вокалисток прошлого, но нельзя её назвать и новатором: просто, уверенно стоя на могучих плечах титанических фигур прошлого и пользуясь всем наработанным ими арсеналом выразительных средств, Дайэн Ривз подаёт свои песни настолько индивидуально, настолько «изнутри», настолько не «общим местом» что сделать это может только она — другим на материале того же наследия нужно либо копировать её, либо искать собственную подачу. Первая вокальная пьеса (материал сплошь авторский) воспринимается как мощный апперкот, после которого нужно просто капитулировать — и внимать.А внимать есть чему. В середине сета одну из пьес открывает сокрушительно мощная вокальная прелюдия ad libitum — настоящая энциклопедия афроамериканского вокала буквально в четырёх квадратах. Заметки авторов превращаются в отрывочные реплики: фантастическая энергия Дайэнн Ривз обволакивает, заставляет не слушать, а… отдаваться. Просто поверьте на слово: это было очень сильно. Был и блюз (о, какое блюзовое соло сыграл Ромеро Лубамбо, вообще-то носитель бразильской традиции!), и блюзовый фанк, и могучая традиция общения с публикой, идущая от street preaching — уличной проповеди чёрных баптистских пасторов (Lawd have mercy!). Кстати, характерная деталь: когда Ривз поёт, она с заметной оттяжкой — запаздывая даже против слабой доли — похлопывает себя по мощному бедру: то, что в соул-музыке называется pulling the feel. В этой традиции нет нужды в искусственном «заводе» от каких-то электронных эффектов, синтетических хлопков в ладоши, и даже электробас здесь играет не «слэпом», а внятным, тягучим тоном: это ритм-н-блюз как он есть, ритм-н-блюз по-старому, рядом и в тесном переплетении с джазом, а не в нынешнем сахариново-гламурном значении, сокращённом до бессмысленных букв r’n’b. И если ты этого не чувствуешь, значит, ты просто глухой, hallelujah!
А после концерта состоялось вручение Эстонской джазовой премии — Jazziauhinna. Собственно, это не одна премия, а три. С 2007 года Эстонская джазовая федерация, фестиваль «Йаццкаар» и эстонская телекоммуникационная компания Elion ежегодно вручают наиболее заслуженному, по мнению экспертов премии, эстонскому джазовому музыканту основную премию: в этом году её лауреатом стал замечательный саксофонист Райво Тафенау, хорошо знакомый нашей публике благодаря нескольким удачным гастрольным турам по России в последние два года. Премию Noore Jazzitalendi («Молодой джазовый талант») получил контрабасист Пеэду Касс, которому всего 24 года (но это уже сложившийся мастер — см. далее). И, наконец, премия «Джазовый продюсер», которую вручают только второй год, досталась преподавателю Нарвской музыкальной школы Борису Паршину — неутомимому организатору джазовой жизни в Нарве, руководителю молодёжного фестиваля Narva Jazz (прошедшего в начале мая уже в 15-й раз).29 апреля
Русский культурный центр Таллинна, большой зал: Nils Wogram Nostalgia Trio (Германия)
Программу очередного фестивального дня открыло выступление Nostalgia Trio одного из самых известных европейских тромбонистов нового поколения Нильса Вограма. Трио с тромбоном — само по себе уже довольно необычное музыкальное явление. Трио, состоящее из тромбона, органа «хаммонд» и ударной установки — необычное явление в квадрате. А тут ещё и интригующая пометка в брошюре фестиваля, гласящая буквально следующее: «Это не та ностальгия, к которой вы привыкли. Звук свеж и нов!» Естественно было ожидать чего-то интересного. Так и вышло: было интересно и тембрально, и композиционно, и динамически. Правда, если по первому пункту авторы этих строк выразили единогласное мнение, то в отношении динамики имели место сомнения. В частности, одному из авторов наравне с филигранными тихими эпизодами, заставляющими слушателя буквально податься всем телом поближе к сцене, чтобы ничего не упустить, понравился также драйв и напор, который время от времени демонстрировало трио. В такие минуты было даже удивительно, насколько импульсивно, оказывается, могут звучать такие, казалось бы, тембрально вязкие инструменты, как тромбон и «хаммонд».
И в отношении «не той ностальгии» организаторы подметили верно. В композициях часто обыгрывались различные узнаваемые «архивные» джазовые образы, которые, однако, обретали новое лицо. Яркий пример — финальная композиция. Представьте себе бибоп. Получилось? А теперь попытайтесь представить, как бы он звучал, если бы его придумали не в 40-е годы ХХ столетия, а в восьмидесятые-девяностые, и базировался бы он не на традиционном свинговом метре, а на быстром восьмидольном бите. Не хватило воображения? Значит, есть смысл послушать Nostalgia Trio Нильса Вограма.Магическое свечение электронных ламп в открытых для обозрения внутренностях органа Hammond, размеренное кручение эксцентриков Leslie в усилительном блоке, тоже ничем не прикрытых, изрядно добавляли шарма выступлению трио; а уж звучал орган у Флориана Росса просто роскошно: свежо, тонко — и каково же было удивление публики, когда органист в заключение поблагодарил неведомого таллиннского органостроителя, который создал этот инструмент из развалин старого оригинального «хаммонда» буквально своими руками!
Вообще говоря, самый смак звучания этого ансамбля — тончайшая игра тембров (особенно удающаяся музыкантам в тихих эпизодах). Тембровые особенности просты, но действенны: например, в одном месте Нильс деликатно аккомпанирует атмосферному одноголосному соло органа в верхней части клавиатуры отрывистыми аккордами на духовой мелодике, потом перехватывает тромбон и играет полнозвучное, свежее соло сам. В соло и каденциях он широко использует мультифонию — приём многоголосной игры на одноголосном инструменте, когда, кроме потока воздуха, модулируемого мышцами губ тромбониста, через раструб тромбона доносится ещё один тон — звучание голосовых связок музыканта, который поёт ноты одновременно со звуком тромбона, что даёт то неожиданные созвучия, то диссонансные «биения», то мощные унисоны. У барабанщика Деяна Терзича тарелки закреплены очень жёстко, да он ещё часто играет по ним колотушками, так что получаются очень короткие приглушённые звуки. Во взаимодействии тромбона и органа слышна высочайшая звуковая культура — тончайшие нюансы звукоизвлечения вовсе не случайны, воспринимаются хорошо продуманными, тембры точно пригнаны один к другому и увлекательно взаимоувязаны. В быстрых напористых пьесах эта точность слышна хуже, так как звуковой напор сглаживает нюансы звукоизвлечения и деликатное взаимодействие тембров; поэтому тихие медленные пьесы звучат у «Ностальгия Трио», в общем, более выигрышно. Да, трио Вограма может играть громко и быстро, и получается вполне сильно и убедительно, но сила его — в динамически сдержанных, мягких вещах.
Русский культурный центр Таллинна, малый зал: UMA & Andi Pupato (Эстония-Швейцария)
Следующий концерт происходил также в помещении Русского культурного центра, но в малом зале, двумя этажами выше. Поэтому как только стихли последние аккорды «хаммонда», многие зрители устремились вверх по лестнице, чтобы послушать выступление швейцарско-эстонского проекта UMA & Andi Pupato, представляющего собой трио (гитарист Роберт Юрьендал, перкуссионист Анди Пупато и трубач Алексей Сакс), которое активно пользуются разного рода электронными приспособлениями. Сооружаемые музыкантами звуковые ландшафты неплохо воспринимаются путём погружения, но плохо поддаются структурному анализу. Содержание пьес не отличается насыщенностью событий, и, судя по всему, было адресовано в большей степени тем, кто хотел в этот дождливый день просто расслабиться, плыть по течению и ни о чём не думать. И таким слушателям было хорошо. Те же, кто жаждал большего разнообразия, заскучали и начали постепенно ретироваться в направлении большого зала, где вовсю шла подготовка к выступлению вокалистки Юн Сун На.
Русский культурный центр Таллинна, большой зал: Youn Sun Nah — Ulf Wakenius Duo (Корея-Швеция)
Имя корейской джазовой звезды не говорило авторам этих строк ровным счётом ничего, и мы шли на концерт в довольно скептическом настроении. Кто его знает, какой он — этот корейский джаз. Оказалось, зря. Юн Сун На — действительно очень сильная вокалистка, которая не только обладает мощным голосом и впечатляющей вокальной техникой, но и прекрасно понимает, что со всем этим делать. Она выступала дуэтом с маститым шведским гитаристом Ульфом Вакениусом (известным прежде всего по работе в последнем составе ансамбля легендарного канадского пианиста Оскара Питерсона), который исполнил несколько сольных композиций, а в остальное время очень деликатно аккомпанировал ей и не отвлекал на себя внимание.
Вся эмоциональная составляющая выступления находится в руках самой Юн Сун На, которая не делает из концерта цирковое выступление с подробной демонстрацией широких возможностей своего голоса, не старается с первой ноты поразить, поставить зал на уши и продержать в такой позе полтора часа. Вместо этого она очень грамотно готовит кульминации, так что слушатель, возможно, получает даже большее удовольствие от процесса, интриги, чем от развязки. А когда накал страстей достигает высшей точки, вдруг оказывается, что кульминация — это только краткий миг, и слушатель, не успев ещё осознать, что он на гребне волны, опрокидывается вниз и вновь увлекается куда-то — уже в другом направлении.
Юн Сун На умеет петь низко, глубоко и проникновенно; верха звучат несколько менее естественно, но мощно. Звуковой напор — не её стихия: больше всего интересных тембровых эффектов у неё можно услышать на негромком звуке. Между песнями она при этом ужасно стесняется стоять, говорить и вообще быть: возможно, впрочем, что это артистический образ — Юн вовсе не дебютантка, она профессионально пела в Корее ещё в начале 90-х годов прошлого века, а с середины 90-х училась джазу и французской песне в Париже, где активно работала на клубной джазовой сцене, при этом не оставляя работы и на корейской сцене — часть альбомов в её уже совсем не короткой дискографии вышла во Франции, часть — в Корее. В конце 2000-х она дебютировала и в США, причём сразу на сцене Линкольн-Центра, а её новейший альбом «Voyage» записан при участии Ульфа Вакениуса и его знаменитого соотечественника, контрабасиста Ларса Даниэльссона.
Из исполненного Юн и Вакениусом больше всего запомнились три вещи: «Pra machucar meu coraçao» Жуана Жильберту (пример очень гармоничного сочетания вокальных возможностей, вкуса и эмоциональной глубины; и опять самая интересная вокальная драматургия разворачивается на понижении динамических значений); «Frevo» Эгберту Жисмонти (Юн точно выпевает в унисон с гитарой сложные хроматические пассажи в широком диапазоне — больше двух октав) и…
Но тут чуть подробнее. Вакениус сидит не шевелясь, а в руках у вокалистки — африканская калимба (thumb piano), причём электрическая, и поёт Юн Сун На первоначально под её аккомпанемент в виде четырёх отрывистых тоскливых нот. Только постепенно публика начинает прозревать, понимая, что поёт она — до самого конца песни укладывая непростую, прославленную легендарно одухотворённым исполнением Джона Колтрейна мелодию на всего четыре тоскливых тона металлических лепестков калимбы — не что иное, как «My Favorite Things»!..
Вечером в рок-клубе выступал с «громкой» программой суперстар фанк-фьюжн и прочего contemporary — клавишник Джордж Дюк, но тут мы вынуждены покаяться: приехав в клуб ближе к полуночи и послушав пять или шесть громких вещей в стилистике фанк-фьюжн в исполнении отличной эстонской соул-вокалистки Хедвиг Хансон и её ансамбля (с первоклассным гитаристом Эрки Пярноя), мы поняли, что осилить то же самое (но в «фирменном» варианте и глубокой ночью) мы просто уже не сдюжим — почему и почли за благо убраться в отель.
30 апреля
В этот день программа фестивальных мероприятий началась для делегации «Джаз.Ру» с ланча для представителей журналистского сообщества, каковой ланч бессменный продюсер фестиваля Анне Эрм традиционно устраивает каждый год, благодаря чему приезжающие на фестиваль журналисты из разных стран имеют возможность пообщаться между собой и с организаторами фестиваля в неформальной обстановке.
Обед стал своеобразной прелюдией к следующему событию — встрече джазовых журналистов-иностранцев с местными молодыми коллегами (сайт фестиваля «Йаццкаар» де-факто играет в Эстонии роль национального джазового интернет-ресурса, давая возможность писать о джазе для заинтересованной аудитории трём десяткам авторов). В ходе встречи коллеги из-за рубежа (Норвегия, Германия, Россия и США) рассказали эстонским джазовым журналистом, что нам всем одинаково трудно, но ведь дело-то хорошее.
А к шести часам вечера все участники встречи полным составом вновь отправились в Русский культурный центр, где в большом зале проходил концерт финского вокального ансамбля Club For Five.
Русский культурный центр Таллинна, большой зал: Club For Five (Финляндия)
По большому счёту этот коллектив было бы правильнее назвать Club For Six, поскольку одним из главных действующих лиц в нём является звукорежиссёр, который по понятным причинам не появляется на сцене, но зато беспрестанно крутит ручки, без чего данный ансамбль, увы, звучал бы существенно бледнее. Впрочем, с этим коллективом была и другая проблема. Да, его участники обладают необходимыми исполнительскими навыками. Но формат их выступления скорее подошёл бы для клуба, причём едва ли джазового. Основной род деятельности Club For Five, как мы поняли из их выступления, — это вокальные интерпретации хитов поп-музыки. Делается это очень близко к тексту и максимально похожим звуком, и это ансамблю, в общем и целом, удаётся. Но остаётся вопрос — зачем это делается? Мы этого так и не поняли.
Русский культурный центр Таллинна, малый зал: Peedu Kass 005 (Эстония)
Зато с эстонским коллективом, чьё выступление в малом зале значилось в программе следующим, вопросов подобного рода не возникало. Речь идёт о Peedu Kass 005. С первых аккордов стало понятно, что обнаружено месторождение хорошего современного авторского джаза — содержащего большое количество идей, исполняемого хорошими музыкантами и имеющего собственное лицо, в значительной степени определяемое лидером коллектива контрабасистом Пеэду Кассом.
Квинтет состоит из саксофонистов Рауля Сёёта (Raul Sööt, тенор) и Даниэла Альо (Daniel Aljo, тенор и сопрано), тромбониста Эдуарда Акулина, лидера-контрабасиста и барабанщика Эно Коллома.
Сразу хочется отметить Эдуарда Акулина. Это музыкант, чья исполнительская манера у автора этих строк вызвала устойчивые ассоциации с москвичом Алексеем Кругловым — имеется в виду его экспрессия и способность играть драматично. Вдвойне впечатляет, что делается это посредством такого сложного и считающегося неповоротливым инструмента, как тромбон. Например, запомнилась баллада с тромбоновой темой, в которой можно было расслышать целую палитру сложных эмоциональных переживаний.
Интересно, что музыканты нашли хороший баланс сольных фрагментов — в большинстве своём высказывались довольно кратко, зато по делу. У всех участников квинтета соло звучали продуманно и были наполнены смыслом, так что порою даже сложно было определить, где кончается композиция и начинается импровизация, и это при том, что качество тематического материала тоже не страдало. Не покривим душой, если скажем, что сегодня у многих пишущих высокотехничных джазовых исполнителей есть одно общее больное место. Часто бывает, что темы придумываются ими только как необходимое мелодическое заполнение гармонической сетки, на которую дальше все будут с большим энтузиазмом импровизировать. Увы, обычно такие темы звучат в лучшем случае просто скучно, а в худшем напоминают мрачный бред. Пьесы Пеэду Касса — совсем другое дело. В его темах, как и в соло, есть музыка. Она может быть сложнее или проще — но она обязательно есть. И благодаря этому иногда кажется, что пьесы не играются, а буквально пропеваются или проговариваются инструментами, чуть ли не со словами.
Не удивительно, что квинтету пришлось дважды сыграть на бис. Публика по-эстонски горячо (это не шутка!) принимала ансамбль молодого контрабасиста (Пеэду Кассу всего 24 года), а когда музыканты намекнули — с удовольствием разразилась звуками адекватной реакции на фамилию лидера (Kass по-эстонски значит «кот», так что публика не свистела и не визжала, а мяукала!) Уходить не хотелось, и в результате мы опоздали на следующий концерт — в большом зале выступала шведская вокалистка и композитор Лина Нюберг со своим ансамблем.
Русский культурный центр Таллинна, большой зал: Lina Nyberg (Швеция)
Честно говоря, её выступление нас не впечатлило. Дело в том, что при безусловном наличии у Нюберг интересных композиционных мыслей и способности снабжать свои аранжировки разнообразными «крючками», которые «цепляли» бы слушателя, ансамблю явно не хватало технических способностей для адекватной реализации всего этого потенциала. Прежде всего не хватало этих способностей самой певице, которая пишет весьма амбициозные и непростые песни, требующие сильной драматической подачи, а вместо этого со сцены раздаётся типичное «актёрское пение», в котором недостатки не только голоса, но, увы, и музыкального слуха щедро восполняются тем, что старые актёры назвают «хлопотать лицом». Поэтому делегация «Джаз.Ру» с радостью отозвалась на предложение продюсера фестиваля Анне Эрм отправиться вместо этого концерта в клуб Theater No 99, где в это время играл другой интересный молодой эстонский коллектив, также возглавляемый контрабасистом.
Клуб Theater No 99: Martti Tärn feat. Nils Berg (Эстония-Швеция) Высшее джазовое образование в Эстонии даёт Таллиннская музыкальная академия (бывшая консерватория), где джазовую программу спроектировал и запустил американский профессор Майкл Трэйси из Университета Луивилла (знаменитая джазовая школа Джейми Эберсолда), а руководит программой с момента её запуска в 2004 г. гитарист Яак Соояар (см. интервью Яака «Полному джазу» от мая 2006 г.)
Но, естественно, многие молодые музыканты продолжают джазовое образование за границей, тем более, что Эстония теперь входит в Евросоюз, в котором совсем недалеко от Таллинна есть как минимум два признанных центра европейского джазового образования — Копенгаген и Стокгольм. Естественно также, что по случаю очередного таллиннского джаз-фестиваля некоторые из них приезжают на родину, чтобы продемонстрировать свои достижения. Такие составы Jazzkaar обычно показывает в джаз-клубе, расположенном в подвале театра «No 99»; в прошлый приезд (2007) мы смотрели там ансамбль гитариста Эрки Пярноя, учившегося тогда в Стокгольме, а в этом году из Стокгольма же приехал контрабасист Мартти Тярн, который привёз с собой в качестве «приглашённой звезды» шведского однокурсника Нильса Берга, играющего на саксофонах и бас-кларнете.
Кроме них, в ансамбле участвовали ещё три однокурсника — эстонец Даниэл Огрен (гитара), датчанин Ульрик Ординг (барабаны) и австриец Феликс Мартинц (вибрафон). Когда мы вошли, ансамбль играл что-то очень тихое и джазово-атмосферное. Неплохой урожай для фестиваля — целых два состава, хорошо и интересно играющих тихую музыку! Первым, напомним, было ностальгическое трио Нильса Вограма. Контрабасист Тярн действительно оказался хорошим, но очень самоуглублённым, по сравнению с коллегой Кассом.
Следующая пьеса также была медленной и интравертной. И когда мы уже были готовы решить, что такова генеральная линия ансамбля, музыканты вдруг заиграли что-то такое заводное и лихое, что не грех было от избытка чувств, как говорил Бывалый из «Кавказской пленницы», начать «давить окурки обеими ногами» — эту пьесу сочинил шведский саксофонист Берг (он же бас-кларнетист: в этом качестве, надо сказать, он произвёл более сильное впечатление).
На этом закончилось наше знакомство с основной программой фестиваля, в которой ещё предстояли концерты израильского басиста-вокалиста Авишая Коэна и двух гитарных проектов — сольного сета австрийского гитариста Вольфганга Мутшпиля и эстонского дуэта Айн Аган — Олег Писаренко. Но, увы, концерты эти должны были состояться уже после отбытия из Таллинна скорого поезда на Москву. Впрочем, перед поездом мы ещё успели посмотреть на событие, не входящее непосредственно в программу фестиваля, зато входящее в программу Jazzikuu, «Джазового месяца», то есть эстонского варианта Jazz Appreciation Month. Перед новым концертным залом Nokia, находящимся точно на месте ныне разрушенного старого концертного зала «Эстония», днём 1 мая впервые выступил оркестр барабанов Trumm-It.
В Таллинне молодёжный барабанный оркестр не носит такой социальной окраски, как на родине этого явления — в Рио-де-Жанейро, где такие оркестры создаются для социальной адаптации молодёжи из трущоб; тем не менее «тренер» Trumm-It — именно бразилец, Велдсон Аршанжо (Weldson Archanjo), прошедший школу преподавания именно в барабанных оркестрах фавел Рио. Но это было первое уличное выступление такого рода в Таллинне, где уличная музыка вообще не очень развита (и до определённой степени противоречит национальному характеру). Надо было видеть, с какой серьёзностью подростки из Trumm-It отбарабанили свою программу — впрочем, и с огромным энтузиазмом тоже; а главное, как серьёзно слушала их немногочисленная уличная публика!
На этой весёлой ноте мы и попрощались с Jazzkaar 2010 года — надеемся, до будущего года!
