реклама на джаз.ру erid: 2VtzqxFQyTa рекламодатель: ип панкова мария евгеньевна инн 500803407703

Диана Кондрашина, фото: Павел Корбут

Junk Box Trio (Сатоко Фудзии, Джон Холленбек, Нацуки Тамура), 10 апреля, КЦ «ДОМ»

Появление японской фри-джазовой пианистки Сатоко Фудзии с трио на сцене КЦ «ДОМ» было лишь частью небольшого московского тура, в ходе которого она представила две разные, по существу, программы. Первый концерт Сатоко отыграла с группой, в состав которой, помимо пианистки, входит её собственный муж, трубач Нацуки Тамура, а также американский барабанщик Джон Холленбек, в присутствии которого японская семейная пара разговаривала на простом английском, дополняя высказывания излюбленными для японского языка междометиями.

Сатоко Фудзии — нетипичный представитель джазового авангарда. Вернее, нетипичен путь, который привёл пианистку к нему: всю жизнь обучаясь по классу академического фортепиано, в том числе в Токийском колледже искусств, Сатоко увлеклась импровизацией и переключилась на джаз. Вскоре она получила грант на обучение в бостонском колледже Бёркли, который так и не окончила: после первых двух лет, проведённых в Бостоне, Сатоко Фудзии поступила в другую, менее консервативную музыкальную школу — знаменитую Консерваторию Новой Англии, где её учителями были легендарный композитор Джордж Расселл и авант-джазовый пианист Пол Блэй. Сатоко Фудзии так и осталась в лагере джазового авангарда, хотя в её музыке не может не чувствоваться фундаментальная классическая основа, которой пианистка владеет так же легко, как и умением выстраивать музыкальные идеи, наполненные свободой и не лишённые при этом порядка.

Концерт трио Junk Box был посвящён памяти основателя КЦ ДОМ Николая Дмитриева (1955-2004). Если кратко описывать концерт, уместно будет сказать, что Junk Box Trio занимались разнообразными формами звукоизвлечения, и любой человек, который попытается объяснить своеобразие музыки Сатоко Фудзии и её трио, обречён на монотонное перечисление действий, совершаемых музыкантами на сцене.

ДАЛЕЕ: арсенал удивительных музыкальных средств, включая «устройство леденящего душу рычания», и производимая музыка

У каждого из музыкантов в арсенале был целый запас звуковоспроизводящих устройств: трубач Нацуки Тамура аккуратно разложил возле себя разнообразные пищалки, клаксоны, среди которых был и детский молоточек радикальных оранжево-салатовых цветов, и примитивный игрушечный микрофон-модулятор на батарейках, и обыкновенная, только очень помятая сурдина. Джон Холленбек не отставал в плане изобретательности: постоянно клал на том-том треугольник и хитрым способом ударял тыльной стороной палочки одновременно по барабану и треугольнику, так что получался звук, одновременно глухой, звонкий и плоский. Особенно увлекал барабанщика другой процесс: Холленбек проводил смычком по краю тарелок и хай-хэта, потом мог поднять к микрофону колокольчики и, усердно позвенев ими, начать «рассеивать» звук характерным жестом рукой или нотными листами.

Коронный же номер Сатоко Фудзии заключался в том, что пианистка прилепляла к струнам широкую клейкую ленту, модифицируя таким образом звук, а потом резко её отдирала. Ещё у Сатоко было припрятано под крышкой «устройство леденящего душу рычания» — маленькое игрушечное чудовище, которое зажигало красные глаза и начинало пугающе вопить, как только японка нажимала ему на живот.

Но суть музыки трио Сатоко Фудзии заключалось вовсе не во всех этих звуковых вторжениях. Углубляясь то в агрессивные авангардные формы, с силой нажимая ладонью на клавиши, то обрисовывая мелодичные и медиативные фразы, Сатоко чутко следила за действиями своих музыкантов, реагируя на сбитый ритм Холленбека, который лишь изредка приобретал чёткую структуру, и вторя действиям трубача. Труба, как ни странно, тоже могла себя вести по-разному: то играть в понятных рамках джазовой гармонии, то вызывающе «выкрикивать», то «бубнить» басом.

Вообще казалось, что основная шутка музыкантов в том, что никогда трое не идут по одной линии, всегда кто-то один выбивается. И если Сатоко и Джон Холленбек выстраивают громкие и спешные авангардные структуры, то Нацуки Тамура будет при этом сам по себе наигрывать мелодии на трубе или пищать в микрофон, тряся в воздухе очередным молоточком. Или наоборот: Сатоко увлечётся игрой щёткой по струнам рояля, создавая довольно мрачный и тревожный шум, в то время как Холленбек и Тамура займутся какими-нибудь совсем безобидными музыкальными идеями. И опять-таки, будет в корне неверно полагать, что с музыкальной точки зрения выступление Сатоко Фудзии и Junk Box Trio — это шумовой концерт: временами ритм и нагромождённые фразы заполоняли зрительный зал с таким напором, что любой представитель тяжёлого рока или хардкора позавидовал бы мощи звучащей музыки. И всё-таки главный интерес именно этой музыки — в том, что за ней совершенно точно стоит какая-то непонятная структура. Какая — хороший вопрос. Вероятно, достаточно свободная, чтобы в процессе концерта у музыкантов рождались новые спонтанные идеи, и всё разнообразие пищащих и клацающих звуков, издаваемых ими на сцене, эхом переходило в сознание слушателей.

·