502 Bad Gateway
502 Bad Gateway
Жизнь с контрабасом |
 Очевидцы уверяли, что,
импровизируя в дуэте с Эдди Гомезом, Юрий Голубев
переиграл мировую знаменитость.С Гомезом он встретился на прошлогоднем фестивале Юрия Башмета, в чьем оркестре играет, а в начале нынешнего года уже некоторый вес собственного имени привел Голубева в квартет российских джазовых звезд Игоря Бутмана, Ивана Формаковского и Эдика Зизака. В музыкальных "кругах" одаренность Голубева признают давно. Сам он охотно рассказывает, как в детстве писал немыслимые музыкальные диктанты, до 8-го класса вообще не занимался музыкой дома, а потом сел за этюды и гаммы и выиграл всесоюзный конкурс. У него есть представление о самодисциплине и желание прилагать усилия, чтобы получалось как надо. Да еще инструмент достался такой, что с ним один путь - в оригиналы. Со времен учебы в Центральной музыкальной школе Юра был энтузиастом оркестровой работы: во всех оркестрах и составах занимал место не ниже концертмейстера басовой группы. На втором курсе счел за счастье попасть к Башмету в "Солисты Москвы". Но за семь лет работы пришлось объехать 33 страны, и самые прославленные концертные залы мира стали для него почти такими же привычными, как Большой зал консерватории. А вот пример Башмета, сумевшего завоевать новый статус своему инструменту, наоборот, мобилизовал. "Нужно стараться самому стать Башметом", - говорит сегодня Голубев. Когда-то шесть миниатюр Чика Кориа с контрабасом, исполненные им через усилитель, вызвали скандал на консерваторском экзамене, хотя перед этим Юрий великолепно справился со всеми тонкостями барочного стиля Хофмайстера и сыграл собственное переложение виолончельной сонаты Бетховена (кстати, изданное в Бонне). Несколько переложений для контрабаса, опубликованных в Германии издательством Юргенсона, можно считать определенным успехом, но Голубев прекрасно понимает, что расширять таким путем репертуар инструмента не выход: исполнять кларнетовый концерт Моцарта на контрабасе - не более чем техническая задача. Контрабас в руках обостряет чувство реальности и боязнь пустого дела: "Сольная карьера - смешно: нечего играть, да и некому слушать, оркестровая - недостаточна. Единственно возможная ниша - джаз". Год назад концерт в Калуге положил начало руководимому Голубевым "Russian Jazz Quartet" (пианист Вячеслав Сержанов, саксофонист Антон Залетаев и ударник Дмитрий Тюрин). Авторский джаз высокого исполнительского уровня, отличающийся собственным стилем, он считает наиболее перспективным в России, ведь здесь большинство исполняет неоригинальные, всем известные "стандарты" (музыкальные темы). Академическую музыку Голубев играет только в оркестре (правда, однажды я слышал его соло из "Карнавала животных" Сен-Санса - замедленный вальс "Слон"), совсем ее не слушает, зато сочиняет. Он рассказывает, как долго и мучительно обдумывал и переделывал композицию "8егеп11у", заказанную гобоистом Григорием Кацем и ансамблем "Концертино". Получилось так: гобой стоит на авансцене, струнные разбросаны по сторонам. Каждый играет свое, никак не взаимодействуя с остальными, да еще в различных метрических системах: альт подвижный, у виолончели раздумье, и только две скрипки совпадают. Гобой позже всех вступает и раньше всех заканчивает, струнные пиано, гобой форте. "Фон весь просчитан, честно признаюсь, на калькуляторе, чтобы было точное темповое взаимодействие". "Точность мысли, состояния и выражения" - его идеал профессии и жизни. Он задает расчетам не ограниченность, а бесконечную цель самосовершенствования своего сознания, способного следовать за непостижимым как можно дальше. Публика получает от него необходимое творческое вдохновение: музицирование действует на Юрия наркотически, сцена представляется вакуумом, всегда готовым к заполнению. Но, несмотря на иррациональную стихию таланта, он чувствует и иное свое призвание и говорит, что если не реализуется как музыкант, то хотел бы стать летчиком. Причем этот архетип детской мечты Голубев видит в разрезе серьезной механики и собирается по-настоящему учиться управлять самолетом. Машину он уже водит, и это к музыке еще ближе: нужно перевозить инструмент-гигант и высокий стул. Одаренность - большой груз в отношениях с миром. Сверхчувствительность защищается постоянным желанием самовыражения и оборачивается жесткостью профессионала. Голубев четко разделяет проблемы свои и чужие, но со своими разбирается критично и честно. В консерватории, например, у него не складывались отношения с педагогом: Юрий считал, что, получив основные навыки, больше не обязан ничего перенимать и должен прислушиваться только к себе. Ему легче играть сидя, а не стоя, и держать инструмент сбоку, а не по центру. Единственный удобный стул он нашел в концертном зале в Новой Зеландии, и пришлось поторговаться с рабочими сцены, не привыкшими к распродаже "казенного"... Надо заметить, что ответственность перед собой особенно уместна в отношениях с контрабасом: когда я слушал его сольную импровизацию из сюиты Игоря Райхельсона, то подумал о самобытной, почти физической силе воздействия этих всколыхнувшихся частотных недр. Михаил
Жирмунский |
|
Юрий Голубев: о
мастер-классах и прочем |
| "Солисты Москвы" - это не только Юрий Башмет и его альт, заставляющий в млеющем восторге замирать залы. Практически все музыканты этого оркестра - самобытны и интересны сами по себе. Например, контрабасист Юрий Голубев…
Сейчас за адаптацию Юры к американскому образованию всерьез взялись консерватории США. Важная фигура "контрабасового мира" Юрий Голубев, а в жизни - просто приятный и веселый человек - уже во второй раз уехал в Штаты с мастер-классом. Он - первый российский контрабасист, интересный и близкий американцам настолько, что они готовы учиться у него. Может быть, это потому, что он одинаково профессионально исполняет как академическую музыку (попутно вступив в Международную Ассоциацию Контрабасистов), так и родной для американцев джаз. Потому и пригласили именитые профессора нашего "Солиста" сначала в Дублин, а затем и в США. Так что сейчас заокеанские студенты активно усваивают секреты российской исполнительской школы. Из которых, впрочем, сам Юра не делает никаких секретов.
|