|
Как это было в Москве
|
Курт Эллинг в Москве (13.12.2008, Дом Музыки)
 Начинать разговор о феномене джазового вокалиста Курта Эллинга, умолчав
о его интригующем «бэкграунде», совершенно бессмысленно.
Начнём хотя бы с того, что профессионального музыкального образования
Курт не получил. Азы музыкальной грамоты в детстве ему преподал отец,
церковный музыкант. В юном возрасте будущий вокалист самостоятельно
пробовал освоить скрипку и пел в церковном хоре. К систематическим
занятиям хоровым пением Курт вернулся, уже учась в Чикагском
университете, да и то ненадолго; регулярных уроков вокала ему никто не
давал. Музыкант самостоятельно достиг невероятного вокального мастерства
благодаря редкой природной одарённости и осознанному кропотливому и
непрерывному поиску собственных средств выразительности. Образование же,
которое Эллинг получил, мягко говоря, совсем не типично для джазового
музыканта: сначала он окончил находящийся под патронажем американской
евангелической лютеранской церкви Gustavus Adolphus College, а затем
поступил в аспирантуру Чикагского университета на факультет богословия (Divinity
School), которую в итоге бросил ради музыки в 1992 году, не добрав один
балл для получения степени доктора философии. С фундаментальным
философским образованием Курта органично сочетается незаурядный
поэтический дар: это позволяет ему сочинять яркие динамичные тексты на
инструментальные джазовые пьесы. Эти своеобразные особенности
формирования исполнительского стиля Эллинга со временем дали миру,
несомненно, одного из самых выдающихся современных джазовых вокалистов.
Теперь – об истории «покорения» Эллингом Москвы. Впервые Курт побывал в
столице в конце 80-х: в составе студенческого хора Университета Чикаго
он выступил на сцене Большого Зала Консерватории. Спустя почти двадцать
лет, летом 2007 года Курт со своим квартетом дал три концерта в
московском клубе «Багет». 13 декабря 2008 года Эллинг снова выступил в
Москве, на этот раз - в Светлановском Зале ММДМ. Московская публика
словно бы и не заметила первый приезд певца, зато на этот раз свободных
мест в зале почти не было.
Несмотря на то, что формат большого концертного зала и не слишком
успешные первые гастроли в России, казалось бы, должны были диктовать
более «популистский» сет-лист, Эллинг, тем не менее, остался верен себе
и исполнил интересную, нешаблонную и довольно сложную джазовую программу
– от пьес Майкла Бреккера и Джо Завинула до сочинений менее известных
композиторов с последних альбомов певца. Что характерно – кроме «Body
And Soul» Джимми Грина, в программе не было ни одного джазового
стандарта. Да и «Body and Soul» в исполнении квартета зазвучала
совершенно по-иному, с новыми словами, написанными самим Эллингом.
 Под натиском возрастающего драйва и полной самоотдачи музыкантов, а
также совершенно невероятного сценического обаяния Курта публика,
поначалу осторожно встретившая артистов, после первой же песни растаяла
и уже не стеснялась проявлять свои эмоции – буквально после каждого
номера музыкантам устраивали овацию.
Многие, впервые услышав голос Курта, отмечают, что по тембру он
напоминает голос Фрэнка Синатры. Действительно, Эллинга с Синатрой
роднит благородство звучания, безукоризненный музыкальный вкус и полное
неприятие суетной дешёвой аффектации. Также следует отметить особую
культуру свинга, полное отсутствие «чёрной» мелизматики и каких-либо
заметных афроамериканских влияний в голосе. Последнее особенно
удивительно, ведь одним из своих учителей он называет великого Джона
Хендрикса и много лет бок о бок работает с Хендриксом и Кевином Махогани
в проекте Four Brothers.
Уникальная исполнительская манера певца, складывающаяся из точного, как
бы «инструментального» интонирования и особого личностного отношения к
слову, позволяет ему внятно доносить смысл и содержание текста даже в
самых ритмически и интонационно прихотливых «каденционных» эпизодах
(как, например, в знаменитой импровизации саксофониста Декстера Гордона,
которую Курт пропевает на свои стихи в «Body and Soul»).
Говорят, что Курт великодушно приписывает чуть ли не половину
собственного феноменального успеха своим музыкантам. И это
небезосновательно: аккомпанирующий состав звучит безупречно, музыканты
умеют слушать друг друга, и их саунд прекрасно сочетается с вокалом
Курта.
Следует особо отметить роль пианиста Лоуренса Бишопа Хобгуда.
Интеллектуальная составляющая его исполнительской манеры создаёт в
аккомпанементе словно некое «параллельное» измерение, что способствует
возникновению у слушателя неожиданных смысловых «арок», ассоциаций и
аллюзий. Во многом благодаря Хобгуду общее звучание квартета обретает
удивительно одухотворённую интонацию.
Занудные джазовые пуристы утверждают, что все великие джазмены остались
в прошлом и, дескать, сейчас много просто хороших, но ничем не
выдающихся музыкантов. В этом есть определённая доля истины. Однако
подлинное исполнительское совершенство Курта Эллинга, основанное на
уникальном сплаве его талантов, тонком артистизме и огромной
всесторонней культуре, свидетельствует о том, что его имя уже находится
в одном ряду с главными именами в джазовом искусстве.
Роман Христюк
фото: Владимир Коробицын
|
«Московская Осень» — время джазовых плодов
В наше время джаз на равных вошёл в арсенал академических музыкантов, и
ему пришлось в одной программе ежегодного композиторского фестиваля
«Московская осень» встретиться с Прокофьевым, Шостаковичем и Свиридовым.
Что же мы, джазмены — как луна, светим отражённым американским джазовым
светом, или мы всё же можем зажечь и показать своё русское джазовое
солнце?
И вот уже тут уже не поможет, как бывало, сетовать на коммунистическое
рабство и показывать раны, полученные в боях с тоталитарным режимом,
культи и обрубки вместо рук и ног, которые нам ампутировали большевики.
Это всё годится для собеса, а на сцене — рядом с нами — звучит
Прокофьев, которого тоже не жаловал Сталин, и тут уже нужно показывать
не культи и обрубки, а музыку.
Но что же делать, когда, действительно, наши лучшие годы пришлись на
время «разгибания саксофонов», и мы так и не смогли создать русских
джазовых стандартов-эвергринов, которые заиграли бы во всём мире?
Конечно, Шостаковича и Прокофьева бранили, но исполняли, а наши
армстронги и паркеры, как Рознер, зарыли свой талант в Гулаге, или, как
Товмасян, сгинули в «братской могиле» кабака, среди «одесских кичманов»
и «конфеток-бараночек» — «парнасового» репертуара.
Было время — единственным другом и утешителем джазменов, отрезанных
железным занавесом от фестивалей и фирм грамзаписи, был Веничка Ерофеев
с его «слезой комсомолки», пролитой над загубленными судьбами русских
колтрейнов. «Только после второго стакана», мудро заметил Довлатов,
«можно было примириться с окружающим ландшафтом», вот почему в сетях
Бахуса погибло столько джазовых талантов.
Но если у нас ничего не получилось с малой формой 32-х тактового
стандарта, то, может в стране больших пространств, как называют Россию,
у джазменов получится создать шедевры в крупной форме? Все достижения
академистов, все симфонии и фортепианные концерты Чайковского и
Рахманинова, все оперы Бородина и балеты Прокофьева – это крупная форма.
Может, когда экспрессия и динамизм биг-бэнда будут помножены на глубину
и мудрость струнной группы, произойдёт рождение русского джазового чуда?
Видимо, так рассуждал руководитель джазового направления в Союзе
московских композиторов Анатолий Кролл, соединив для джазового концерта
в рамках «Московской осени» 21 ноября оркестр им. Олега Лундстрема со
струнной группой Симфонического оркестра кинематографии.
 И чудо произошло. Музыканты-композиторы ответили на призыв Кролла целым
букетом ярких, нестандартных, образных пьес, соединивших в себе джазовые
и симфонические идиомы. Юрий Маркин показал финал своей джазовой
симфонии, Юрий Чугунов — свою симфоджазовую сюиту «От рассвета до
заката», автор этих строк (Олег Степурко) — арию из джазовой оперы по
сказкам Андерсена, Александр Розенблат — совершенно хулиганскую пьесу
для балалайки, виолончели и симфоджаза, а сам Кролл — красивейшую
«Исповедь», балладу для саксофона, посвящённую всем ушедшим джазменам.
Интересно, что джазовые композиторы показали блестящее владение всеми
нюансами и оттенками струнной группы, и струнные были не просто сладким
гармоническим бэкграундом под джазовые баллады, как, скажем, на
знаменитой пластинке трубача Клиффорда Брауна «Клиффорд со струнными», а
равноценным участником музыкального диалога.
Прежде всего хочется сказать о бэнде имени Лундстрема, который сотворил
этот джазовый праздник. После смерти основателя этот коллектива, вопреки
всем рыночным законам, оркестр продолжает существование и активно
участвует в джазовой жизни России.
 Вспоминается, что сказала королева спиричуэлс — Махелия Джексон — перед
своим выступлением на Ньюпортском фестивале, где она пела с оркестром
Дюка Эллингтона: «хотя церковные певцы дистанцируются от джазменов из-за
их образа жизни, но оркестр Дюка – это священный организм, и поэтому я
пою сегодня с ними». Оркестр им. Олега Лундстрема – это тоже своего рода
священный организм, школу которого прошли все российские звёзды джаза.
Его основатель и сейчас помогает оркестру. Один из лидеров бэнда
рассказал автору этой статьи, что, когда его решили переманить в другой
оркестр и он отказался, ему приснился Олег Леонидович, который сказал:
«Спасибо, что ты меня не предал». Как сказал поэт, «наши мёртвые нас не
оставят». Может, благодаря их заступничеству Бог наконец благословил оркестр
таким дирижёром, как Борис Фрумкин — мастер с рельефной мануальной
техникой, с потрясающим чувством стиля и фантастической музыкальностью.
И именно его титаническими усилиями была поднята грандиозная программа
«Московской осени», причём Борис на репетиции всё показывает руками — не
как некоторые дирижёры, которые вместо конкретных указаний рассказывают
легенды, басни и притчи.
Работа продвигалась очень чётко и быстро, и оркестр смог поднять такую
нестандартную программу за достаточно короткий срок. Особенно трудно
было привести программу к одному звуковому знаменателю из-за того, что
каждый композитор имеет свой индивидуальный почерк, своё представление о
динамике оркестра, и, если на записи всё можно отстроить, то на концерте
это требует особого дирижёрского мастерства.
Некоторые могут сказать, что эстетически бэнд Лундстрема так и остался в
70-х годах, в джазовом мэйнстриме, что для него закрыта стилистика фанк
и фьюжн, в которой должна быть бас-гитара, играющая слэпом, а не
контрабас... — на это можно возразить, что оркестр блестяще справился с
моей фанк-балладой и в увертюре показал мощную риффовую фактуру, не
уступающую любой фанк-группе.
Начался концерт с пьесы самого маэстро Фрумкина — увертюрой «Звоны».
Солнечная музыка с яркой, запоминающейся темой, где Фрумкин
продемонстрировал виртуозное владение палитрой струнных, которые создают
с бэндом фантастический сплав энергии и пульсирующего бэкграунда, на
фоне которого развивается тема. Неожиданно прозвучало соло гитары с
«примочкой», такой звук легендарный дирижёр Юрий Силантьев называл
«птеродактиль закусывает».
После увертюры, которая, как камертон, задала тон всему концерту,
прозвучала сюита Юрия Чугунова «От рассвета до заката». Если первые две
части сюиты – это энергичная, темповая музыка с яркими мазками
виртуозных соло фортепиано и саксофона, которые приводят к
изобретательному хорусу духовых a cappella, без ритм-секции, то третья
часть, «Мелодия заката», заставляет нас вспомнить лучшие партитуры
Малера. Это пир тембров и красок струнных, которые сплетают венок
засыпающей природе, окрашенной тихим закатным светом. Тема как бы
поднимает нас в космические выси, из которых видна вечность.
 Арию из оперы «Гречиха» Олега Степурко исполнила Ольга Усова, которая
уже давно сотрудничает с музыкантами оркестра Олега Лундстрема. Певица
яркого тембра и фантастических вокальных возможностей; наверное, только
ей под силу исполнить совершенно не вокальную партию, наполненную
огромными скачками и сложными переменными размерами. Соло на
флюгельгорне сыграл автор.
 В композиции «Умиротворение» Юрия Якушева, этого мастера аранжировки, у
которого оркестр всегда звучит божественно, участвовали в качестве
солистов гитарист Алексей Кузнецов и аккордеонист Владимир Данилин.
Запомнилось соло Данилина — музыканта мирового уровня, фразировка
которого обладает магической силой Чарли Паркера и Клиффорда Брауна. Мы
можем гордиться тем, что у нас в стране есть музыканты такого уровня.
 Балладу «Исповедь» автор — Анатолий Кролл — посвятил памяти своего друга
(и предшественника на посту в Союзе композиторов) Юрия Саульского. Эта
баллада с мелодией широкого дыхания и с проникновенной интонацией больше
всего из программы концерта понравилась моим студентам из Института
современного искусства, которые хором отметили её образность и
настроение, наполненное светлой скорбью по ушедшему другу. Её сыграл на
саксофоне Тимур Некрасов, за роялем был сам автор.
 Первое отделение закончилось композицией для балалайки и виолончели
«Русские сны Чайковского»; название связано с тем, что композитор Саша
Розенблат использовал ту же русскую тему, что и Чайковский. Любопытна
история создания этой композиции. Сначала она задумывалась для скрипки,
но Борис Фрумкин для выступления на фестивале «Славянский базар»
предложил написать её для виолончели и балалайки, так как он
познакомился с двумя замечательными музыкантами — виолончелистом Борисом
Андриановым (который стал известен своими экспериментами с Денисом
Мацуевым) и балалаечником Дмитрием Калининым.
Любопытно, что в сольной каденции музыканты никогда не повторяются,
используют разный материал; так, когда оркестр показывал этот номер в
Индии, они вплетали в свою каденцию мелодии раги. В концерте «Осени» это
был джазовый стандарт с шагающим басом, который исполняла виолончель, и
джазовой линией а-ля Джо Пасс, которую играла балалайка.
Второе отделение, в котором оркестр играл уже без скрипок, украсило
выступление двух вокалисток — Екатерины Черноусовой и Анны Бутурлиной,
которые продемонстрировали хорошее владением скэт-импровизацией. Они
спели песни Константина Акимова, который доказал, что вокальный джаз
возможен и на русском языке.
 Очень порадовало всех выступление старейшего джазового композитора
Александра Основикова. Человек в возрасте за 80 с таким драйвом сыграл свою
пьесу, так завёл зал, что все стали хлопками дружно отмечать 2-ю и 4-ю
долю. Я подумал: «Дожить бы до таких лет, а тут человек в таком возрасте
блестяще играет - и так свингует».
Запомнилась композиция Германа Лукьянова «Только раз в жизни»,
основанная на хроматическом риффе из пяти нот, который своей
глиссандирующей интонацией напоминал более раннюю тему Германа
«Иванушка-дурачок». Лукьянов всегда умеет создать интригу своим
парадоксальным мелодизмом и потрясающим владением оркестровой палитрой.
 Во второй части (балладе) потрясающее соло сыграл саксофонист Олег
Грымов. Баллада — наиболее трудный материал для соло, ибо в медленном
темпе, как под увеличительным стеклом, сразу становятся видны все
недочёты солиста, но Олег мастерски справился со всеми рифами и мелями
баллады и с блеском довел соло до конца. Причём сначала он пригласил на
помощь Паркера, затем ладового Колтрейна, но кульминацию сделал с
помощью политональных фраз, которые он смастерил по-грымовски — в
одиночку.
Завершился концерт финалом джазовой симфонии Юрия Маркина. В нём
проводятся темы первых двух частей, и без них не очень понятен смысл
развития музыкального материала. Первая тема, как, скажем, и тема Эдди
Харриса «Джазовый танец свободы», построена на квартовых скачках, но в
отличии от Харриса, тема Маркина основана на русском народном ладе и
пронизана яркой фольклорной интонацией. Юра очень изобретательно
проводит показ разных тем, сталкивая их, сжимая и растягивая, как бы
испытывая на разрыв, и это развитие приводит ко второй теме, основанной
на русском наигрыше. В начале и в концовке звучит фанфара, как
тритоновый сигнал в «Петрушке» Стравинского, начинающий и заканчивающий
действие. Этот чисто театральный приём отсылает нас к театральным
проектам Маркина — его джазовым «операм», которые были поставлены в 90-е
годы в «Джаз-Арт клубе». Вообще Юра давно тяготеет к крупной форме,
можно вспомнить и его фортепианный джазовый концерт и фортепианные
джазовые сонаты. И его финал джазовой симфонии был достойным завершением
концерта.
В заключение нужно отметить, что весь концерт с большим тактом и очень
квалифицированно провёл сам Анатолий Ошерович Кролл — он, кроме того,
что великолепный композитор, аранжировщик, пианист и барабанщик, ещё и
находчивый и остроумный ведущий.
Ломоносов говорил, что сопряжение далёких смыслов может дать большой
художественный результат. Сопряжение богатой русской симфонической
традиции и современной школы русского джаза сделало этот концерт
настоящим музыкальным событием. Жаль, что наше телевидение не захотело
показать людям это джазовый эксперимент. Хотя группа энтузиастов всё же
смогла сделать DVD-запись этого концерта.
Сказать, что на концерте был аншлаг —это не сказать ничего: зал был
переполнен под завязку. Люди стояли в проходах, сидели на ступеньках
сцены, огромная толпа стояла у входа, так и не сумев пройти в зал. Более
ста человек просто ушли, так как гардероб отказался принимать одежду.
Такого интереса к джазу я не помню с 70-х годов. Все мои приглашённые
друзья отзывались о концерте в восторженных тонах; так, известный
московский врач Екатерина Крылышкина мне сказала: «Я после концерта
целый день летала». И это ощущение праздника было у всех. Если в обычной
жизни событие оценивается в баллах, то джазовое событие в Доме
композиторов должно оцениваться в кроллах. И этому событию я бы поставил
10 кроллов!
Композитор Олег Степурко
|
|
|
Постсоветское пространство:
что было |
|
Странно относить к «постсоветскому пространству» фестиваль, который
проводится в Иерусалиме, но факт есть факт: Иерусалимский фестиваль
«Джаз-Глобус» теснейшим образом связан именно с постсоветским
пространством, потому что особенности его организации и концепции
таковы, что большинство принимающих в нём участие музыкантов имеют
«постсоветские» корни — они либо родились в СССР, либо выехали в Израиль
из стран бывшего «восточного блока», либо, на крайний случай, долго
работали с музыкантами с правой стороны «железного занавеса».
Так получилось, что в этом году на V «Джаз-Глобусе» побывала целая
бригада пишущих людей, и мы решили аккуратно разделить их усилия. В
сегодняшнем выпуске «Полного джаза» о фестивале рассказывают наш
обозреватель Михаил Митропольский, побывавший на большей части концертов
«Джаз-Глобуса», и — более подробно — Владимир Мак, который побывал
вообще на всех концертах, так как сам их и устраивал. А в первом
бумажном выпуске «Джаз.Ру» 2009 года мы готовим иную версию рассказа о
фестивале, которую пишут редактора «Джаз.Ру» — Анна Филипьева и Кирилл
Мошков: им тоже довелось посмотреть часть фестивальных концертов...>>>>
Герман Лукьянов. Запорожье. Перезагрузка
 Подошел конец года. Можно подбивать итоги джазового сезона в Украине. С
десяток фестивалей, некоторые с формальной припиской «международный»,
некоторые действительно этой характеристики заслуживающие. Гораздо
меньше было проведено сольных концертов. В этой нише лидерские позиции
заняли организаторы-энтузиасты из Запорожья, «два сумасшедших джазовых
меломана» - т.е. творческое объединение Creative Jazz Fans, Александр
Лутченко и Юрий Денисенко. С марта по октябрь в сумме три концерта
нового джаза: трио Вишняускас - Токарь - Кугель (недавно получившее имя
Buchkys), украино-американский квартет Яремчук - Вандермарк - Токарь -
Дейзи, трио нью-йоркской фри-джазовой легенды Чарлза Гейла. И в конце
года, 11 декабря — абсолютно контрастирующее на этом фоне выступление
еще одного большого имени, но из абсолютно другого контекста — Германа
Лукьянова.
На мой вопрос о выборе артиста Creative Jazz Fans ответили предельно
просто: «потому что это Герман Лукьянов».
- Дело в том, что нас постоянно упрекают, - продолжил Александр Лутченко,
- что, мол, мы зациклены на зарубежном авангарде и фри-джазе и ничего
другого не воспринимаем, а это совсем не так. Мы обещаем , что у нас в
Запорожье будет звучать не только фри и авангард , предпочтение которому
мы отдаем, но и этно-джаз, и панк-джаз, и электронно-экспериментальная
музыка, и много еще чего…. но в любом случае это будет всегда интересно
. Мы постараемся , чтобы это были не только звёзды-мастера, но и
молодые, начинающие и интересные на наш взгляд музыканты, а такие
сегодня есть и за рубежом, и у нас на Украине и в России - возьмите к
примеру молодого саксофониста Алексея Круглова из Москвы или ещё более
молодого и радикального экспериментатора Илью Белорукова из
Санкт-Петербурга. Сегодня есть очень много хороших джазовых музыкантов,
но их в основном приглашают на джазовые фестивали. Все прекрасно знают
огромную разницу между фестивальной солянкой и отдельным концертом, как
для слушателей, так и для исполнителей. А сольных концертов
некоммерческого джаза на Украине – пшик! Вот мы и стараемся делать, что
можем… организовывать сольные концерты без всяких там джемов. Сегодня мы
решили преподнести нашему Запорожью такой вот сюрприз. Да это и не
сюрприз вовсе. Такого музыканта, как Лукьянов, мы просто обязаны были
привезти и показать нашим запорожским любителям джаза. Это первый и пока
единственный концерт Германа Лукьянова на Украине после выхода нового
дика «Черным по белому». Ведь Герман Константинович – человек с
собственным музыкальным путём, человек, никогда не стремившийся влиться
в общий поток. Двадцать лет спустя – так сегодня можно назвать этот
концерт Германа Лукьянова в нашем городе. Именно двадцать лет назад его
«Каданс» выступал в Запорожье, я присутствовал на том замечательном
концерте и был свидетелем, как тогда некоторые люди выходили из зала, не
понимали его музыки.
И действительно, то ли консерваторское образование тому виной, то ли
творческий подход, но материал Германа Лукьянова требует определенного
уровня дисциплины и музыкальной внимательности от слушателя. Сам Герман
Константинович утверждает, что джазовый слушатель – это человек
талантливый, он обязан ощущать сложные ритмические события, которыми, со
слов Германа, «интересуется джаз». Может быть, и отшумели времена, когда
джазовые слушатели назубок изучали соло своих любимчиков и с легкостью
узнавали и цитаты, и плагиат, но, тем не менее, умение и желание слушать
– это то, что приводит истинных ценителей на концерты.
На этот раз Герман представил свою новую программу. Вместе с собой он
привез новый состав своего «Каданса». Все участники коллектива – молодые
ребята: саксофонисты Алексей Круглов и Роман Соколов, пианист Алексей
Беккер, контрабасист Макар Новиков, барабанщик Александр Зингер. При
всей своей нелюбви к фри-джазу Герман Лукьянов совершенно толерантно
воспринимает наличие у себя в ансамбле авангардного музыканта Алексея
Круглова, предпочитая называть его просто музыкантом. С абсолютно
разными взглядами на новые музыкальные концепции (хотя какие уж они
новые), тем не менее, музыканты вполне уживаются под крышей одного
коллектива.
Сыгранная программы состояла в основном из авторских композиций Германа
Лукьянова из недавно выпущенного альбома «Чёрным по белому». Кроме того,
играли «Crescent» Колтрейна, «Lullabay of Birdland» Ширинга, «My
Melancholy Baby», композицию Status Quo «You’re In The Army Now». Сам
Герман играл не на привычных джазовых инструментах (флюгельгорне, трубе,
рояле) — на суд публике были представлены альт- и тенор-горны и
изготовленная на заказ диковинка – двухствольная цуг-флейта.
 Главная особенность программы – отличные аранжировки. Думаю, Германа
можно смело ставить в один ряд Гилом Эвансом, Оливером Нельсоном, Лало
Шифриным. А кроме этого, то, без чего грош цена была бы любым
аранжировкам, – это сыгранность музыкантов, даже несмотря на
нестандартную инструментовку, - а горны Лукьянова и бассет-горн, на
котором, кроме альт-саксофона, также играл Алексей Круглов, не часто
увидишь в руках джазовых музыкантов. Чего не хватало, так это целостного
и последовательного изложения материала. Определённо, Каданс не назовешь
коллективом единомышленников. Единственным, кто от темы до темы
оставался преданным сыгранным композициям, был Герман Лукьянов. Но это
не так и странно, учитывая то, что в большинстве случаев он и был
автором композиций.
Алексей Беккер добросовестно аккомпанировал, но когда доходила его
очередь солировать, он играл то, что близко ему самому. А это, по всей
видимости, музыка из ECM’овских орбит, музыка интересная, лиричная, но
мало соответствующая ритмическим конструкциям Германа Лукьянова.
Алексей Круглов тоже чувствовал себя тесновато в рамках музыки Германа.
По признанию самого Алексея, традиционный джаз сейчас он играет только в
«Кадансе». И более того, он пытается создать какой-то творческий
конфликт. Конфликт создать у него получилось, но никто не захотел
отвечать на этот вызов, и все, что осталось от конфликта в результате –
это чувство противоречия. По-настоящему импровизационного общения между
музыкантами не было. Последовательность соло не обладала
драматургической завершенностью.
Роман Соколов на тенор-саксофоне и не флейте играл иногда интересней,
иногда скучнее, в целом показал хорошую технику. Потрудившись над своим
словарем, он сможет стать саксофонистом очень приличного уровня. А игра
на флейте Романа уже сейчас звучит добротно и внятно.
И, наконец, два столпа ритм-секции. Басист Макар Новиков после лидера
оказался, пожалуй, самым уместным в музыке коллектива человеком.
Отличный аккомпаниатор. Соло и с технической, и с музыкальной точки
зрения оправданы и закончены. А вот игра Александра Зингера мне
показалась немного угловатой. Скорость и громкость есть, но с тем, что
склеивало бы это в осмысленный музыкальный текст, по-моему, проблемы.
Хотя справедливости ради, следует сказать, что продолжительное
завершающее соло Александра собравшийся зал встретил бурной овацией.
Нужно сказать, что единственным моментом, когда все музыканты
настроились на одну волну, было исполнение «Военного блюза» (он же «You’re
In The Army Now»). Это и стало кульминацией музыкального вечера.
Если провести черту, что можно написать под ней? Можно было бы эту
многовекторность в звучании списать на несыгранность или неопытность
музыкантов. Но, услышав просто поразительную командную работу во время
тем, никак нельзя поверить в такие версии. Единственное разумное
объяснение, которое я могу найти – та свобода, которую дал Герман своим
музыкантам – это какой-то эксперимент, который дает пока не очень ясные
результаты. Посмотрим, что будет дальше.
Александр Мартынов
фото: Светлана Минакова (UaJazz.Com)
|
|
|
20 февраля в Хельсинки пройдёт третий международный джазовый фестиваль
«Джаз без границ» (Rajaton jazz-festivaali) — концерт-диалог финских и
российских музыкантов. Он состоится в культурном центре Vuotalo. В одном
концерте выступят известные джазовые музыканты России и Финляндии. 
Вторая часть фестивального концерта будет связана с именем знаменитого
певца Фрэнка Синатры (Frank Sinatra). Лев Лазарев — певец, лауреат
международных джазовых фестивалей в России и за рубежом, продюсер и
шоумэн — представит программу, составленную из хитов, входивших в
репертуар его знаменитого американского коллеги. Поможет ему в этом
Максим Пиганов — ведущий российский джазовый тромбонист, лидер ансамбля
«Тромбон-шоу». 
Лев и Максим встретились в 2002 году на фестивале в
Шанхае. Десять дней выступлений в составе секстета Jazz&Jazz показали,
что тембр тромбона Максима Пиганова отлично сочетается с тембром
баритонального тенора Льва Лазарева. Это будет уже второе совместное
выступление музыкантов в Хельсинки. С огромным успехом прошло первое
выступление Льва Лазарева и ансамбля «Тромбон-шоу» Максима Пиганова в
Хельсинки в августе 2008 года в рамках фестиваля «Ночь Искусств». На
этот раз в феврале 2009 года Лев и Максим выступят в составе с
замечательным пианистом-виртуозом Женей Гимером, который в свою очередь
пригласил в проект финских музыкантов — контрабасиста Эрика Сиикасаари (Eerik
Siikasaari) и барабанщика Рами Эскелинена (Rami Eskelinen). Эти два
прекрасных музыканта известны не только в Финляндии, но и далеко за её
пределами, т.к в течение 20 лет они играли в знаменитом ансамбле Тrio
Töykeät и с ним объездили практически весь мир. 
Проведение фестиваля «Джаз без границ» стало возможным благодаря
организационной и финансовой поддержке Русского
культурно-демократического союза в Хельсинки. Официальными партнёрами
фестиваля являются газета Спектр, радио Спутник, интернет-портал Jazz.ru,
транспортная компания Olania.fi, продюсерский центр Art Jazz Helsinki,
Skylark. 
27
января 2009 года 
Blue
Note Records был основан на Манхэттене в 1939 году как маленький
независимый джазовый лейбл под руководством двух немецких эмигрантов —
Алфреда Лайона (Альфреда Лиона) и Фрэнсиса Вулфа (Франка Вольффа) и с
течением времени стал самым главным джазовым лейблом в мире, и самым
старым среди ведущих лейблов джазовой специализации. В 2009 году Blue
Note отметит сразу две важные даты в своей истории - 70-летие со дня
основания лейбла и 25-летие со дня своего возрождения в 1984 году под
руководством нынешнего президента Брюса Ландвалла. В наступающем году
артисты лейбла, его музыка и визуальная составляющая (легендарные
фотографии Вулфа, украшавшие обложки большинства альбомов лейбла до
середины 60-х) будут отмечены серией мультимедийных перформансов, живых
концертов, специальными цифровыми и физическими переизданиями и новыми
релизами, трибьют-проектом The Blue Note 7, изданием книг о джазе,
фестивалями и т.д.