М. П. Причина в ваших прическах, вероятно...

Б. З. Именно! Мы как плюс и минус, инь и ян.
Ж. Л. Хороший вопрос! Боян такой привлекательный человек! Мы с Бояном слушали много музыки, и это выглядело так: "послушай это! - а! это ерунда! мы так играть не хотим." Нам обеим нравится одна и та же музыка, и то, что мне не нравится, не нравится и Бояну. Это именно пункт, с которого можно начать делать что-то вместе. Это лучше, чем если сказать - "тебе нравится Майлс Дэйвис, мне тоже, давай-ка сыграем вместе!". Но когда нам обоим что-то не нравится, и мы решаем это не играть, это уже веское заявление.

Жюльен, как мне известно, благодаря Бояну вам удалось познакомится с балканскими традициями, и вы изучали их в течении десяти лет.

Ж. Л. Да, это приблизительно так. Я бывал в Белграде много раз, может быть - пять. Это для меня важно, потому что мне необходимо понять эту музыку, ее контекст, людей, которые ее слушают, понять, что такое пить ракию, слушая эту музыку. Музыка есть техника, но более важен стоящий за ней дух...
Б. З. ... то, с чем музыка связана. Балканская музыка, само собой разумеется, связана с Балканами, с определенным образом жизни, образом существования. Это очень важно понять. Есть много музыкантов, которых я знаю и которые просто слушали эту музыку на CD. Сразу заметно, что они изучали её по CD и никогда не бывали на Балканах. Это многое меняет.

М. П. Где вы находите идеи?

Ж. Л. Везде. Я как губка. У меня два периода. Когда я сочиняю музыку, я другую музыку не слушаю. Тогда я выбрасываю то, что накопил до того. Это чередуется с периодом накопления, когда я только слушаю музыку - и не сочиняю.
Б. З. У меня то же самое. Таким образом музыканты и артисты, в общем, функционируют. Вы получаете идеи от всего мира, я имею в виду всё, что вы получаете - картины, звуки, запахи, литературу, идеи, всё, что в голове крутится. И именно артисты - те, кто способен представить всё это в новой форме.

М. П. Ваш дуэт уникален с точки зрения происхождения - Боян происходит с Балкан, а Жюльен - из мест, очень далеких от Балкан...

Б. З. Он происходит с будущих Балкан (общий смех).

М. П. Я другого такого ансамбля не знаю.

Б. З. (смеется) Честно говоря, другого такого нет. Вы говорили о различиях, но мне хотелось бы подчеркнуть что именно между нами общее. Это наш общий интерес к музыке, которая называется джаз, точнее - к импровизации; большое количество музыки, которую мы прослушали вместе, и то, что мы слушали одну и ту же музыку до того, как мы познакомились. Это также вопрос поколения - я родился в 1968-м, Жюльен - в 1970-м, это способствует [взаимопониманию].
Ж. Л. Когда мы начали играть вместе, мы играли в квартете. Мы играли чужую музыку, стандарты, пьесы Чарли Хейдена и т. п. Во время репетиций в перерывах Боян наигрывал традиционную музыки своей Родины. Мне стало интересно, и я спросил у Бояна, что это такое. Это было через два года после его приезда во Францию. Он ответил "это ничего, ха-ха, это просто чепуха из моей страны". И я спросил: а как это делают?
Б. З. Я помню, как он пытался сыграть эту "чепуху" на саксофоне, но как-то не получалось, потому что язык немножко различается. Тогда я подыскал записи, и первая кассета, которую я успел достать, была запись ансамбля "Татко и син Мустафови" (Отец и сын Мустафовы, цыганские народные альт-саксофонисты из Македонии). Я запустил её Жюльену, это было в 1990-м. Он был совершенно ошеломлен. "Как они это делают!?"
Ж. Л. Это на самом деле саксофон? Тот же самый инструмент? Не может быть! Это для меня было как изучение совершенно незнакомого языка. Было поистине вызывающим. Звучание нравилось очень.
Б. З. Второй альбом принес сам Жюльен. Кстати, у меня всегда была "Мистерия болгарских голосов" (Le mystere des voix bulgares). Это как справка, это был единственный альбом, который можно было найти и который пропитан этим духом, потому что это не чистая народная музыка, это народная музыка, доведенная до уровня классической музыки средствами хорового искусства, что было незнакомо в остальном мире. Второй альбом, который уже Жюльен принес, это был "Balkanology" Иво Папазова (болгарский фольклорный кларнетист - МП). Это уже надо было послушать. На самом деле, я слушал такую музыку ещё в Белграде против своего желания, несмотря на то, нравилась мне она или нет. С другой стороны, было очень трудно найти действительно хорошую народную музыку, намного труднее в Белграде, чем в Болгарии, потому что в Болгарии вы культивировали народную музыку, сделав из неё форму искусства, и преподавали её в школах.

М. П. Это уже прошлое.

Б. З. Знаю. Но музыка остаётся.

М. П. А что Вы думаете о развитии джаза? Мне кажется, что в Америке не очень много интересного, более интересное происходит в Европе.

Б. З. Я был бы осторожнее, утверждая то или иное в этом плане. Я мог бы найти тропинку, ведущую к соглашению с подобным утверждением, однако в определённых аспектах нельзя отказать американским музыкантам в превосходстве. Я имею в виду, что они всё ещё способны сдуть вас далеко от сцены, например, такие ребята, как Джо Ловано, черт побери, он же американец! Слушая его игру на саксофоне, вы столбенеете! Слушая американских ударников, вы столбенеете! Они всё ещё обладают той мощной музыкантской силой, в Америке ещё есть большие музыканты. Но я бы подчеркнул то, что есть много хороших музыкантов и много хорошей джазовой музыки в Европе, и проблема скорее в том, что американцы этого не знают. Это плохо для них. А мы знаем, что творится в Америке, я бы не утверждал, что там ничего интересного не происходит, это было бы немножко опасным утверждением.
Ж. Л. Я согласен. В Америке всё ещё много хорошей музыки. Проблема, наверное, в том, что им неизвестно, что происходит в Европе. У Европы иной подход к этой музыке. У нас меньше проблем с традицией, мы свободны брать от этой музыки то, что мы хотим, и с этим пытаться идти дальше.
Б. З. Американцы обязаны защищать свою прославленную джазовую традицию, чего европейцам делать не приходится. Мне так говорили, когда я начинал играть джаз в Белграде. От меня ожидалось что я страданием заслужу момент, когда мне дадут лицензию, удостоверяющую, что я настоящий джазовый музыкант, который знает, как играть джаз, и после того до конца жизни я буду защищать джазовую традицию, которая дала мне лицензию. Это чушь! Это одна из причин, из-за которых я покинул Белград. Чтобы играть музыку, нужен свободный дух. Это я успел найти во Франции, играя с французскими и другими европейскими музыкантами.

М. П. Считаете ли необходимым использование родных традиций для идентификации вашей музыки?

Ж. Л. Я вспоминаю строку Джона Зорна: "У нас, жителей больших городов, в принципе нет корней." Когда я прочитал это, я подумал: к чёрту, он прав! Какие мои корни? Я обнаружил часть их, но остальное надо придумать. Можно изобрести свои корни. Я придумал свои балканские корни, работаю с африканской и латиноамериканской музыкой, и всё это сейчас образует мою вселенную. Я только что изобрел свои корни. Наверное, Боян сделал тоже самое, открыв снова свои корни во Франции.
Б. З. Это означает просто идти дальше. Для меня это вполне естественно. Сразу после нашего приезда в Софию мы спросили о месте, где цыганские музыканты играют, ну, что угодно, даже если они играли бы турбо-фолк*, потому что для нас это более аутентично, чем то, что можно найти во Франции. Для наших друзей, конечно (были друзья, специально приехавшие из Белграда), это последнее место, куда они зашли бы, но для нас это как очищение, как психотерапия - найти снова свои корни. Я совершенно согласен с Жюльеном насчёт изобретения корней, потому что мы используем не только балканскую музыку, но также и африканскую, музыку Магриба - Алжир, Марокко. И в один прекрасный день я могу впасть в состояние буйного бреда и заявить, что у меня корни османские, потому что фамилия Зульфикарпашич на самом деле турецкая, исходит из Турции, а османы дошли до Марокко и Алжира, и таким образом придумать себе османские корни. Можешь делать, что угодно. Как и Майлс придумал свои испанские корни, когда играл "Sketches of Spain". Или Чик Кориа. Это они сделали умышленно. Но, как говорят французы, ca fait partie des choses - это часть дела.
__________
* турбо-фолк - попса на основе цыганско-восточной мелодики и ритма, очень популярная лет 15-20 назад в Югославии, где сейчас она сошла почти на нет, но зато процветает в Болгарии. Любители этой музыки в бывшей Югославии сейчас "вынуждены" смотреть специализированный болгарский телеканал - МП

Милен Панайотов, 
ведущий программы "Спонтанни инвенции" 
на канале "Христо Ботев" 
Болгарское национальное радио, София