Выпуск # 34
-35
2002
|
| Необыкновенный концерт, или как я провел лето |
|
Собираясь в Англию, я никак не предполагал участвовать в музыкальных акциях. Ехали мы просто в отпуск - повидаться с давними друзьями, поглазеть на местные достопримечательности. Посещение концертов также было предусмотрено: известно же, что Лондон, например, это "не тот город, в котором ничего не происходит" (как написал одному моему другу Лео Фейгин). А посему, разыскав в Интернете сайт Лондонского коллектива музыкантов, скачал с него расписание концертов и захватил с собой в поездку.
Здесь, пожалуй, следует сделать пояснение. Организация под названием "Лондонский коллектив музыкантов" объединяет, прежде всего, импровизаторов-авангардистов джазового и околоджазового толка. Среди ее членов значатся Ивэн Паркер, Тони Оксли, Эдди Прево, Дерек Бэйли и многие другие. Однако для своих акций коллектив выбирает далеко не престижные места - вероятно, популярность фри-джаза в Британии по-прежнему не очень высока (как, пожалуй, и во всем мире). Практически все августовские концерты проходили за чертой центрального Лондона, в весьма непрезентабельных его уголках. Одно из таких мест - в районе улицы Семи Сестер - мы и посетили, возжаждав услышать ведущих лондонских импровизаторов.
Предварительно наведавшись в клуб "Красная роза" днем, мы уже получили представление о местных "прелестях", таких как разрисованные стены близлежащих домов, банановые корки на не очень чистом асфальте и обилие лиц негритянско-арабской национальности. К началу же концерта стемнело, и из-за понятных опасений путь от метро до клуба был преодолен быстро. Внутри оказался обычный паб, и мы несколько удивились, но тут бармен приветливо указал нам дорогу к маленькому зальчику мест на пятьдесят, с темно-серыми стенами. Далее события разворачивались весьма забавно. Рассчитываясь за билеты, я увидел на столике среди выставленных на продажу компашек диск Карла Бергстрема-Нильсена, датского композитора и импровизатора. "О, я этого музыканта знаю, - вырывается у меня, - я с ним играл в Дании!". "А, так ты музыкант! - слышу в ответ, - На чем играешь?". Узнав, что я пианист из России, один из музыкантов заявляет вдруг: "Вот и будешь открывать концерт, мы тебе даем пять минут". Я несколько ошарашен, а он продолжает: "А пока познакомься с нашим пианистом" - и я жму руку огромного роста человеку в очках и шортах. "Стив Бересфорд", - представляется он. Один из ведущих британских импровизаторов, ради которого я и выбрал именно этот концерт!
 Дальше - больше. Оказалось, что музыкальное действо посвящено "бравому, но разбитому" пианино клуба. Гитарист Джон Рассел, исполнявший роль шоумена, осведомился после моего соло, не слишком ли плох инструмент. Он и впрямь был расстроен, но самое смешное, что в ходе концерта на нем вообще никто не планировал играть. Рассел рассуждал о былой популярности фортепиано и о том, что на нем можно сыграть, и затем довольно неожиданно представил первый дуэт программы. Виолончелист Марсио Маттос и тромбонист Ян Маклаклен начали, что называется, с места в карьер. Виртуозные пассажи виолончели перемежались с frullato тромбона, для которого в качестве сурдины исполнитель использовал то стеклянную бутылку, то половинку целлулоидного мяча. Насладившись громкими звуками, дуэт вроде бы перешел на лирику (флажолеты виолончели с трелями засурдиненного тромбона), но тут Маклаклен сменил тромбон на экзотический деревянный рог, и музыканты вновь вернулись к интенсивной импровизации.
 Следующий дуэт - его составили Стив Бересфорд, игравший на "живой электронике", и опять-таки тромбонист Алан Томлинсон - поразил не только виртуозностью , но и невероятным артистизмом обоих исполнителей. Томлинсон не прибегал к помощи посторонних предметов и не менял инструмента - но как разнообразно звучал его тромбон! От приглушенных трелей-флажолетов до густого, мощного классического звука! Исполнитель буквально метался по сцене, используя по максимуму акустические свойства зала. Бересфорд, напротив, хранил спокойствие, колдуя над огромным столом, уставленным разными электронными устройствами, из которых импровизатор извлекал звуки поистине неподражаемые. В его движениях было что-то профессорское, однако пыл его партнера к финалу 20-минутной композиции увлек прославленного авангардиста, добавив экспрессии в синтетическое звучание "live electronics".
Рассел объявил антракт, и публика, заполнившая весь небольшой зал, потянулась за пивом в бар. Подхожу к Томлинсону, благодарю за концерт, а тот отвечает на хорошем русском: "Большое спасибо!". И продолжает: "Я учу русский язык, мой друг из России. Очень трудный язык!". Узнав, что я из Новосибирска, музыкант восклицает: "А я был в вашем городе семь лет назад, мы приезжали с Чекасиным.". Его собеседник (как я позже узнал - композитор), слыша наш разговор, вдруг вставляет: "А я ведь родился в Новосибирске, правда, ничего про него не помню - мои родители эмигрировали 45 лет назад, когда я был ребенком...". Мир тесен.
 Второе отделение. Ларри Стаббинс открывает его соло на сопрано-саксофоне. Контраст с предыдущими составами разительный - музыка нежная, даже лиричная, абсолютно тональная. Внешне музыкант чем-то напомнил мне Орнетта Коулмена, как если бы он был белый, а манера игры - Джона Сермана, только техника у Стаббинса покрепче. Во время игры на лице исполнителя не дрогнул ни один мускул, хотя к концу соло стало "горячее". Сдержанно поклонившись, Стаббинс сменил сопрано на тенор - и заиграл в совершенно другой манере, чем-то близкой к немецкому академическому экспрессионизму. И снова - блестящее владение инструментом, каскад технических изысков - от циркулярного дыхания до многозвучий по аппликатуре Бартолоцци. Но самое ценное в выступлении Стаббинса - исключительное чувство формы, столь редкое для большинства свободных импровизаций.
Завершал концерт фри-джазовый квинтет весьма своеобразного состава - скрипка, контрабас, ударные, синтезаторы и тенор-саксофон. Импровизация началась очень экспрессивно, и тут мы вспоминаем, что уже очень поздно, и потянулись к выходу. Дорогу преграждает Джон Рассел: "Будет джем, оставайся, поиграем вместе!". Объяснения, что ехать далеко - как бы не опоздать на поезд - не принимаются: "Вот у этого человека большой дом, оставайтесь - переночуете у него". Соблазн велик, и все же мы мягко отказываемся. Рассел вздыхает: "Ладно, ты мне дал визитку, я тебе напишу". Потихонечку уходим. Оставшаяся без нас, музыка ревет и струится нам вслед.
 Роман Столяр,
Новосибирск
|
|
| На первую
страницу номера |
|
