|
Заметки написаны с помощью Бог знает
каких свойств редактора Microsoft Word при попытке
найти синонимы к слову "мурашки". Подсунутые
автору упомянутым редактором слова никоим
образом синонимами не являлись, зато абсолютно
точно соответствовали хаосу нашей бурной
джазовой жизни. В ТЕКСТЕ ЭТИ СЛОВА ВЫДЕЛЕНЫ и
имеют глубокий, хотя и до сих пор
нерасшифрованный автором смысл.
Первым делом хотелось бы провести
глубокие различия (борозды) между собственно
МУРАШКАМИ кожаными и аллергической реакцией,
наступающей вследствие неприятия организмом не
только веществ, летающих в московском воздухе и
убивающих нас постепенно, но навсегда, но и
акустических влияний разного рода, имеющих в
виду ту же процедуру, но более закамуфлировано.
Упомянутые мурашки возникают, разумеется в
разных случаях, как-то: страх перед будущим, холод
физический, щекотка и т.д. Однако наше научное
исследование в настоящий момент интересует лишь
единственный эффект, вызываемый глубоким
потрясением явлением искусства, при котором
слушателю (перципиенту, см. теоретические
исследования А.Н.Баташева) открывается глубина и
скрытый смысл существования мира, который он сам
(перципиент), без Художника, в силу Богом данной
обделенности, постичь не в состоянии. К сожалению,
с возрастом и приобретением известного опыта
жизни частотность появление вышеозначенного
эффекта у вашего покорного слуги уменьшается.
Это свидетельствует не об упадке искусств, а о
возрастных особенностях старения автора, и
ничего тут не поделаешь.
В текущем сезоне мурашкообразование
произошло раза три-четыре, что является неплохим
результатом и для более молодых перципиентов.
Причем последние два раза относятся к наименее
посещенным трудящимися акциям музыкального (хотел
сказать джазового, но пока не буду) характера.
Казалось бы, МУЛЬТИПЛИКАЦИЯ странной московской
джазовой жизни дает немало пищи для чувства
гордости за успех правого дело. Однако борьба с
дурной совковой попсой и роботоподобным
академическим исполнительством захватывает до
тех пор, пока не начинаешь понимать, что
отгребаемый мусор оказывается за спиной, так что,
может быть, все это напрасно, и высокое звание
Сизифа к пенсии не подошьешь. И, главное, - это
постоянные крики "Это не джаз" при очевидном
наличии стеклянных глаз. Боюсь, что я с самого
начала, лет 30 назад тому, что-то не так понял. До
сих пор, видимо ошибочно, полагаю, что в этом
самом, что называется джазе, существует
установка на творчество, т.е. создание нового, до
сих пор не бывшего (опять же см. А.Н.Баташев).
Причем из всех импровизационных музык в джазе
эта установка самая сильная. К примеру, в
фольклоре при такой доминанте все народное
искусство полетело бы к черту за два - три
поколения при отсутствии письменной традиции.
Там ведь главное сохранить опыт отцов (дедушек,
бабушек). В джазе с отцами гораздо сложнее. Вся
история этой музыки изобилует отсутствием
семейного почитания при наличии
общечеловеческого уважения. Т.е. "Я тебя уважаю,
но МУЛЯЖ музыки мне не нужен, я сделаю по своему, и
пусть это не называется джазом". Такие штучки
на совести у кого угодно: Эллингтон, Паркер,
Дейвис, Тейлор и пр. В результате каждую
пятилетку - новый стиль с общенародным
отлучением от джаза. А дальше сектантские
парадоксы имени Юга Панасье.
Главное, что при этом складывается
устойчивая общность джазовых фэнов, которые
абсолютно точно знают, как должно быть, и ни шагу
в сторону, иначе расстрел (в переносном смысле,
слава Богу). И никакие уроки истории не
усваиваются. Тут, кстати, пришлось слово МУНДШТУК.
Лет -цать тому назад за игру на этом инструменте
можно было подвергнуться остракизму, а нынче -
милый музыкальный фокус, красочка. Какой там
авангард, когда Чекасин мундштуком обыгрывает
Герасимова с саксофоном? Однако доказывать
столько лет, что в мире все время что-то
происходит, страшно утомительно, а кроме того -
опасно. Ну как, скажите на милость, при самых
приятных и дружеских отношениях можно публично
сказать, что большая часть "джазовых" дисков,
выпущенных еще недавно фирмой "Союз" -
продукция очень вторичная. Что играть так, как
уже играли, говорить то, что уже сказано,
разумеется, можно, но зачем? Вот это как раз и есть
джаз? Играть грамотно и как полагается - это и
есть джаз? А ведь именно этому учат в Гнесинке, и
все молодежные фестивали - ярчайшее тому
свидетельство. Никто не спорит - ремесло надо
знать. Тот же Сесил Тейлор две консерватории
закончил. Но ведь никто ребятам не объяснил (крепким,
очень крепким ребятам), что есть еще МУРАШКИ.
Особенно при условии того, что фирма TELARC таки
заваливает потребителя Рэем Брауном с 20 битами и
с настолько качественной записью, что один диск
от другого никак отличить невозможно.
Вы меня извините, что-то вступление
затянулось. Пора переходить к впечатлением. Они
будут покороче. Все-таки многое радует. К примеру,
усиленная забота о "новых русских",
потерявших все какого-то там августа. Яркий (в
прошлом) образ ресторана "Ностальжи"
блекнет рядом с перспективой, открывшейся
недавно журналистам и городскому бомонду в
ресторане "Яр". Невероятные вложения в
предприятие, долженствующее напоминать о
криминальном Чикаго 1928 года. Дожили! Чего его
напоминать, когда оно меркнет в сравнении с тем,
что мы имеем. Стрельба в воздух, повар на
мандолине, 40 человек актеров, джаз и девочки в
перьях, а некоторые даже поют. В качестве
эпиграфа - слова президента Рузвельта о том, что
спасло Америку во время "Великой депрессии".
"Контрабанда виски и джаз, господа - вот что
спасло Америку". С контрабандой у нас все в
порядке, так что дело за джазом. Как это раньше
бандиты не догадались. Правда, есть тут небольшая
трудность. Во времена Al Capone джаз был хоть и
развлекательным делом, но авангардным, в смысле
остросовременным. Обещанное же участие в
незабываемом интерактивном шоу за 50$ входных
может показаться отчасти искусственным. Ведь
ныне процветающая музыка несколько другая, тем
более, что взятые на работу очень
квалифицированные музыканты, музыку той эпохи с
присущим ей саундом и духом раньше не играли и
вряд ли будут это делать в будущем. А саунд тот
как раз и спас Америку от пресловутого кризиса. К
тому же представленные для пения девочки не
только к перьям не привыкли (во всяком случае на
собственном теле), но и о пении имеют весьма
приблизительное представление. Тем более, что
ПРОМУРЛЫКАННЫЕ эвергрины появились на свет
сильно после 1928.
Зал, призванный представлять Чикаго
того времени, по огромности своей это самое
Чикаго, кажется, превосходит и вообще больше
ассоциируется с цыганами. При желании
устроителей во главе с голландской продюсерской
компанией цыгане могли вполне успешно выполнить
социально прогрессивную роль, возлагаемую нынче
на джаз. Во всяком случае они были бы более
натуральными. Ведь в России лучшие поющие цыгане
из всего мира. С виски они не сочетаются, но с
шампанским - исключительно... А что касается
музыкальной общности генезиса джаза и цыганской
музыки, то уж тут теоретики свое слово сказали
давно. Ну да бог с ними, с цыганами. Просто
вызывает значительные сомнения компетентность
организаторов, которые на пресс-конференции в
качестве примера самой интересной московской
вокалистки назвали Аню Бутурлину. И все это при
исключительной заинтересованности автора в
самой затее и доброжелательном к ней отношении.
Ведь на памяти сплошные истории конфликта
общепита и джаза. Можно сказать, вся история
этого вида музыки на этом основана. Очень хочется,
что бы было и процветало, хотя и дорого. Как
говорит Фейертаг, главное, чтобы джазу на пользу.
А вот на пользу ли джазу то самое
МУРАШЕЧНОЕ выступление скромного питерского
музыканта с общемировой значимостью Славы
Гайворонского. Фактический отчет о концерте 3
ноября уже опубликован на сервере. Кроме
фактической стороны дела, было еще и впечатление
того, что перед немногочисленными (скандально
немногочисленными) зрителями разверзлась бездна.
Удивительный композиторский талант
Гайворонского вновь предстал самым невероятным
образом. Труба - не труба. Мысль, несмотря на
сложный из-за незнакомости язык, прозрачна
исключительно. Уже в дуэтных вещах во
взаимодействии с экзальтированной, но
исключительно уместной к случаю,
аккордеонисткой Линой Петровой вязалась
совершенно разнородная и в высшей степени
гармоничная ткань. Это была своеобразная нервная
лирика конца 20 века с явным переходом в следующий
21-й. Дальше пошел эйзенштейновский фильм "Вива,
Мексика" с отвергнутой режиссером музыкой
Гайворонского. Глупость это. Музыку
Гайворонского нельзя отвергнуть. Она выше просто
человека, даже режиссера. Она, однажды возникнув,
уже никуда не денется. Участие Володи Волкова,
музыканта, находящегося на той самой редкой
грани опасного понятия гениальности, довершило
функцию создания полновесного ансамбля. Эти
разные трое ухитрились вложить весь мир в какие-то
полтора часа звучания.
Пафос вышерасположенных слов чуть не
загубил главную мысль про пользу для джаза. Так
вот, если говорить о джазе в том общепринятом
смысле слова, то для чувствующего и тонко
организованного человека этот концерт вполне
мог означать разрушение веры в традицию. И не
надо талдычить о том, что это разное и, что о
вкусах не спорят. Спорят, не находят истины, но
нередко к ней приближаются. И когда на весы
кладется время, потраченное на пустое, а с другой
стороны - это самое откровение, задумываешься -
надо ли. Так что для джаза опасность не
сверхмалая. Может, и хорошо, что на концерте было
человек 60-80. Хотя за отсутствие рекламы
гениальных, но нераскрученных музыкантов
некоторых модераторов хочется выпороть. В общем,
отходил автор от концерта несколько дней. Можно
было вообще не отходить, однако жизнь и профессия
заставляют. Приходится переходить к другим
впечатлениям.
Другим впечатлением как раз стало еще
одно выступление Владимира Волкова, но уже в
другом амплуа, с более длинной фамилией "Волковтрио".
Об этом выступлении 12 ноября факты тоже можно
обнаружить на сервере. Затея, простите, концерт в
ЦДХ был обозначен, как презентация диска на SoLyd
Rec., который уже давно существовал в виде кассеты
и был любим настолько, что, будучи вынесен на
сцену, шансов на производство МУРАШЕК почти не
имел. Так оно и вышло. Т.е., я хочу сказать, с точки
зрения (или места слушания) автора. Народ-то,
которого было раза в 4 больше, чем в прошлый раз,
страшно радовался. Но ведь человека, который с
детства посещал первомайские демонстрации с
буйным всенародным восторгом, это смутить никак
не может. Ему, т.е. мне, собственное мнение дороже
мнения начальства. Волков при всей своей свободе
и таланте сам себя запрятал (запряг) в рамки
прекрасных рок-музыкантов. Рок, при всей
возможной к нему симпатии, вовсе не предполагает
той созидательной функции, в которой так
проявился Волков 3 ноября, да и вообще склонен в
разных иных своих ипостасях. То, что генерировали
эти трое "Волковтрио", было одной длинной
песней. И хотя менялась тональность, иногда
размер, чуть-чуть форма, это все равно было одной
песней, фабула которой известна заранее. Волков
попал в роковое беличье колесо. Классное,
искусное, профессиональное, но беличье. Волков
был похож на Мингуса наоборот. Его танец с
контрабасом апеллировал к лучшим временам
музыки, еще не оторванной от праздника жизни. Его
контрабас стал женщиной в том же смысле, который
имел в виду Эллингтон, говоря о барабане. Тут как
нельзя более уместной оказалась "Африка",
хотя и несколько синтетическая, но вполне
синкретическая. Русский фолк, предложенный
талантливейшим душкой Старостиным, так и остался
не совсем понятной экзотикой, хотя и манящей
своей таинственностью от собственного народа.
Альпийский рог тоже оказался ближе. Подозреваю,
что его гарантированный успех звезда
российского джаза Аркадий Шилклопер интуитивно
узрел в размерах, вполне сопоставимых с
необъятными просторами нашей Родины.
Что характерно, джазовые фэны на такие
концерты не ходят, а если и попадают случайно, то
крутят головами и пытаются узнать у соседа, как
же на все это реагировать...
Мне приходится частенько беседовать с
любителями джаза, с посетителями концертов, со
студентами, с самыми разными людьми. Я это делаю с
удовольствием, особенно если мнение неожиданное,
далекое от моего. Главное, чтобы оппонент жил,
горел, а не просто время на земле проводил. Не
умею разговаривать с покойниками, да еще с
иностранцами, поскольку с детства с языками
плохо. Во всяком случае, не знаю, как у
иностранцев с этим делом, а вот у покойников
МУРАШЕК не бывает. Это точно. Хотя борода, говорят,
растет. И если мы хотим, чтобы нашу эту музыку,
которую мы джазом называем, воспринимали снаружи
от этой узкой тусовки, как ее ни называй, надо бы
оживать, воспринимать и учиться удивляться. Как у
детей. Это ведь можно делать не только на чем-то
выходящем за рамки. Ведь и в мейнстриме кое-что
происходит. Бутман, например, живее всех живых. И
еще примеры есть. Но мало. А хочется много. Потому
как ради чего еще жить. Чтобы пиво пить, что ли...
Владимир Селезнев, весь в мурашках.
|
