Старайтесь репетировать
вечером
Езжу чуть ли не к девяти
утра в ресторан "Белград", чтобы
репетировать в зале, на сцене, до
начала работы, (открытие ресторана в
11 часов). Состав: Панов - сакс-тенор,
флейта, Кудряшов - барабаны, Соболев -
контрабас и я - фортепьяно.
Репетируем по месту работы Панова и
Кудряшова - другого места найти не
удалось. Наша музыка явно нервирует
снуюших по залу официантов (им
нравится что-то более душевное), но
что делать: Господь терпел и нам
велел! Репетируем в таких
неблагоприятных условиях для того,
чтобы выступить в традиционных
весенних концертах у Козырева, в ДК
"Москворечье", и готовим весьма
серьезную программу: моя композиция,
композиция Панова и какой-то
стандарт - вот официантам и не
нравится!
Готовимся уже целый месяц
или больше... и вот долгожданный день
настает. Но одно существенное "но":
Соболев и Кудряшов одновременно
репетировали еще в другом ансамбле, с
альт саксофонистом Цуриченко, и
должны были выступать с ним в
концерте в тот же вечер. Нагрузка для
исполнителя большая и, как известно,
артисты борются с этим старым
проверенным способом. Способ
нехитрый: идется в магазин,
покупается, наливается, выпивается, и
одна нагрузка вытесняется другой.
Собрались все
заблаговременно, чтобы репетнуть
напоследок. Нашему ансамблю выделена
комната по соседству с комнатой, где
разместился квартет Цуриченко, и
Соболев с Кудряшовым как два Фигаро,
мелькают то здесь, то там. Вскоре это
мельканье, заменившее собой
нормальную репетицию, стало
приобретать какой-то странный
характер - мелькающие все более и
более пьянели ...
Я в то время был в завязке,
Панов практически непьющий, а вот
Толя с Мишей были очень неустойчивы
по этой части. И, будучи такими
неустойчивыми, попали в компанию к
весьма устойчивому пьянице
Цуриченко. Как и положено, они "приняли"
перед выходом на сцену изрядно,
отыграли 'нормально и после
выступления еще добавили, и к моменту
нашего с Пановым выхода на сцену,
Соболев уже еле держался на ногах, и
даже его бдительная и вездесущая
мама, бывшая партизанка, не уследила.
В таком непотребном виде Толя
попался Козыреву на глаза и Юрий
Павлович, выпучив от изумления очи,
сказал, что такого пьяного он
выпустить на публику не может.
Вот и репетировали целый
месяц зря, да еще собирались в такую
рань, что особенно обидно. Никакие
уговоры не помогли, Козырев остался
непреклонен. И какие тут уговоры -
играть Толя был не в состоянии. Не в
состоянии он был и самостоятельно
добраться до дому, что
констатировала, выросшая, как из под
земли, мама, и, обратившаяся ко мне с
просьбой, как к старому другу, помочь
довезти Толю, т.к. ее он почему-то
гонит прочь. Тут я стал свидетелем
этих гонений.
- Уйди, б..., убью! - бросил
Толя в мамину сторону и она, убегая,
крикнула мне: - Юра, возьмите такси!
Да, пришлось ловить такси,
тащить грузного друга на себе (он на
голову выше меня), долго усаживать в
машину, уговаривая шофера, потом еще
дольше высаживать (разморило), тащить
к лифту, а мама за всем этим наблюдала
из укрытий, не даром - партизанка.
Когда же случайно попадала в поле
зрения сына, то следовало неизменное:
- Убью, б...!
Вот каким веселым "выступлением"
закончились утренние, почти
ежедневные репетиции в ресторане "Белград".
Мораль: - Старайтесь
репетировать вечером! |
